Пленники Зоны. О возвращении забыть - Сергей Коротков

– Меня ща стошнит. Можно мне выйти, командир? – влез Баллон.

– Стой и слушай, боец. Выйти он захотел… ишь. Корсар, сколько там баллов или кюри за бортом? Или рентгенов, – громко сказал Истребитель.

– По самые… – сталкер показал жестом, отчего Баллон сконфузился и обиженно выпятил губу, а Анжела и Ден прыснули в ладони.

– Продолжайте, Склифосовский, – пошутил Никита, – мы слушаем.

– Нас крутануло не по сфере или кругу, как выглядит на рисунке циферблат, а примерно вот так… – ученый провел кусочком черной резины кривую в виде петлеобразной фигуры, – либо по парадромному кольцу, либо по «афганской ленте». И года, как вы видите, сместились, меняя друг друга, но вроде бы оставаясь на своих точках. В итоге цифра 2006 сместилась, совпала с 2016, 2007 с 2017 и так далее.

– Охрене-еть! – Холод аж слез со стола, подошел к ученому, в упор рассматривая рисунок и прочую писанину. – То есть то, что в нашем пространстве считается нормальным, в другом измерении основывается и работает по теореме этого… Мебиса?

– Мебиуса.

– Ну да, Мебиуса. И любая точка или фигура, объект или субъект на дуге окружности у нас там – это то же самое здесь, но уже в другом месте и времени?

– Точно так, молодой человек! – заулыбался Мешков, протирая очки.

– Ну ты, Холод, даешь! Ни фига себе, – удивился Никита, похлопывая в ладоши, – иди и запиши лекцию в тетрадку, умничка, садись, пять.

Половина отряда засмеялась. Ден гордо отошел и уселся на моток проволоки. От его злости и желания отомстить не осталось и следа.

– Короче, выходит, ты, Мешков, получил практическое подтверждение всех разработок и исследований, конечный результат многолетнего кропотливого труда, а мы сейчас должны выполнить приказ, утративший силу, собирать «грибы» для супа ваших олигархов из «Альянса», которые явно уже поумирали за десять лет, и при этом выжить сами? А на пострадавшие семьи наши, родных и близких, давно оплакивающих нас, и на детей-сирот наших мы должны наплевать?

– Ну-у… э-э… – зачмокал губами Мешков.

– Что-о? Ты понимаешь, очкарик, что мы попали?! Капитально. В полную задницу! А?

– Попаданцы хреновы, – прогундосил задумчиво Холод.

– Мало того, что мы потеряли десять лет жизни, так еще оказались в некоей Зоне, где нет жизни, где властвует смерть?! Кто ответит за все это? Кто?

На Никиту страшно было смотреть. Никто на него и не смотрел, «попаданцы», молчаливо потупив взоры, выглядели нашкодившими щенками. Лицо Истребителя приняло свинцовый оттенок, подбородок дрожал, губы спеклись, глаза пылали огнем, зубы скрежетали. Руки в стороны. Осанка как перед броском врукопашную.

– Майор, остынь, – раздался спокойный голос Рогожина, – я тоже в шоке и обескуражен положением. Кто-то должен понести наказание, ответить. Но уж точно не Мешков. Что с него взять? Сотрудник НИИ, которому когда-то поручили вести эти исследования. Он совсем не ключевая фигура в теперешней ситуации, и нам обратно не выбраться без него. Господин Мешков, а вы уверены, что, собрав установку – двойняшку той, в Чечне, вы сможете живыми перенести нас всех обратно, в Россию, и в две тысячи шестой год? Или теперь уже только в две тысячи двадцать шестой, раз мы, по вашим настенным расчетам и петлям Мебиуса, в две тысячи шестнадцатом году?

Головы повернулись разом, будто по команде «напра-аво».

– Ну-у… скорее да, чем нет, – замямлил ученый, – что живыми и в Россию – это почти уверен. А вот про параметрию пространства во временной сигнатуре? Не знаю. Нужны точные расчеты. Раз уже стало достоверным обоснование телепортации по Мебиусу, то нужна корректировка всех расчетов и вычислений…

– Сколько? – перебил Рогожин.

– Что сколько?

– Сколько времени и какие средства?

– А… ну хотя бы неделя, условия, аппаратура соответствующая, программа моделирования…

– Не пойдет! – морщась, обрезал Рогожин и попытался повернуться на бок. – Нам эти семь километров туда-обратно прошвырнуться как с добрым утром, за день, максимум два обернемся. Если вы, господин Мешков, возьметесь прямо сейчас, то через три дня нужно и можно закончить расчеты, перерасчеты и двинуть домой.

– А… как же так? Так никак нельзя… – растерянно забубнил ученый.

– По пути ребята соберут ценные артефакты, хоть звезду с неба. Практические доказательства ваших теорий уже есть. Установку поможем смонтировать и запустить, охрану и спокойную безотрывную работу вам гарантирую. В помощь возьмете Георгия – он тоже доктор… каких-то там наук, профессор. Ничего, справитесь.

– Но, полков…

– Это приказ, Мешков! И не подлежит неисполнению. Пока я командир группы и ответственный за успешное проведение операции, прошу выполнять мои указания. Все, что касается науки и установки – это ваша вотчина. Там распоряжайтесь сами. Ясно?

– Э-э…

– Спрашиваю, ясно? – полковник повысил голос.

– Слушаюсь, – процедил сквозь зубы морально разбитый ученый.

– Значит, так, бойцы и приравненные к ним члены группы особого назначения. – Рогожин застонал, но мягко оттолкнув военврача Полозкова, бросившегося на помощь, продолжил: – Все понимаю, братцы. Дело дрянь, положение аховое, есть раненые и больные. Но приказ есть, его никто не отменял! Есть задачи Генштаба и, я верю, цель ВПК всей страны. Не важно, живой ли кто там еще или дееспособна ли вообще наша Контора, не важно, какой год, какая ситуация в стране. Мы с вами здесь, мы прошли полпути до цели, живы, сыты, вооружены. У нас есть мозговой центр в лице весьма достойного ученого Мешкова, имеются реальные результаты и фактические показатели всех ваших Мебиусов, правда, благодаря которым целое живое отделение стало заложниками времени, некими странниками в бесконечности. Мда. Так вот. Будем прорываться! Выполнять это задание, несмотря на все подводные камни и казусы. Предлагаю… Не приказываю, а предлагаю! Разбиться на подгруппы. Одна останется здесь, в бункере. Это Мешков, Георгий, пленные и я. Да-да, не смотрите так на меня. Наши профессора нужны, как я уже говорил, для подготовки телепортации. Пленным в Зоне делать нечего и опасно иметь под боком врага. Я, как понимаете, не ходок, если вообще жилец на этом свете. Козуб, смотри сам. Я тут не указка тебе. Решай сам, где тебе быть в такой трудный и ответственный час.

Подпол кивнул, снова скрестив руки. Оба ученых – физик и биолог вроде бы радостно переглянулись. Пленные тоже зыркнули друг на друга, но, кажется, остались при своих мнениях. Военврач пытался возразить, предлагая свои услуги тяжелораненому, но Рогожин продолжил:

– Капитан Полозков, вы поступаете под командование моего зама по боевой части, майора Топоркова. И никаких «но»! Им там скорее понадобится ваша помощь, типун мне на язык. Тьфу-тьфу-тьфу. Майор. Ты возглавишь вторую подгруппу. В ней все остальные. Бывшие заложники, обращаюсь к вам. Вас никто не гнобит и не заставляет – решайте сами, где вы и в какой подгруппе. Первая остается в явной безопасности и укрытии, вторая уходит в рейд, где возможны проблемы и риск для жизни. Но от которой зависит дальнейшая судьба каждого из нас. И жизни тоже. Вы не вояки, но лишние руки, глаза и головы пригодятся в рейде, учитывая незнакомую местность и тяжесть пути. Что скажете?