Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года - Николай Платошкин

Посольство США в Санто-Доминго с трудом успевало реагировать на стремительно менявшуюся обстановку. Временный поверенный Уильям Конетт послал первую шифровку в Вашингтон 24 апреля в 15:30 с пометкой «вне очереди», что предполагало ознакомление с ней всех министерств, чьи представители входили в СНБ, а также военных, ЦРУ и аппарата Белого дома. Конетт считал, что режим Кабраля находится под серьезной угрозой, но в целом способен справиться с мятежом[425]. Буквально через несколько минут после первой телеграммы он отправил вторую, где говорилось, что военные атташе оперативно пытаются прояснить ситуацию. ВМС, по оценкам американцев, стояли на стороне Кабраля. О своем формальном подчинении ему заявил и де лос Сантос. Однако Конетт абсолютно верно полагал, что реальная позиция многих высших военных чинов пока еще не ясна. Особенно тревожила американцев нейтральная линия, которой придерживался Вессин-и-Вессин.

Прочитав путаные шифровки Конетта, заместитель госсекретаря Манн два раза позвонил ему в посольство, чтобы получить дополнительную информацию. После этого Манн поставил в известность о доминиканском кризисе президента Джонсона. Президент пока не видел особого повода для беспокойства, так как жизни американцев в Доминиканской республике были вне опасности. Джонсон лишь попросил держать его в курсе событий. Президенту США было не до Доминиканской республики: в феврале 1965 года он решил начать полномасштабную войну во Вьетнаме, и все его внимание было приковано к Юго-Восточной Азии[426].

Вечером 24 апреля огромные толпы народа, скандировавшие здравицы в честь Боша, снова окружили президентский дворец в Санто-Доминго. Офицеры-конституционалисты, устав от бесплодных переговоров с командованием базы «27 февраля», подтянули к ней артиллерию и пригрозили открыть огонь. После этого, примерно в 18:00, командующий базы (сторонник Балагера) бежал, и повстанцы наконец установили контроль над объектом. На базе было захвачано примерно 30 тысяч единиц оружия. Эрнандо Рамирес перенес на базу «27 февраля» (она находилась в четырех милях от центра Санто-Доминго) свой командный пункт. Теперь можно было идти на столицу.

Примерно в час ночи 25 апреля восставшие войска на грузовиках начали прибывать в Санто-Доминго. Никакого сопротивления им никто не оказывал. Полиция попросту разбежалась. Не присоединившиеся к мятежу армейские части ждали команды своих начальников, а таких команд не поступало. Повстанцы действовали быстро и слаженно, словно пытаясь отыграть потерянное накануне время. Были взяты под охрану важнейшие транспортные развязки столицы, на центральной площади Независимости разместилась артиллерия. Импровизированная линия обороны была создана на мосту Дуарте через реку Осама. Река отделяла Санто-Доминго от находившейся к востоку от него базы Сан-Исидро (откуда повстанцы могли ожидать удара реакционных военных под командованием Вессин-и-Вессина), а мост был единственным местом, где танки Вессин-и-Вессина могли пробиться в город.

Рейд Кабраль уже не контролировал ситуацию и успел лишь назначить генерала Вессин-и-Вессина командующим вооруженными силами.

Повстанцы тем временем снова заняли теле– и радиостанцию. Охранявшие ее части Центра боевой подготовки (CEFA, которым командовал Вессин-и-Вессин) предпочли без боя отойти: приказа открывать огонь по своим коллегам-военным у них не было. Та же ситуация повторилась и у президентского дворца. Его также охраняли танки и БТР CEFA. Повстанцы взяли дворец вместе с охранявшими его частями в кольцо и, в свою очередь, старались избегать вооруженной конфронтации.

Когда столица проснулась, она уже фактически была уже в руках конституционалистов. ДРП снова, используя все радиоканалы, призвала своих сторонников выйти на улицу и поддержать восстание. Множество людей (в Санто-Доминго жили тогда примерно 400 тысяч человек) радостно праздновали победу.

Однако до победы было еще далеко, и поэтому уже утром радиостанции восставших стали призывать население собраться на мосту Дуарте, чтобы «живым щитом» помешать танкам Вессин-и-Вессина пробиться в город. Утром 25 апреля у воинских гарнизонов выстроились длинные очереди желающих получить оружие. Народ скандировал: «Армас! Армас!» («Оружия! Оружия!») Однако конституционалисты все еще надеялись, что кровопролития удастся избежать, и оружие не раздавали. Наоборот, они издали приказы, строго запрещавшие передачу оружия и боеприпасов гражданским лицам, хотя отдельные солдаты и сержанты стали уже было раздавать винтовки и патроны[427].

Желая как-то воодушевить своих сторонников среди населения, жаждавших реальных действий, Эрнандо Рамирес приказал людям делать «коктейли Молотова», чтобы встретить танки Вессин-и-Вессина. За несколько часов было изготовлено около пятнадцати тысяч бутылок с зажигательной смесью: женщины споро наполняли бутылки бензином. Наиболее рьяно в изготовлении «коктейлей Молотова» участвовали активисты левой партии ДНД.

Еще утром 25 апреля восставшие военные заняли центральную телефонную и телеграфную станцию Санто-Доминго. Теперь временный поверенный в делах США в Доминиканской республике Конетт опасался, что все его разговоры по телефону с Вашингтоном могут прослушиваться. А госдепартамент требовал оперативной информации. Конетт стал использовать коротковолновую радиостанцию сотрудника посольства, отвечавшего за связи с общественностью. Но и сообщения по этой рации приходилось передавать открытым текстом, а значит, их тоже могли прослушать конституционалисты.

Рейд Кабраль все еще надеялся, что Вессин-и-Вессин быстро подавит восстание. Именно поэтому генерал и был назначен верховным главнокомандующим вооруженными силами. Однако база в Сан-Исидро молчала.

Тогда «Донни» призвал на помощь американцев. Он пожаловался находившемуся в президентском дворце военно-морскому атташе США полковнику Хейвуду, что Вессин-и-Вессин ничего не хочет предпринимать. Рейд Кабраль прямо спросил Хейвуда, не могут ли американские войска вмешаться в события[428]. Но единственное, что мог обещать полковник, – передать просьбу Кабраля Конетту. Примерно в 9:30 25 апреля Конетт приехал в президентский дворец и встретился с Рейдом Кабралем. К сожалению последнего, ничего утешительного временный поверенный сообщить не мог. Вместо этого он предложил Кабралю образовать правительственную хунту из офицеров, враждебных Бошу и конституционалистам. Фактически Конетт тем самым предложил «Донни» подать в отставку: мавр сделал свое дело и теперь был должен уйти.