История Португалии - Жозе Эрману Сарайва

Огромный рост производства сельскохозяйственной продукции и основанной на ней торговли благоприятствовал собственникам земли и глубоко изменил жизнь мелких и средних хозяев. Первые отделились от крестьянской массы и образовали «класс среднего достатка»; вторые, бывшие скромные земледельцы, начали жить как «господа», сменив место жительства на загородные дома или на город.

Показатели роста благосостояния широкого слоя среднего класса весьма многочисленны. Лиссабон, который в течение первой половины века прозябал в границах, очерченных еще Помбалом, совершил скачок со 160 000 жителей в 1864 г. до 3 911 000 в 1890-м. Городская топография четко демонстрирует этот скачок; половина Лиссабона отстроена в XIX в.: кварталы Гомиш-Фрейри, Анжуш, Эштефания, проспекты Парка, а также Эштрела, Кампу ди Оурики, Лапа, Алкан-тара, Белен обновились за счет новых зданий. Большинство из них предназначалось для аренды; они не были индивидуальным жильем. Дома в несколько этажей поражали буржуазной роскошью: отделкой камнем, изразцами, множеством литья, штукатуркой под мрамор, имели широкие коридоры и много комнат. Количество строений 1800-х годов велико также в Порту; именно в этом растущем городе в ту пору возникли «острова» — концентрация нищих жилых домов в окрестностях. Эта огромная масса строений по всей стране (но гораздо менее плотная в провинции Алентежу) указывает на то, что гражданское строительство было в XIX столетии, как и в XX в., предпочтительной формой частных инвестиций; португальцы продолжают считать, что, «имея вещь без корня, не соорудишь фундамента». По сравнению с частным общественное строительство было совсем невелико. Государственные службы — казармы, больницы, школы — действовали в бывших монастырях. Среди немногих крупных сооружений, возведенных в столице по инициативе государства, — Лиссабонская тюрьма; из наиболее представительных частных — «Колизей развлечений» (Coliseu dos Recreios) и арена для корриды «Кампу-Пекену».

В то время появились первые «пляжи для купаний» — центры отдыха вблизи старых рыбацких поселков. Строились гостиницы при термальных источниках; в слабонаселенной гористой местности провинции Тразуж-Монтиш построили два отеля, схожих с королевскими дворцами; выражение «дворец-отель» было очень распространено в ту эпоху. В Лиссабоне бульвар помбаловского происхождения (сад, окруженный металлической оградой, которая по вечерам завешивалась холстом при свете иллюминации, чтобы не подглядывали простолюдины), был превращен в проспект Свободы по инициативе главы муниципалитета, обогатившегося благодаря знаменитым пирожным с начинкой из кокосовой стружки — современной разновидности старых, привычных, которые пекли по монастырскому рецепту, но теперь уже из теста, приготовленного из иностранной муки. С появлением нового класса победу одерживают новые привычки. Зарубежный хлопок приходит на смену льняному холсту, керосиновый фонарь заменяет работающую на растительном масле лампу, импортный стеарин изгоняет местный воск. Лексика служит хорошим свидетельством новых вкусов и нового типа потребления. В португальский язык врывается поток иностранных слов, поскольку город, семья, путешествия, питание, одежда нуждаются в новых терминах для выражения таких понятий, как «проспект», «отель», «клуб», «ресторан», «туалет»; «мама», «папа», «бебе»; «вокзал», «рельс», «вагон», «пароход», «док»; «крем», «пюре», «омлет», «бифштекс», «пудинг»; «шик», «блуза», «ковер» — все это были слова, не существовавшие раньше и которые лишь намного позднее проникли в язык жителей деревень.

Это новое потребительство не сопровождалось наращиванием производства, и для его удовлетворения прибегали к импорту. «Импортируется все. Законы, идеи, философия, предметы, эстетика, наука, стиль, промышленность, мода, манеры, шутки — все это прибывает к нам в сундуках на пароходах. Цивилизация очень дорого обходится нам из-за таможенных пошлин; к тому же она уже была в употреблении и создана не для нас, у нее коротковаты рукава», — писал Эса ди Кейрош в 1888 г. в романе «Семейство Майя». Несколькими годами ранее, в 1881 г., Оливейра Мартинш заявлял: «Иностранцы вывозят и привозят все то, что мы отправляем и получаем по морю. Нам принадлежит лишь земля, что, только чистая прибыль от сельского хозяйства обогащает нас? Нет; изобилие невежественного сельского населения добавляется к роскоши капиталистического класса Лиссабона и северных городов, не более культурного, но более изобретательного. Ферма и банк — вот португальская Португалия. А где же ее мастерская?»

Этот вопрос указывает на ахиллесову пяту кажущегося экономического роста: на фоне изобилия и роскоши не существовало производства товаров, потребление которых это изобилие делало неизбежным. Богатство от торговли привело к капитализации недвижимости: экспорт вина вызвал появление множества зданий, однако промышленная капитализация шла медленно и слабо. Был и некоторый прогресс: в 1840 г. в Португалии насчитывалось четыре паровые машины, применявшиеся в промышленности (в Европе их количество исчислялось тысячами), а в 1881 г. их было уже 328; но это означает, что в среднем приобретались восемь машин в год, и, таким образом, одна машина приходилась на сотни построенных зданий. Возросло число занятых в промышленности (15 000 в 1820 г., 180 000 в 1887 г.); но этот рост был вызван в основном монетизацией сельской экономики; португальская промышленная продукция находила сбыт лишь в провинции или в колониях, ибо не обладала необходимыми качествами для замены импорта, отвечавшего вкусам среднего класса. И это недостаточное качество было обусловлено растущим технологическим отставанием от индустриальных стран. Именно торговля, а не промышленность служила основой некоторой, но тоже слабой тенденции формирования капитализма. В середине века существовали всего восемь акционерных обществ, чей капитал был образован из многих паев частных сбережений; в 1875 г. их насчитывалось сто тридцать шесть, но почти все они были слабыми и редко существовали долго. В 1858 г. действовали три банка, в 1865-м — двенадцать, и пятьдесят один — в 1875 г. Но они тоже не были связаны с промышленными проектами и существовали прежде всего благодаря кредитованию строительства, сельского хозяйства, а также движению вкладов эмигрантов.

Крестьяне. Бегство в город и эмиграция в Бразилию

Преобразования в сельском хозяйстве ухудшили положение тех португальцев, которые не сумели стать собственниками.

До крупных перемен большая часть земли была общинной. Даже безземельные имели право использовать пастбища, рощи, заготавливать дрова; они могли иметь овец, собирать навоз для удобрений, заготавливать солому для матрасов, древесину для печи и очага на кухне. После перехода в частную собственность эти люди всего лишились. В былые времена они не имели денег, но мало что приходилось покупать, потому что большая часть заработка выдавалась «харчами»: алкейри муки, оливковое масло, сало. А теперь «харчи» стали товарами.

Владельцу земли необходимо продать максимально возможное количество продукции, и у него уже нет той ее части, которую он распределял среди работников. Теперь он распределяет часть торговой выручки, то есть определенную сумму денег. Абсолютный размер заработной платы в реалах увеличился, вызвав многочисленные протесты собственников угодий; однако относительная сумма уменьшилась, поскольку все больше вещей считались необходимыми, а приобрести их можно было только за деньги. И увеличивался в первую очередь разрыв в уровне жизни между различными классами. Нищета ощущалась меньше тогда, когда все были нищими. А теперь появилось много людей, которые перестали быть бедными. Сельский дом отныне противопоставляется лачуге, а городское здание — бараку. Состоятельный крестьянин пользуется часами и носит золотую цепочку (это служит отличительным знаком класса собственников), вызывает при необходимости врача, пользуется аптекой, посылает детей в школу, хранит в подвале своего дома запас продуктов, который страхует его от голода, и он может даже прибегнуть к помощи банка в случае финансовых трудностей (многие таким образом лишились собственности, которая уходила с молотка согласно судебным постановлениям по требованию банков-кредиторов).