Аромат грязного белья - Михаил Армалинский

Я подходил к любой и заговаривал —

так одиночество своё я заговаривал.

За болтовню за эту, за галденье

мне баба открывала загляденье.

(Обратно я. «Вплотную»)

Мишель остановилась и сказала:

– Я скучная, со мной не о чем говорить.

Она и Борис женились девственниками в июле 1941-го, и Мишель забеременела от разорвавшегося в первую брачную ночь презерватива. Они участвовали в движении Сопротивления с названием Zazou. Смысл этого сопротивления заключался в том, что его участники вызывающе одевались, тайно танцевали свинг и слушали джаз, что было запрещено во время немецкой оккупации (то есть они были предвестниками российских стиляг во время оккупации России коммунистами в конце пятидесятых).

Борис был джазовым музыкантом и пользовался значительным успехом у женщин. Когда Мишель стала выражать недовольство его похождениями, он посоветовал ей самой завести любовника и поучиться половой жизни. Борис сам толкнул её в объятия шестнадцатилетнего джазового кларнетиста Андре Ревелиотти, так что в 1948 году Мишель родила второго ребёнка, который поразительно походил на Андре, и брак с Борисом затрещал по швам. Мишель всё больше времени стала проводить с Ревелиотти.

После вечеринки Сартр позвонил Мишель и пригласил её на свидание. Они проговорили три часа и с тех пор встречались целый месяц почти ежедневно и разговаривали. Сартр не прикасался к ней (небось боялся по морде схлопотать). А Мишель кончала оттого, что с ней ведёт беседы самый знаменитый интеллектуал Франции и он такой понимающий и деликатный по отношению к её чувствам.

А потом Сартр уехал в путешествие с Ванетти, оставив Мишель дозревать.

Когда Алгрен приехал в Париж, Бовуар была чрезвычайно счастлива. Они, как юные любовники, ходили, держась за руки и заглядывая друг другу в глаза. Алгрен волновался перед встречей с Сартром. Но чуть он с ним познакомился, волнение сразу прошло, и Алгрен почувствовал себя непринуждённо. Ольга и Мишель особенно пришлись по вкусу Алгрену – они говорили по-английски и внимали, раскрыв рты, его рассказам.

Бовуар и Алгрен отправились в двухмесячную поездку по Италии, Алжиру, Марокко и Тунису.

Пока Бовуар путешествовала с Алгреном, Сартр три месяца путешествовал по Центральной Америке с Ванетти. Когда он вернулся в октябре, он стал активно прихватывать Мишель.

Она вспоминала:

Я не смела произнести и слова, у меня не было уверенности в себе, я всегда молчала и улыбалась, не зная, что делать. Сартр научил меня разговаривать. Он сказал, что у меня есть умные мысли. Он считал, что люди должны думать и разговаривать. Мне было с ним исключительно интересно. Мне не важно, был ли он красивым или нет. Мне нравились его губы, они были того же типа, как у Бриджит Бордо (мощный комплимент для мужчины). Верхняя губа такая же, как и нижняя. Как у его матери… Когда я видела его, моё сердце начинало колотиться. Я думала про себя: вот она радость, вот оно веселье.

В декабре Сартр поцеловал Мишель в такси, возвращаясь из ночного клуба. А потом они поеблись днём у него на квартире, так как его мать отсутствовала. Начался новый романчик. А в феврале 1950 года Мишель забеременела. Сартр по-прежнему занимался своим любимым противозачаточным методом: вытаскиванием члена до семяизвержения, считая его идеальным средством. С Мишель это не сработало – какой-то капли Сартр недосчитался, а Мишель беременела чрезвычайно легко.

Она знала, как Сартр не любит детей, а у неё уже было двое, так что Мишель решила сделать аборт. Сартр хотел спросить у Бовуар адрес врача, но Мишель была этим шокирована и решила попросить помощи у своего брата, студента-медика. Сартр собирался снова уезжать. Он и Бовуар отправлялись на два месяца в Африку. Мишель умоляла Сартра отложить поездку на несколько дней до того, как она сделает аборт. Но Сартр был твёрд – он не мог подвести Бовуар (откуда известно, что именно это было мотивом для твёрдого отказа остаться на несколько дней. Кто может знать, кроме него самого? Быть может, он боялся остаться лицом к лицу с женщиной, делающей от него аборт или уже сделавшей его? Да и вообще, могла быть тысяча других причин. Надо было посмотреть, как бы он себя повёл, если бы для него развела ноги свеженькая красавица, при условии провести с ней в Париже несколько дней.)

Мишель рассердилась на Сартра, бросившего её на растерзание аборта, который ей произвёл братан-медик (брата не стеснялась, а сказать Бовуар об аборте и попросить адрес врача застыдилась). Брат внёс инфекцию, и Мишель лежала с высокой температурой.

Сартр послал ей из Алжира орхидеи. Также он слал ей нежные письма. Но Мишель не отвечала. Для неё это было концом мечты. Начав встречаться с Сартром, она рассталась с Ревелиотти, объясняя разрыв тем, что она влюблена в Сартра. Но она не говорила ему, что ебётся с Сартром. Сартру же не говорила, что ебётся с Ревелиотти. Теперь, когда Сартр уехал, она вернулась к своему прежнему любовнику. Мишель вспоминает, что она жила в то время в двух мирах одновременно, ведя двойную жизнь.

Сартр и Бовуар, путешествуя, оба страдали: Сартр – потому что не получал писем от Мишель, а Бовуар – потому что не получала писем от Алгрена. (В таких случаях принято восклицать: мне бы их заботы!)

По возвращении в Париж Сартр узнал, что Ванетти наконец развелась, за что, между прочим, платил Сартр, и что она живёт в Каннах, ожидая, когда он приедет и женится на ней. Сартр жаловался Бовуар, что Ванетти требует от него всё больше денег и времени. Сартр согласился провести с ней несколько недель, чем огорчил Мишель, которая была уверена, что Сартр порвал с Ванетти.

– Такие вещи нужно делать постепенно, —

объяснил ей Сартр.

Летом 1950 года он действительно разорвал с Ванетти. Она не устроила сцену, а приняла это с лёгкими слезами, чем даже огорчила Сартра. Он льстил себя более бурной реакцией брошенной им женщины.

А Бовуар напросилась опять приехать к Алгрену в Чикаго на лето, пока Сартра не было в городе. Алгрен вяло согласился, а когда она приехала к нему, он был с ней холодноват. На третий день у него не встал, чем Бовуар была весьма огорчена. На её вопросы, что случилось и почему он с ней такой прохладный, Алгрен сообщил, что устал от её приездов и отъездов, что его бывшая жена захотела его обратно и он думает согласиться. Последние дни перед отъездом были особо тягостны – Алгрен и Бовуар спали в отдельных кроватях, и Бовуар еле дождалась, когда она вернётся к Сартру. Она писала ему страстные письма, обещая начать с ним новую жизнь по приезде.

Но Сартр к тому времени весьма изменился. Он одержимо работал, и у него не было больше времени, как бывало, пойти с Бовуар в кино или прогуляться по Парижу. Он принимал большое количество таблеток коридрана, выкуривал по две пачки сигарет без фильтра в день, пил огромное количество крепкого кофе и чая, вечером выпивал полбутылки виски, а затем принимал четыре или пять снотворных таблеток, чтобы заставить себя заснуть. Кроме того (или вследствие того), он всё больше убеждался в бесполезности литературы в мире, где дети голодают (смотрите-ка, полюбил детей) и где повсюду царит несправедливость. Он пришёл к выводу, что политика много важней литературы.