За закрытой дверью - Шеннон Маккена

Новак визжал, Виктор кричал что-то. Новак отшвырнул ее и повернулся лицом к новой опасности, которая надвигалась на него отовсюду. Рейн отлетела к стене и больно ударилась спиной.

Карл непрерывно стрелял в дверь. В ответ раздался один-единственный выстрел, Карл отлетел метра на два и рухнул как подкошенный. Там, где только что было его горло, алело кровавое месиво.

Очередной выстрел, и Новак, застонав, упал на пол. Время, казалось, замедлило свой бег, превратившись в одно бесконечное мгновение. Курт медленно приподнялся на локте и повернул к Виктору искаженное от ненависти лицо.

Затем Новак поднял свой пистолет и направил на нее. Виктор бросился к ней, успев закрыть ее своим телом Выстрел отбросил его назад, пригвоздив к стене. Она подхватила его под руки. Новак снова направил на нее пистолет Его лицо застыло в гримасе смерти.

Еще один выстрел, и пистолет выпал из его руки. Фонтан крови хлестал из раны. Новак с открытым ртом смотрел на то, что осталось от его кисти.

еще один выстрел. Он дернулся и схватился за бедро.

Ей отчаянно не хватало воздуха. В ее легких остался только вакуум. Земля тянула к себе тело Виктора с силой, которой она не могла противостоять.

Слишком поздно. Он провалил задание. Он промахнулся. Рейн сползала по стенке, погребенная под телом Лазара, и наступил конец света. Здесь и сейчас. Он резко затормозил и опустился перед ней на колени в лужу крови.

— Ты ранена?

Она уставилась на него, ничего не понимая. Он попытался оттащить Лазара, чтобы посмотреть, насколько сильно она пострадала.

— Нет! — Ее руки сомкнулись вокруг раненого.

— Черт возьми, я должен убедиться, что ты не ранена. Она затрясла головой.

— Он принял на себя пулю, которая предназначалась мне, — прошептала она.

Сет посмотрел в лицо Лазара. Его кожа посинела, но глаза блестели, все еще острые, все еще настороженные. Губы Лазара дрогнули, но Сет не расслышал его.

— Что? — переспросил он.

— Ты же должен был защищать ее, — выдохнул Виктор. Сет горько усмехнулся:

— Я пытался. Но ее трудно защищать.

— Надо лучше стараться, — сказал Виктор. Он кашлянул. На губах выступила кровь.

— Пожалуйста, Виктор, не надо. — Голос Рейн дрожал. — Не двигайся. Мы приведем помощь, и…

— Т-с-с, Катя. Маккей… — Его глаза нашли Сета.

Он не понимал, почему он должен выслушивать бред умирающего убийцы своего брата. Но старик спас Рейн жизнь. Он нагнулся поближе.

— Сила бесполезна, если тебе нечего защищать. — Голос Виктора тянулся тонкой ниточкой.

Сет посмотрел в глаза умирающему и увидел там холодную бездну, уже зовущую к себе. Он не мог не восхищаться железными нервами этого человека.

— Перлы мудрости от убийцы. Спасибо, Лазар. Я распечатаю это и повешу над рабочим столом. А еще лучше — высеку на твоем надгробии. Знаешь что? Эта смерть лучше, чем ты того заслуживаешь.

Он успел заметить странную слабую улыбку на губах Лазара, когда Рейн оттолкнула его.

— Отойди от него, — прошипела она.

Он наблюдал, как она склонилась над Виктором и шептала ему что-то. Ее длинные светлые волосы пропитались кровью. Она плакала беззвучно, и слезы катились по ее лицу, оставляя дорожки.

Глаза Лазара остекленели.

Новак лежал лицом вниз, скорчившись, как груда тряпья.

Сет не чувствовал ни триумфа, ни удовлетворения.

Он вообще ничего не чувствовал.

Рейн смотрела на Виктора, используя свои старые чары. Она смотрела ему глаза в глаза. Если она не моргнет, то он не сможет ускользнуть от нее. Она только что нашла его.

Но слезы слишком обильно лились из ее глаз. Она не могла не моргнуть. Она теряла его, и никакая детская магия не могла ей помочь. Наконец Рейн дотронулась пальцами до его лица.

— Я догадалась, какой у тебя пароль, — прошептала она. — Так я тебя и нашла.

— Умная девочка. — Она едва расслышала его слова. — Ты не угадала пароль. Ты и есть пароль.

— Прости, что не смогла дать тебе то, что ты хотел. Уголки его губ чуть дрогнули.

— Нет, смогла. Питер теперь может меня простить. Раз ты смогла.

Она кивнула.

— Я простила, — сказала она просто.

Больше между ними не было ни лжи, ни секретов. Только смерть, словно лодка, отплывающая в бескрайнюю пустоту.

Это было похоже на ее сны, но как-то иначе. На сей раз, когда лодка отплыла, она не испытывала паники и не просилась на борт.

Она просто сжимала немеющее тело Виктора в своих руках, и слезы текли по ее щекам.

Сет сидел словно под кайфом. Кругом горели огни, ходили безликие люди в униформе, задавали вопросы, а он не мог сосредоточиться, чтобы ответить на них. Макклауды заправляли всем, и он был им за это признателен.

В какой-то момент он понял, что Новак еще жив. Медики утыкали его капельницами, а они не стали бы делать этого, будь он покойником.

Здорово, значит, он и здесь дал маху. Джесси остался не-отомщен.

Но та его часть, которой было не наплевать на это, покоилась под обломками весом в сотни тонн. Он сидел на полу, залитом кровью, и смотрел, как Рейн плачет. И он никак не мог понять, отчего она плачет? Тело Виктора упаковали в черный мешок для трупов, а Рейн все плакала и плакала. Этот человек был хладнокровным убийцей, отдавшим приказ убить ее отца, он разрушил ее жизнь, а она плачет. Это так задевало его, что он подполз к ней и спросил:

— Почему?

Она посмотрела на него припухшими глазами:

— Что почему?

— Почему ты плачешь из-за человека, который убил твоего отца?

Медик суетился над ней, но она не обращала па него внимания. Они вдвоем были где-то в другом мире, накрытые стеклянным колпаком тишины. Ее мокрые глаза сияли неземным серебром.

— Он не убивал моего отца, — ответила она. — Он и был моим отцом. И если ты не возражаешь, то я бы хотела остаться наедине со своим горем.

Она протянула руку, залезла к нему в карман и пошарила там. Ну и что! Все равно. Она может застрелить его или заколоть, если хочет. У него не было сил сопротивляться.

Она достала руку, сжимая ожерелье с опаловой подвеской.

— Я оставлю это себе, — сказала она. — Это будет напоминать мне об отце.

Он уставился на сполохи в глубине камина.

— Так вот как он нашел нас, — произнес он. Она кивнула и убрала ожерелье в свой карман.

— Я не специально. И я приехала сюда, чтобы предупредить тебя. Конечно, ты никогда мне не верил. Не знаю даже, почему меня это так волнует.