Загадки гибели линкора Новороссийск - Борис Никольский

Как промежуточный вывод — Пархоменко с Кулаковым утопили линкор, а Касатонов с Ториком сделали все, чтобы надолго предать забвению не только память погибших героев, но и все, что было связано с «новороссийской» трагедией. Жестокое, но справедливое обвинение.

Быть может, я не прав? И начальник организационномобилизационного управления флота готов представить на суд ветеранской общественности номера приказов о создании комиссии по организации сбора, учету останков моряков, с указанием фамилий и должностей членов комиссии; конкретных функций по роду занятия каждого члена комиссии по организации похорон, нотариальные акты о фактах смерти и захоронения каждого погибшего члена экипажа.

В качестве справки сообщаем исходные данные для сбора требуемой информации.

Из официальных источников известно, что при катастрофе линейного корабля «Новороссийск» погибло 608 моряков, членов команды. Существуют отдельные списки погибших моряков из состава аварийных команд с трех крейсеров и представителей штабов и управлений флота. Списки эти приведены в последнем из томов Книге памяти жертв ВОВ. Согласно документальным свидетельствам, основой которых стала рабочая тетрадь капитана 1-го ранга Никитенко, ответственного за учет и погребение погибших членов экипажа линкора, на кладбище Коммунаров в братской могиле было погребено 43, остальные похоронены в братских могилах на Братском кладбище Северной стороны. Официально, с соблюдением существующих требований и норм, было похоронено 255 человек. О предании земле 220 гробов в период с 1 до 3 ноября мы уже вели речь. Уже говорилось, что останки остальных членов экипажа и моряков из аварийных партий трех крейсеров, участвовавших борьбе за спасение линкора, предполагалось предать земле после завершения работ по подъему корпуса линкора. Как следует из тех же официальных документов, в результате работ, произведенных специалистами «ЭОН-35» под руководством капитана 1-го ранга-инженера Н.П. Чикера, главного инженера капитана 3-го ранга-инженера Н.П. Муру, А.Б. Столпера, Э.Е. Лейбовича, корпус бывшего линкора в перевернутом состоянии был приподнят на поверхность воды. Для отрыва его от илистого грунта группа водолазных специалистов под общим руководством капитана 2-го ранга Никольского в составе капитана 3-го ранга И.И. Топала и капитан-лейтенанта А. А. Яковлева срезала фок-мачту, которая по сей день остается в толще ила. Затем был срезан барбет 2-й башни главного калибра, глубоко ушедшей в толщу ила, и ряд других надстроек, не позволявших приступить к буксировке корпуса линкора. Место это зафиксировано в ряде документов в штурманском и гидрографическом отделах флота, в том числе и в отчете по работе «ЭОН-35». Как уже отмечалось, транспортировка линкора в Казачью бухту началась 28 мая 1957 года в 4 утра.

В 16 часов 24 минуты его посадили на грунт. В память о процессе судораздела линкора на северном берегу бухты имеется соответствующая памятная доска. И это ВСЕ.

В процессе судораздела следовало ожидать, что будет назначена специальная комиссия, задачей которой будет обследование отсеков корпуса с целью поиска, эвакуации, систематизации и последующего опознания останков моряков, для последующего их захоронения. При анализе документов, доступных исследователю, факта существования такой комиссии и следов ее деятельности не обнаружено. В то же время за первые тридцать лет с момента катастрофы зафиксированы многочисленные факты противодействия со стороны командования и политуправления флота попыткам родственников погибших моряков получить какую-либо информацию по катастрофе и ее последствиям, а также по местам захоронений жертв катастрофы. Последние безобразные факты имели место в 1987–1988 годах, когда заместитель начальника ПУ КЧФ капитан 1-го ранга Черепок не только отказывал в содействии родственникам, но открыто саботировал процесс поиска списков экипажа и прочих документов, позволивших бы выяснить подробности катастрофы.

Как выясняется из опроса членов семей моряков, погибших на линкоре, этот вопрос неоднократно поднимался, но дальше запросов в соответствующие инстанции дело не шло. Связано это было, прежде всего, с тем, что в течение более 30 лет все документы, имевшие отношение с катастрофе «Новороссийска» и связанные с трагической гибелью значительной части его экипажа, были недоступны для исследователей, и любые попытки ознакомиться с ними, мягко говоря, не приветствовалось командованием ВМФ во главе с адмиралом Горшковым Сергеем Георгиевичем, имевшим на то причины личного характера.

Судя по всему, руководство судоразделочного цеха в процессе разделки корпуса линкора не контролировалось сотрудниками управлений ВИС, МИС, не говоря уже о соответствующем контроле со стороны политуправления, мед службы и прокуратуры флота.

В этой связи возникает ряд вопросов к командованию отдела воспитательной работы флота — прямому наследнику политуправления, технического управления, отделов вооружения и судоремента, Морской инженерной службы флота — и руководству цеха судораздела, каждое из которых, в части касающейся, было обязано контролировать вышеупомянутый процесс.

В процессе операций по размагничиванию кораблей и судов на стенде в Северной бухте приборами замера магнитного поля неоднократно отмечалась местная «аномалия», на удивление совпадающая с местом нахождения в донном иле мачты, срезанной с линкора «Новороссийск» в феврале 1957 года. Как уже отмечалось, в процессе подготовки корпуса линкора к буксировке в район Казачьей бухты требовалось обеспечить его прохождение по фарватеру, глубина которого при выходе на внешний рейд местами была не более 16 метров. По этой причине водолазами была срезана мачта, труба и наиболее возвышенная — вторая башня главного калибра. Быть может, стоит помочь «размагнитчикам» — и после 62 лет существования этой рукотворной магнитной аномалии поднять мачту со дна бухты?

По свидетельствам ветеранов линкора и участников работ, на корпусе линкора в боевой рубке и на боевых постах мачты на момент переворачивания линкора находился личный состав, расписанный по тревоге, и оставшийся в них до конца. Сохраняется реальная возможность при подъеме мачты произвести опознавание и последующее захоронение останков погибших при катастрофе моряков. Быть может, этим актом будет хотя бы частично отдан долг памяти погибшим «новороссийцам».

С учетом того, что металлические конструкции мачты длительное время находились в донном иле, выполнявшем роль консерватора, должны были сохранить достаточную прочность, позволяющую выдержать нагрузки, неизбежные в процессе предполагаемых работ. Саму же мачту после соответствующей реконструкции целесообразно использовать в виде памятника морякам, погибшим при выполнении воинского долга.

Мы хорошо представляем сложности с подъемом мачты линкора, уходящей в толщу ила на 16–18 метров. Эта задача, если она будет поставлена, то потребует особой подготовки, с последующим привлечением значительных технических средств АСС и порта. Планирование операции потребует соответствующих согласований, финансирования и особой подготовки, и, как следствие, длительного времени.

Работы по обследованию участка дна Казачьей бухты можно провести с минимальными силами и средствами. Достаточно размыва верхнего слоя грунта и последующей работы пары квалифицированных легких водолазов, с соответствующим обеспечением водолазного катера. Для обеспечения работ по обследованию грунта в радиусе 50 метров от предполагаемого участка судораздела потребуется присутствие саперов МЧС. Эта операция вполне в компетенции флотского командования. Отдел охраны памятников и культурного наследия, соответствующие ветеранские организации готовы оказать посильную помощь в консультациях и выделить специалистов для работы в комиссии, которая должна быть назначена для решения поставленных задач.