Покушение - Александр Беляев

Ермилов спорить не стал.

— Может, и так, конечно. Но ты все же поосторожней тут, — сказал он и, взглянув на часы, заторопился: — Бежать надо.

И он на самом деле почти побежал. Но у околицы обернулся. Дом чернел занавешенными окнами. И почему-то показался Ермилову затаившимся живым существом.

Дорога от поселка до полигона почти на всем своем протяжении тянулась по опушке леса. С одной стороны вдоль нее расстелились поля. С другой — вплотную подступал могучий лес, который так не любил и боялся враг.

Поселок остался далеко позади. А Ермилову все еще казалось, что оглянись он, и даже отсюда увидит и Зоин дом, и его темные окна, и тех, кто в нем. И с каждым шагом, отдаляющим его от этого дома, он все отчетливее чувствовал охватывающее его беспокойство за Зою и ее мать. И уже не раз и не два крепко ругал себя за то, что не сумел уговорить Зою уйти в отряд. «И наплевать на весь полигон. Все равно скоро наши сюда придут, и никакого полигона тут не будет, как и не было. А может, немцы и дожидаться не станут, когда паленым запахнет. Эвакуируют всю эту контору еще раньше. Так каких же тут ждать еще испытаний?» — сердито думал он. В теплом воздухе неслышно носились летучие мыши, с жужжанием летали жуки. Ермилов отшагал уже одну треть пути, когда впереди увидел чей-то мелькнувший силуэт. Это произошло так неожиданно, что Ермилову в первый момент подумалось, что он просто ошибся, что ему это только показалось. Но мелькание повторилось. Тогда Ермилов остановился и прислушался. Над дорогой гудела мошкара, с поля доносилось стрекотание кузнечиков.

Ермилов хотел уже было двинуться дальше, но в этот момент ясно услышал, как кто-то глухо кашлянул. А потом и проговорил что-то невнятно и неразборчиво. Сомнения мгновенно исчезли. Навстречу ему кто-то шел; Ермилов, не теряя ни секунды, шагнул с дороги в кусты. Быстро отошел в чащу и затаился за деревом. Сделал он это очень своевременно. Потому что очень скоро услышал уже не один, а два голоса. А через минуту и увидел тех, кому они принадлежали. По дороге быстро, пожалуй, даже еще быстрее, чем шел он, шагали два полицая. Они торопились. Очень торопились. И тем не менее то и дело приостанавливались, вытягивали шеи и всматривались вперед, будто опасаясь кого-то пропустить и не заметить. «А ведь они, наверное, меня высматривают, — почему-то подумал Ермилов и еще плотнее прижался к сосне, за которой стоял. — И спешат, как на пожар. Что ж такое ночью делать в поселке?» Полицейские прошли мимо, не заметив его. Ермилов узнал обоих. Они были такими же отпетыми мерзавцами, как Лещук и Свиблов. Оба, как и та пара, неоднократно участвовали в карательных операциях и потом всегда похвалялись своими «подвигами». Ермилов еще не нашел ответ на свой вопрос, зачем спешат в поселок полицаи, но уже понял, что на полигон он не пойдет. Что бы там ни было, а без Лещука тут дело не обошлось, и, стало быть, эти двое спешат к нему. А раз так, то и он, Ермилов, не имеет права оставлять Зою одну против такой оравы. Он дал возможность полицаям отойти подальше и, стараясь не терять их из виду, повернул за ними обратно в поселок.

Пока дорога шла по опушке, Ермилов не боялся, что полицаи заметят его. Не они, а он наблюдал за ними. И вовремя успевал уйти с дороги в тень. Но перед самым поселком лес словно нарочно отступил в сторону, и ему почти с полкилометра предстояло пройти по полю. И остаться незамеченным на этом участке было очень трудно. А ненароком выдать себя было все равно что явиться в поселок безоружным. Впрочем, толку от него и тогда было бы больше. И Ермилов, хоть и понимал, что всякое промедление может оказаться роковым, все же решил не спешить, поотстать и дать полицаям возможность углубиться в темные, начавшие затягиваться легким туманом улицы поселка. А чтобы не терять времени впустую, на месте не остался, пошел дальше, но не следом за полицаями, а в обход, уже знакомым ему путем, по овражку, к плетню Зоиного двора и в будку душа.

Ермилов пробирался к будке и не знал, что в тот момент, когда он увидел на дороге впереди себя мелькнувший силуэт полицая, на крыльце в доме Зои послышались тяжелые шаги и кто-то громко и требовательно постучал в дверь. Зоя еще не ложилась и быстро подошла к окну. На крыльце стояли трое. Она узнала всех: Лещука, Свиблова и старосту. Так бесцеремонно они могли стучать, только хорошо зная, что Ермилов уже ушел из поселка. Значит, они специально ждали этого момента. Зоя медлила. Предчувствие чего-то недоброго и, может быть, даже страшного охватило душу. Стук повторился еще громче, еще требовательней. Притворяться, что она не слышит его, было глупо. Зоя вышла в сени, спросила:

— Кто там?

— Открывай, открывай. А то ты не знаешь кто! — хрипло ответил Лещук.

— Так муж уже ушел, — попыталась образумить непрошеных гостей Зоя.

— А нам наплевать, ушел он или нет! — рявкнул Лещук.

— Он те такой же муж, как мне твоя мать невеста! — захохотал Свиблов.

— Открывай, или зараз дверь выломаем! — пригрозил Лещук.

Зоя отодвинула засов. Дверь распахнулась, в лицо ей ударил свет карманного фонарика. Она перестала что-либо видеть и только почувствовала, как кто-то сильно подхватил ее под руку и втолкнул в дом.

— Вот тут и посидим тихонечко, — сказал Лещук и сел на лавку.

— Что случилось, Семен? — выражая удивление, спросила Зоя.

— Я те не Семен, — зло ответил Лещук. — Называй, как положено при новом порядке — господин Лещук.

— Хорошо, господин Лещук, — не стала спорить Зоя. — Так что же случилось?

— А ничего, — ухмыльнулся Лещук. — Что ж лампадки-то не зажигаешь? Аль сама идти собралась?

— Никуда я не собиралась. А в лампадках масло кончилось, — ответила Зоя.

Лещук подошел к образам, достал спички, чиркнул, поднес огонек к фитилю. Лампадка осветилась нежным светом. Потом он зажег и вторую.

— Врешь ты все, гадючка советская. Ну да недолго обоим вам осталось голову мне морочить. Не дурнее вас, — сказал он и снова сел на лавку.

Зоя поняла, что в опасности не только она, но и Ермилов. Но не зная, что предпринять, решила хоть как-то оправдать свое поведение.

— Мама, откуда ж масло в лампадках появилось? Вчера же еще кончилось? — спросила она.

— Слила я, Зоенька, все остатки из бутылки. Вот и набралось маленько, — ответила мать.

— А ты молчи, старая ведьма! Все вы тут одним миром мазаны! — прикрикнул Лещук. — Спустите-ка ее, хлопцы, под пол!

Свиблов чиркнул лучом фонарика по полу, нашел крышку подпола, открыл его, затолкал в него мать Зои и снова закрыл.

— А ты садись в угол. Нечего у окошка вертеться, — приказал Лещук Зое. — Нам теперича спешить некуда. Нам ожидать того, кто на огонек придет, надо.

Зоя приткнулась к комоду. «Значит, о Вере они ничего не знают», — подумала она и спросила:

— Что же я все-таки сделала, господин Лещук?

— Это тебе господин Вёлер объяснит, — ответил Лещук и предупредил: — А пока сиди и не вздумай дурить. А начнешь — враз прикладом по ребрам получишь.