Белоснежка и семь апостолов - Всеволод Пименов

— Об этом тоже спросите Чревовещателя. Задание понятно?

— Более или менее.

— Лучше бы «более», потому что времени у нас в обрез. Вот это, — я достал из ящика стола заготовленное оборудование, — микрофон-пуговка. Закрепите на одежде. А теперь, пожалуйста, загляните мне в голову и угадайте мое желание.

Я ослабил заслонки, но Ким не торопился. Смотрел мне прямо в глаза, гадая, как ему реагировать на столь прямолинейное заявление.

— Смелее, — подбодрил я.

Ким решился. Лицо его обрело еще большее сходство с портретом Моны Лизы. Вспышка силового импульса была слабой, но невидимая глазу «взрывная волна» распространилась быстро. Ему бы немного тренировки…

— Вы хотите называть меня на «ты», но при этом ждете, что я буду обращаться к вам на «вы».

— Угадал, пять с плюсом. Ну так как?

— Идет, — легко согласился он.

Он взял микрофон и папку с бумагами, и мы вместе покинули здание.

Улица встретила нас ледяным ветром. Полгорода накрыло сине-серыми тучами, они волочились по небу так низко, что, казалось, неминуемо размажутся по крышам. Снег будет, точно. Ким запахнул пальто и тоже задрал голову. Последние иссохшие листочки на наших глазах сдернуло с придорожных тополей и закружило над улицей. Когда мы вернемся сюда после допроса, все будет уже застлано снегом — и улица, и топольки, и елки-сосенки, и машины, деловито столпившиеся на парковке…

— Вот в эту садись, — указал я Киму. Он бросил последний взгляд на темнеющее небо и открыл Дверцу.

Добираться нам до ворот полигона предстояло не больше десяти минут. Но почти сразу, едва отъехав от конторы на каких-то двести метров, мы услышали, как где-то впереди громко взвыли тормоза, и сразу ахнуло тяжелым железом о тяжелое железо. Транспорт замедлился и замер. Вырулить куда-либо не было никакой возможности — впереди стоял весь перекресток. Ким спросил разрешения выглянуть и узнать, что произошло.

— Валяй, — позволил я.

Ему понадобилось полминуты, чтобы дотянуться импульсом до центра событий.

— Лобовое на перекрестке, — коротко доложил он, — «тойота» с «газелью». Водители вроде бы оба живы, пассажиров не было.

Ким сел обратно и невозмутимо взялся за бумагу. Я посмотрел на часы. Есть время. Подождем. В крайнем случае пешком добежим, тут близко.

Пока мы стояли, Ким молча читал досье, время от времени задавая вопросы. В основном они касались упоминавшихся в деле остальных членов труппы цирка. Также его интересовало, обнаружили ли мы аномалов среди учеников Бенарда. Было время, мы очень на это надеялись. Но, понаблюдав за ними, не вычислили ни одного. Затем Ким спросил, зачем в течение последних трех лет Бенард брал дополнительные отпуска зимой — ведь в это время цирк не гастролировал. Этого в досье Чревовещателя не было. Руки не дошли продублировать несколько страниц из другого дела.

— Эта информация есть в досье Цыбульского, — ответил я. — Они, по-видимому, дружили. С тех пор как Цыбульский стал работать в школе у Бенарда, они вместе ежегодно путешествовали. Наезжали в столицу и еще кое-куда. В основном останавливались в Москве у бывшего однокашника Бенарда и в Рязани у родственников Цыбульского. Осматривали достопримечательности. Экскурсии, музеи… Подозреваю, это было нужно Бенарду, Цыбульский просто сопровождал его в качестве компаньона и в некотором роде поводыря.

— Почему они не брали с собой Горинца? — спросил Ким. — По всему выходит, что у Бенарда с Горинцом отношения были вполне дружеские и доверительные, к тому же Горинец в свободное от гастролей время — журналист-фрилансер, брать отпуск ему не нужно, он запросто мог бы выкроить время и ездить с ними. Почему?

— Мы упустили этот момент, — признался я. Дотошность Кима меня порадовала.

— У меня тоже родня в Рязани, — непонятно к чему пробормотал Ким. — Тетка там живет. И еще двоюродная сестра в… вот же, забыл, как город называется… как-то на «з»… — Заметив на моем лице скуку, Ким умолк. Но ненадолго, — Можно еще вопрос? — Это прозвучало тихо и вкрадчиво. Судя по всему, сейчас последует что-то личное.

— Давай.

— А почему вы от жены скрываете, чем занимаетесь?

Я вздрогнул. Этого он не должен был прочесть. Никак. Просто не мог. У меня тренированный блок на воспоминания, не связанные с работой. Поддубная на первых порах пыталась что-нибудь выудить про мою личную жизнь, пришлось с ней даже побеседовать при закрытых дверях. Не мог он протиснуться в этот уголок моей памяти.

Но — сделал. Случайно или намеренно. И теперь, должно быть, знает и про телефонный разговор на фоне перестрелки, и про ночной Надькин исход…

Нет, он сказал «скрываете» в настоящем времени. Значит, до главного не добрался.

— Дурак потому что, — ответил я сквозь зубы.

Наконец наш ряд тронулся.

— Вы только не подумайте, я не специально. Просто у меня привычка такая — сразу искать секреты. Как-то само собой получается.

— Вредная привычка. Но нам пригодится.

Потеряли мы больше получаса. Но, как сказал мне по телефону Голиков, Медведева пока все равно нет, а без него мы не начнем.

— Приехали, — оповестил я Кима, когда перед нами открылся вид на одну из самых сомнительных достопримечательностей города. Тот оторвался от бумаг и с недоумением глянул в окно.

— Что — здесь?

— Именно.

— Вы шутите? Вот прямо тут вы и работаете с аномалами?

— Не совсем тут, под землей.

— Догадался, — едко заметил Ким. — И что, никто не знает?

— Кому надо, тот знает. Мы же, в сущности, никому не мешаем.

— А безопасность? — не унимался он. — Тут же центр города, вокзал в двух шагах!..

— До вчерашнего дня, когда взорвался Цыбульский, ни одного инцидента не было. Место тут тихое, чужих не бывает, потому что этот забор так горожанам глаза намозолил за последний десяток лет, что никому и в голову не приходит сюда сунуться из праздного любопытства. Написано же: «Метро». Что тут еще может находиться, кроме дыры в земле?

— Ну даете, — неопределенно бросил Ким.

— Пирамиду Хеопса быстрее строили, чем это метро, так что времени у нас навалом, а покой и тишина обеспечены на долгие десятилетия.

Мы медленно проехали к железным воротам. Ким с любопытством читал вслух надписи на плане стройплощадки:

— Ствол номер три. Административно-бытовой корпус… Здание подъемных машин… О! Козловой кран!.. Отстойник… цементный контейнер… склад горюче-смазочных материалов… туалет. Все есть, — улыбнулся он.

— Метро нет, — хмыкнул я. — Прошли всего метров двадцать, потом деньги кончились. Монте-Кристо быстрее бы справился.

Сторож Юра увидел нас и открыл ворота.