Эпицентр - Павел Корнев

Я даже обругал себя последними словами за то, что не догадался сделать этого сам. Схоронился за валуном, мотнул головой, и – понеслось! Дульные вспышки закрутились стробоскопом огней где-то внутри головы, ручеёк сверхсилы превратился в полноценную реку, энергия принялась биться и дёргаться, едва-едва сумел удержать её под контролем.

Взорвался щепой комель ближайшей сосны, та рухнула, едва не раздавив Лизавету, которая хоть и успела отпрыгнуть в сторону, от неожиданности упустила контроль над защитной конструкцией. Полотнище самую малость мерцающего во тьме воздуха неподвижно замерло на месте, и два вражеских бойца тотчас кинулись вперёд, стреляя на бегу.

Погасить кинетическую энергию затворов их пистолетов-пулемётов оказалось проще простого; оружие разом заклинило, но последний из диверсантов тут же активировал какую-то сложную энергетическую конструкцию, и Лизавета отвлеклась на потёкшее к нам свечение. Ну а я мудрить не стал и бросил всю сверхсилу на гравитационный выплеск.

К чёрту фокусировку! К дьяволу точный расчёт!

Получайте, гады!

Изменившая направление сила тяжести подхватила и расшвыряла поваленные сосны, выворотила и отправила в полёт здоровенные камни, а после дотянулась и до диверсантов. В ближнего угодил валун размером с тележное колесо – хрустнули кости, изувеченное тело снесло со скалы, отзвук глухого удара донёсся уже откуда-то от её подножия. А вот дальний успел приготовиться, рубанул перед собой рукой воздух и устоял на ногах!

Я без промедления трансформировал сверхэнергию в электричество и выдал парный искровой разряд, но оператор не сплоховал и тут. Он успел изменить одну из цепочек ионизированных молекул воздуха, и первая молния угодила в дымившийся ствол, – щепки так и полетели! А вторая хоть и попала в цель, но впустую – лишь осыпалась ворохом искр.

Заземление, чтоб его черти драли!

Белобрысый парнишка в мокром серовато-зелёном комбинезоне сделал замысловатый жест; я не сумел понять его значения, отмахнулся банальным выплеском сверхсилы. Вражеская конструкция не пережила столкновения с энергией в противофазе – гулко ухнуло и сверкнуло, а после между нами и вовсе разгорелось натуральное северное сияние!

В лицо повеяло лютым холодом, и меня разом вышибло из резонанса, будто энергетические каналы бритвой перехватили. Оператор загородился от порыва стужи руками и отступил на шаг назад, и я не стал ждать, пока он опомнится и приласкает чем-нибудь действительно убойным, рванул на сближение напрямик через свечение.

Уповая на высокую сопротивляемость, в надежде войти в клинч. И – прорвался!

На последнем рывке подошва соскользнула с поваленного соснового ствола, и я не двинул ногой диверсанта с лёту, а врезался в него сам и ухватил, пытаясь устоять на ногах, а в результате завалил ещё и его. Первым делом я отсёк противника от сверхэнергии, и тогда гадёныш замахнулся заклинившим пистолетом-пулемётом с нелепо торчавшим вбок магазином, намереваясь размозжить мне череп его деревянным прикладом.

Сказался опыт борьбы в партере – я извернулся и перехватил тощее запястье диверсанта, предупредив удар, а дальше без промедления ткнул кулаком под рёбра, ещё и задействовал технику открытой руки, так что силовой импульс вмиг превратил внутренности оператора в отбивную. Глаза у того округлились, из распахнувшегося рта плеснуло горячей кровью.

Готов!

Я отпихнул от себя скрученное предсмертной судорогой тело и вскочил, но не устоял на ногах и упал на одной колено. Тело затопила противная слабость, закружилась голова.

О-ох…

А медлить было нельзя – последний из диверсантов наседал на пятившуюся к обрыву Лизавету; воздух вокруг той искрился от разлитой в пространстве энергии, кустарник вспыхивал и моментально прогорал, по земле струился сизый дым. Трава под воздействием сей ядовитой субстанции желтела и осыпалась прахом, а гранит шипел, словно облитый концентрированной кислотой.

Я выдернул из кобуры пистолет, прицелился в спину диверсанта и крикнул:

– Руки вверх!

Оператор неуловимым движением развернулся, и я утопил спусковой крючок, но ещё до выстрела пространство сдвинулось, и одновременно с ним сдвинулся торс диверсанта, разваленный косым разрезом надвое. И тут же что-то прогудело над плечом, пень за моей спиной взорвался, и если кожаная куртка уберегла от щепок спину, то в шею и затылок вонзилось сразу пять или шесть.

Зараза!

Я повалился вперёд и упёрся в землю руками, потом и вовсе уткнулся лбом. Так паршиво было разве что на инициации, а больше и не упомню даже. И ведь сознание терять нельзя, никак нельзя – от реки до сих пор стрельба доносится. Сомлею, могу и не очнуться уже. Мало ли кто первым доберётся…

Лизавета стиснула в ладонях мою голову и заставила посмотреть в своё бледное как мел лицо, заглянула в глаза. От её рук волной разошлось приятное тепло, и сразу прояснилось создание, но только лишь этим лечение не ограничилось. Пришлось проглотить две крупных пилюли, а третью и вовсе разгрызть; от её невероятной горечи попросту свело скулы.

– Петя, быстрее! Вставай!

Каким чудом доковылял до стрелковой позиции, не понял и сам. Но вот уже распластавшись в окопчике, ощутил прилив сил и перезаряженный Лизаветой пулемёт принял вполне уверенно, легко установил его на сошки, прицелился и принялся давить огнём противника. И всё бы ничего, но каждый толчок в плечо приклада отдавался в темечке ударом молотка.

Вот же напасть…

Перестрелка, не слишком интенсивная и до того, окончательно сошла на нет уже минут через десять, но ещё даже до её завершения Лизавета убежала проверить вторую часть группы. Там она и запропала, хоть и обещала сразу вернуться обратно.

Ну а потом случилось много всего. Сначала послышался гул авиационных моторов и в небо с нашего берега взмыли красные и жёлтые сигнальные ракеты, а следом берег противоположный расчертили всполохи разрывов. Затем подкрепление прибыло и по земле. Одна группа высадилась на лысой горе, где приземлились и мы, другую забросили в тыл противнику, но к этому времени диверсанты уже отошли, и парашютистов отрядили на прочёсывание окрестностей и организацию преследования.

Всё это я узнал уже в дирижабле, и не могу сказать, будто новости вызвали живой интерес. В левом ухе так и продолжало мерзко звенеть, ладно хоть зрение восстановилось полностью и щепки из загривка вынули, заноз под кожей не осталось. Легко отделался. Наш снайпер нарвался на пулемётную очередь почти в самом начале стычки, а лейтенанту прострелили лёгкое уже под конец столкновения. Первый погиб на месте, второй непременно отправился бы следом, не успей вмешаться Лизавета Хорь. Алтын – и тот заработал шрам от осколка, ну а мне было просто тошно, будто через валики для отжима белья пропустили. Все силы отжали, ничего не осталось.

В дирижабле лежал в лёжку, даже толком в иллюминаторы не поглазел. Мог, конечно, просто не хотелось. Настроение окончательно и бесповоротно испортил предполётный инструктаж. И вроде ничего такого щеголеватый старший агент контрольно-ревизионного дивизиона с парой угольников на шевроне не потребовал – лишь помалкивать о случившемся и в особенности – позабыть о странной ноше диверсантов, но чуть слёзы на глаза не навернулись. Такое впечатление – победу украли. И это после всего пережитого!