Седьмая пещера Кумрана - Грэйм Дэвидсон

Призрак? Он призрак? Рубену стало смешно, хотя у него даже костный мозг начинал сгущаться, грозя полным окоченением.

В университете Рубен проходил со студентами тему: возможна ли с точки зрения логики жизнь после смерти, и если да, то как люди сохраняют свою индивидуальность, лишившись привычного физического тела. Теперь у Рубена появился анекдот для будущих лекций. Не удосужившись приглядеться, чтобы найти другое объяснение, американские туристы навечно заклеймили его как призрака или игру света.

— Зайди с другой стороны. Сиденье водителя там. Сколько раз тебе повторять? В этой стране руль слева, — с негодованием воскликнула женщина, когда ее супруг открыл левую дверцу. Тот лицемерно возразил, что «старался для нее, как порядочный джентльмен». Затем обежал кабину кругом и плюхнулся на водительское место. Пока они отъезжали, Рубен прятался за деревом.

Как только дом на колесах скрылся, он кинулся обратно в лагерь, спрятал манускрипт под фургоном, вторым от своего, и следующие двадцать минут провел под горячим душем, смывая масло и пытаясь оживить ток крови.

Потом Рубен забрался в кровать, включив обогреватель на полную мощность, но все равно дрожал до половины шестого утра, когда наконец забылся. Во сне сотни туристов фотографировали, как он голышом прыгает по леднику на фоне вырезанной в айсберге церкви. Рубен потянулся за тряпкой, которую ему протягивали, чтобы прикрыться. Поблагодарил туриста и вдруг попытался закричать. Не выдавил ни звука. Тряпкой оказался манускрипт. Рубен снова открыл рот и очнулся.

По лицу струился пот. Ложился он в ледниковый период, а проснулся в настоящей сауне.

Откинув покрывала, Рубен встал и выглянул за шторы. На улице никого.

Он оделся и вытащил чемодан. День предстоял долгий, и надо было подготовиться.

— Хей, тена кое, киа ора. Привет, мой друг пакеха.

— Доброго дня. Рановато ты. Куда путь держишь? Порыбачил?

Рубен обрадовался сердечному приветствию мужчины, сидевшего на неоседланном коне, который увлеченно пил воду из озера прямо на пляже.

— Киа ора, Хеми. Завел себе лошадь и веревочные поводья?

Конь поднял голову и подозрительно уставился на Рубена.

— Он очень разборчивый, — махнул Хеми Рубену. — Лучше подойди и познакомься.

Рубен снял ботинки и носки, закатал брюки и пошел вброд к коню.

— Как его зовут?

— Хойхо.

— Привет, Хойхо, — выговорил Рубен, надеясь задобрить коня.

Хойхо поворачивал голову вслед за Рубеном, который, спотыкаясь, аккуратно продвигался по каменистому дну к нему навстречу. Добравшись, Рубен похлопал животное по боку. Хойхо это не впечатлило. Он поднял из воды мокрый хвост и мотнул им в сторону Рубена, словно отгоняя муху. Того окатило водой. Явно довольный произведенным эффектом, Хойхо повторил фокус еще несколько раз.

Хеми рассмеялся. Рубен тоже, вытирая голову и лицо.

— Ты знал, что он так сделает. Ты меня подставил.

— Чтоб ты не расслаблялся. Ты же не хочешь умереть со скуки.

— Кстати, — спохватился Рубен, — а что значит «Хойхо»?

— «Конь» на языке маори. Я пытался придумать что-нибудь необычное.

— Да, блеснул воображением, — лукаво улыбнулся Рубен. — Я забыл тебе ответить. Нет, еще не рыбачил.

Приятно снова встретиться с Хеми. Он — противоядие от сумасшедшей городской жизни, его простое обращение мигом расслабляет.

Рубен подружился с Хеми, еще когда приходил на залив Мишн подростком. Хеми стал настоящим мужчиной, который живет в гармонии с собой и природой. Рубен им восхищался.

Он помнил, как Хеми брал его на рыбалку, учил привязывать к крючку искусственных мух, которые «гарантированно привлекут самую застенчивую рыбу». Хеми предупреждал об опасностях слепого потребительского общества, которое поклоняется денежным богам вместо того, чтобы обратиться к настоящим ценностям: отношениям и природе.

Было семь пятнадцать утра, и Рубен уже порыскал вокруг трейлеров в лагере и вдоль пляжа Мишн-Пойнт, проверяя, не следят ли за ним Бонни и Клайд сотоварищи.

Он воздержался от соблазна заглянуть под фургон, куда спрятал священный манускрипт. Заключенные-самогонщики вызывают подозрение у охранников, если каждый день навещают свой потайной аппарат. Рубен не собирался повторять их ошибку.

— Я не так выразился, — добавил он с усмешкой. — Форель глядит на мое лицо из воды и пугается. Потом видит, каких мух я ей предлагаю, и умирает от хохота. Клянусь, Хеми, каждый раз, забрасывая удочку, я замечаю пузыри, которые идут со дна от рыбьего смеха.

Рубен всегда так объяснял свою принадлежность к восьмидесяти процентам неудачливых рыбаков.

— Да, ты все время говоришь одно и то же. Ты вакарапа — невезучий. Но мне все-таки нужен помощник на лодке, когда нет ветра. Вода спокойная, почему бы не порыбачить часок? Только бы не забыть, что потом надо в Таупо, кое-что сделать для хозяйки.

Рубен улыбнулся — вот так удача. Хеми поедет в город по делам своей жены, Кери, и заодно окажет ему услугу.

— Что нужно Кери? Может, я чем помогу, — вежливо спросил Рубен, надеясь, что много от него не потребуют.

— Полгода назад в ее старой машине полетел сальник. Я разобрал двигатель и начал его ремонтировать, но потом отвлекся на более важные занятия… Смотрел регби по телевизору. Она сказала, что уйдет спать в другую комнату, если я не отдам двигатель в починку.

— Тяжко, — неискренне посочувствовал Рубен.

— Да нет. Я ответил, что она храпит, как поезд в тоннеле. Так что хоть высплюсь. Тогда она заявила: «Подумай, я возьму твой грузовик, а ты пристрой Хойхо работать на лесной склад»… Нет, ты ничем не поможешь. Я вчера поднял двигатель в грузовик.

— Хеми, как ты думаешь, сильно твои неповторимые самодельные мухи влияют на радужную форель? Рыбу привезли из Русской реки, из Калифорнии. Ты знаешь, что говорят о калифорнийцах. Они все делают по-своему.

— Эх, Рубен, ты слишком много времени тратишь на анализ и дурацкие рассуждения. Твоя логика кого угодно превратит в сухофрукт. Просто верь, и рыбы раскроют свои большие рты, чтобы заглотить наживку.

Рубен рассмеялся. У Хеми в запасе была уйма оригинальных метафор, и он охотно сыпал ими в разговоре.

— Лицензия на рыбную ловлю у тебя есть? Не хочу, чтобы мою лодку конфисковали, если тебя поймают, — с огоньком в глазах поддразнил Хеми. Рубен не мог такое спустить.

— Да. Лицензия на год. То есть я пожертвовал в фонд пополнения рыбы… и, кажется, на рождественскую вечеринку рыбнадзора Таупо в придачу.

Оба рассмеялись. Рубен повернул обратно к фургону за снаряжением.

Хеми убавил до трех узлов скорость древней четырехметровой моторной лодки и забросил удочки. Они тащили за собой лески с мушками на крючках у самой поверхности вместо того, чтобы ловить на блесну, приманивая рыбу на дне. Оба молчали, медленно двигаясь от мыса к старинной заброшенной школе и обратно.