Крик дьявола - Уилбур Смит

— Иди с миром, Манали.

— Займи мое место, Мохаммед. Когда завтра утром охранники будут всех пересчитывать, ты встанешь за меня. — Себастьян легонько сжал костлявое плечо. — Оставайся с миром, Мохаммед.

Его черное тело слилось с темнотой, Себастьян прокрался под раскидистые ветви кустарника, и аскари-часовой, проходя мимо, чуть не задел его. Аскари брел с винтовкой на ремне, и ее дуло торчало у него из-за плеча. В результате регулярного патрулирования вокруг острова возникла протоптанная тропа, и он шел по ней машинально. Пребывая в полусне, он совершенно не подозревал о присутствии Себастьяна. Обо что-то споткнувшись в темноте, он сонно выругался и двинулся дальше.

Себастьян на четвереньках пересек тропу, а затем, распластавшись, как ящерица, пополз к берегу. Если бы он попытался идти, то из-за громкого чавканья под ногами его бы услышал любой охранник в радиусе ста ярдов.

Отвратительно холодный, маслянистый ил налип ему на грудь, живот и на ноги, настолько шибая в нос вонью, что вызвал у него рвотный рефлекс. Вскоре он уже добрался до воды. Вода была температуры тела, он почувствовал течение, и дно тут же ушло у него из-под ног. Себастьян поплыл на боку, старательно избегая всплесков руками или ногами. На поверхности торчала лишь голова, как у выдры, и он чувствовал, как с тела смывается ил.

Себастьян плыл поперек течения, ориентируясь на отблеск далеких фонарей на палубе «Блюхера». Он плыл не торопясь, стараясь беречь силы, так как знал, что они в полной мере пригодятся ему позже.

Его голова раскалывалась от многочисленных угнетающих мыслей и опасений, наименьшим из которых являлась таящаяся в темной воде угроза: его двигавшиеся в воде ноги были отличной приманкой для кишащих в Руфиджи хищников. До них наверняка доносило течением его запах, и вскоре они начнут рыскать в поисках добычи. Однако он продолжал методично грести руками и ногами: у него был шанс, единственный шанс, которым он мог воспользоваться, и он старался игнорировать опасения, сосредотачиваясь на поисках практических решений стоявших перед ним задач. Как ему забраться на «Блюхер», когда он до него доберется? Единственным способом подняться на борт пятидесятифутовой высоты был трап, но все трапы зорко охранялись. Эта проблема с отсутствующим решением не выходила у него из головы.

Ко всему прибавлялось бесконечное горе — скорбь по Флинну.

Но самым страшным и тяжелым переживанием было то, что случилось с Розой. Роза, Роза, Роза.

Он вдруг поймал себя на том, что произносит ее имя вслух.

— Роза! — С каждым рывком тела вперед. — Роза! — С каждым вдохом. — Роза! — С каждым толчком ног в направлении «Блюхера».

Он даже не знал, что будет делать, если доберется до нее. Возможно, ему и мерещился некий смутный способ побега вместе с ней, надежда вырваться со своей любимой женщиной с «Блюхера», спасти ее, прежде чем судно исчезнет в объятой огнем преисподней. Это было ему неведомо, но он продолжал бесшумно плыть.

Спустя какое-то время он оказался под бортом крейсера. Стальная громада закрыла ночное звездное небо. Замерев на месте, он задрал голову и посмотрел из теплой воды вверх, на корабль.

Вокруг раздавались негромкие звуки. Слышались гул оборудования изнутри, тихое бряканье металла о металл, приглушенный шум голосов, глухой стук приклада о деревянный пол палубы, мягкий плеск воды о корпус судна, и затем прибавился еще один, более близкий и отчетливый звук — почти ритмичное поскрипывание и постукивание.

В поисках источника этого нового звука он подплыл ближе к корпусу. Звук доносился откуда-то с носовой части судна — скрип-стук. Поскрипывание каната и постукивание чего-то деревянного о стальную обшивку. Себастьян увидел то, что оказалось прямо у него над головой, и от радости чуть не вскрикнул.

Люльки! Подвесные платформы, на которых работали маляры и сварщики, все еще болтались над водой.

Дотянувшись до края деревянного каркаса, Себастьян подтянулся на платформу и, передохнув пару секунд, начал взбираться по канату. Поочередно перехватывая канат руками и зажимая его ступнями босых ног, он лез вверх.

Когда его голова поравнялась с палубой, он остановился и внимательно осмотрелся. Ярдах в пятидесяти он увидел пару матросов. Никто из них не смотрел в его сторону.

Фонари с козырьками бросали на палубу пятна желтого света, но за их пределами была тень. Темно было и вокруг передней орудийной башни, кроме того, там оставались лежать остатки расходных материалов, сварочное оборудование, канаты и парусина, среди которых можно было укрыться, если пересечь палубу.

Он вновь бросил взгляд на двух часовых в проходе — те все еще стояли спиной к нему.

Набрав полные легкие воздуха, Себастьян приготовился действовать. Он одним махом подтянулся и перекатился через борт. Мягко приземлившись на ноги, он нырнул через палубу в тень. Оказавшись за горой парусины и веревочных сетей, он старался сдерживать дыхание. Ноги сильно дрожали, поэтому он сел на дощатый пол, притаившись за парусиной. Речная вода стекала с бритой головы по лбу и попадала в глаза. Себастьян смахнул нависшие на ресницах капли.

— А что теперь? — Он попал на борт «Блюхера», но что делать дальше?

Где они могли держать Розу? Была ли здесь какая-нибудь охраняемая камера для пленных? Или, может, они посадили ее в одну из офицерских кают? Или в лазарет?

Себастьян примерно представлял, где находится лазарет. Работая на складе боеприпасов, он слышал, как часовой сказал, что Киллер «спустился в лазарет».

Значит, лазарет должен находиться где-то под носовым складом боеприпасов. Боже мой! Если Роза действительно там, она окажется почти в самом эпицентре взрыва.

Поднявшись на колени, Себастьян выглянул из-за парусины. Стало светлее. Сквозь камуфляжную сетку ему было видно, что на востоке ночное небо начало бледнеть. Рассвет был не так далеко. Ночь прошла невероятно быстро, уже наступало утро, и лишь несколько часов отделяли стрелки походного будильника от конечного пункта, где электрический контакт решит как судьбу самого «Блюхера», так и всех находившихся на его борту.

Надо было действовать. Себастьян стал медленно подниматься и тут же застыл. Оба часовые насторожились. Они замерли с винтовками на плече, и в тусклом свете появилась высокая, одетая в белое фигура.

Его трудно было с кем-то перепутать — это оказался тот самый офицер, которого Себастьян видел в носовом складе боеприпасов. Они звали его Киллер, лейтенант Киллер.

Ответив на приветствие часовых, Киллер остановился о чем-то с ними поговорить. Их голоса были едва слышны, и речь неразборчива. Отдав честь, Киллер двинулся дальше. Уверенной поступью он направился по палубе к носовой части. Его лицо под козырьком оставалось темным.

Себастьян вновь притаился, осторожно выглядывая из-за парусины и со страхом наблюдая за офицером.

Киллер внезапно остановился. Нагнувшись, он посмотрел себе под ноги, почти сразу же выпрямился, и его правая рука скользнула к висевшей у него на ремне кобуре.