Лекарство от мести - Настасья Новак

металлу был сильнее и сильнее. Шарлотта уже не сдерживала себя и плакала в голос, обессиленно спускаясь по машине на пол.

— Эй-эй! — Дойл подлетел к Шарлотте и поднял ее на ноги.

— Это я во всём виновата. — Чарли продолжала плакать и била в грудь уже Дойла. — Если бы я тогда уговорила Картера…

Сейчас, в эту минуту, ей было абсолютно всё равно, что её пытается успокоить начальник. Несмотря на то, что во всём Шарлотта винила себя, ей катастрофически не хватало элементарной поддержки. Да и Дойлу это было более чем очевидно.

— Послушай, — Дойл терпеливо гладил её по волосам, — не принимай слова О’Коннора на свой счёт. Завтра он отойдёт и будет извиняться.

— А как же?..

— То, что он кинул оружие почти в лицо директору, не очень-то и хорошо. — Дойл покрепче приобнял её за плечи. — Но Картер не примет такое увольнение.

Рейнольд старался держаться хладнокровно, но в глубине души ему было очень жаль Чарли. Не заслужила она таких нападок, тем более от Майка. Он постарался хоть немного успокоить Шарлотту, повторяя всякий раз, что её вины здесь нет.

— О-о-ох… — Чарли шумно выдохнула, продолжая слегка всхлипывать. — Что сделано, то сделано. Поеду-ка домой, хорошо? Я слишком устала…

Дойл кивнул и помог Шарлотте сесть за руль, взяв с неё слово, что она сообщит, как доберётся до дома. Дорога до дома заняла намного больше времени, чем обычно: весь путь она была слишком потеряна. Каждый раз, когда она уходила в себя, Шарлотта поворачивала не туда или чересчур долго стояла на светофоре.

Повернув замок, она кинула вещи на полу в коридоре. Чарли прошла в комнату и, упав на кровать, написала сообщение Рею. Откинув телефон, она невольно прокрутила весь вечер в бюро. Слёзы вновь нахлынули. В душе образовалась чёрная и бездонная дыра, затягивая в себя всё хорошее. Всё, что так бережно хранила в своём сердце Шарлотта.

Тихо всхлипнув, Чарли свернулась калачиком, прижимая подушку к себе. Такого не должно было случиться. Зои не должна была погибнуть. Не должна была соглашаться на эту операцию. Не должна была оставлять их…

Открыв глаза, Шарлотта увидела листок бумаги на тумбочке рядом с кроватью. Вытерев слёзы, она недоумённо свела брови к переносице и потянулась за листком. Открыв его, она расширила глаза.

«Не боишься закончить как папочка, Морган?»

Чарли отбросила записку и кинулась к сейфу, чтобы достать свой личный пистолет. Табельное оружие она всегда оставляла в офисе под замком. Передёрнув затвор, она прошлась по всей квартире в поисках незваных гостей. Абсолютная тишина только нагнетала. Как в самых дешёвых фильмах ужасов, половицы скрипели под каждым шагом, хотя раньше такого не наблюдалось никогда.

Чисто. Везде всё было как обычно. Наткнувшись глазами на входную дверь, Чарли закатила глаза. Только сейчас она поняла, что замки были закрыты не так, как она обычно это делала. Убрав пистолет за спину, она обошла квартиру, чтобы расставить ловушки. На всех окнах поставила маленькие флакончики с туалетного столика, придвинула комод к двери, поставив на край хрустальную конфетницу. Если откроют окно или дверь снаружи, то всё упадет на пол, создав шум.

Безусловно, Чарли понимала, что, возможно, сегодня к ней никто не явится с «визитом», но решила на всякий случай провести ночь на страже. Отодвинув кресло в самый дальний и тёмный угол гостиной, она расположилась, достав пистолет. Всё равно уснуть сегодня не удастся.

— Спасибо за очередную бессонную ночь. — Шарлотта цокнула языком и села поудобнее.

***

Майкл гнал на непозволительной скорости, обгоняя всех, кто попадался на пути. Почему Зои решила участвовать в этом деле? Кто постарался устроить смерть его жены? Как давно всё знает Шарлотта? Да и вообще, искренна ли она была с ним всё это время?

Конечно, Майкл понял, что дело было засекречено, но глупая и дурацкая мысль, что Чарли могла рассказать всё сразу, не давала покоя. Всё стало слишком запутанным и приобрело довольно серьёзные обороты. Майкл выплёскивал свою злость на руль, ударяя по нему снова и снова, пока нога вдавливала педаль газа в пол.

Посмотрев в зеркало заднего вида, Майкл наткнулся на фото своего сына. Резко нажав на тормоз, он остановился, припарковавшись абы как у тротуара. Прикрыв лицо руками, Майкл часто и тяжело задышал. Дикая боль внутри разъедала, создавая уродливые рубцы на душе. Эта боль словно пыталась убить в нём все то живое, что осталось после смерти любимой. Бередить старую рану оказалось куда больнее, чем он мог себе представить…

Посмотрев на снимок Николаса, Майк сглотнул ком. Ради сына он должен держаться. Ради сына он должен уметь владеть своими эмоциями и чувствами. Ради сына он должен сохранять рассудок.

Решив, что сегодня он не в том состоянии, чтобы проводить время с ребёнком, Майкл позвонил своей матери и попросил приехать забрать Ники к себе сегодня. Уже у двери он сделал глубокий вдох и открыв дверь, натягивая улыбку на лице, насколько позволяло его состояние.

— Папа! — Ники уже ждал его у дверей. — Я соскучился! — Мальчик бросился на шею к отцу.

— Привет, дружок! — Майкл улыбнулся шире, подхватив малыша на руки.

Дети… Наверное, это самое лучшее лекарство от всех невзгод и проблем. Дети — это то, ради чего стоит жить. Майкл покрепче обнял сына, целуя его в щёку. Но сконцентрироваться не мог от слова совсем. Николас задавал тысячу и один вопрос в секунду, но всё звучало для Майка словно белый шум.

Поблагодарив Риту за задержку, Майкл отпустил няню и попытался как можно более непринуждённо заговорить с мальчиком.

— Приятель, — Майкл усадил ребёнка на кухонный островок, — ты сегодня едешь к бабушке.

— Почему? — Ники надул губы. — Ты обещал, что мы сегодня пойдём в парк!

— Извини. — Майкл коротко посмотрел на сына. — Много дел на работе.

— Надо ловить негодяев? — Николас следил за движениями отца. — Почему ты хмуришься? Почему бабушка ещё не приехала? А почему Чарли не приходит? Почему она не звонит нам? Она обиделась?

— Хватит! — Майкл сказал это настолько громко, что сам вздрогнул, не говоря уже о Николасе. Осознав, что только что накричал на сына ни за что, он осёкся и коснулся рукой переносицы. — Прости, малыш. — Он подошёл к ребёнку и поцеловал в висок. — Я не хотел кричать, извини.

Николас опустил глаза и сам слез со стола. Всё оставшееся время он молчал, но его грустные глаза говорили всё. Майкл и сам был не рад, что сорвался на ребёнка. Как исправить настроение сына он не знал, да и, честно говоря, не хотелось об этом