Путешествия англичанина в поисках России - Николас Бетелл

так и за рубежом, успешно сотрудничала с рабочими, которые организовывали новые профсоюзы и тем самым придавали движению настоящую политическую мощь. Интеллигенция не хотела оставаться в стороне, как это было в 1968 году. Союз внутри оппозиции был как «прекрасный сон», сказал ветеран диссидентского движения Адам Михник, которого после 1968 года несколько раз арестовывали, а теперь он впервые смог выразить свои взгляды в прессе[116].

16 февраля Каня назначил очередного премьер-министра. Это был судьбоносный выбор: главой правительства стал генерал Войцех Ярузельский, министр национальной обороны Польши. Он говорил по-русски, поскольку в начале войны был депортирован вместе с семьей в Россию, а затем сражался в рядах Красной Армии против Германии. Во время кризиса 1970 года он находился на посту министра обороны и пользовался доверием Кремля. Он и его новый заместитель «либерал» Мечислав Раковский начали очередную серию переговоров с профсоюзами, которые требовали повышения зарплаты за меньший объем работ. Ярузельский попытался успокоить Кремль, поклявшись в сейме, что «Польша навсегда останется членом Варшавского Договора».

Советскому вторжению в Польшу так и не было суждено случиться. «На прошлой неделе русские в четвертый раз за последние восемь месяцев не вторглись в Польшу», — писал журнал «Экономист»[117]. Все время казалось, что вот-вот после какого-нибудь инцидента, воинственной речи или перемены в правительстве будут приняты решительные меры. Каждый месяц журналисты слетались в Польшу, писали апокалиптические статьи и несколько дней выжидали, когда же прогнозируемые события произойдут на их глазах и дадут им хороший материал, чтобы можно было уехать и снова появиться, когда события достигнут точки кипения.

4 марта 1981 года Брежнев на съезде в Москве говорил о неделимости социалистического сообщества и о ее защите как о деле не только каждого государства в отдельности, но и всей социалистической коалиции. Эта речь непрозрачно намекала на озабоченность развитием событий в Польше и на опасность, которая встала перед всем блоком.

26 марта Рейган назвал ситуацию в Польше «очень серьезной и и очень напряженной». Если советские силы будут приведены в действие, добавил его советник Эдвин Миз, то мир на земле окажется под угрозой, и, возможно, со стороны США будут приняты ответные меры, аналогичные морской блокаде Кубы. Европейский Союз угрожал экономическими торговыми санкциями.

Покушение на папу Иоанна Павла Второго на площади св. Петра в Риме 13 мая показалось больше, чем простым совпадением. Многие тогда подумали, что это наглядный пример союза мирового коммунизма со злом. Турецкий террорист Мехмет Али Агджа подтвердил это, рассказав итальянской полиции, что в одной из гостиниц Софии другой турок предложил ему 1,7 миллиона долларов за то, чтобы он застрелил римского папу. Агджа назвал трех должностных лиц Болгарии, которые, по его словам, имели отношение к покушению, и одним из них был представитель болгарской авиакомпании в Риме Сергей Антонов. Западная разведка нашла неопровержимые доказательства этой версии. Несомненно с помощью Советов шла подготовка вооруженных групп Африканского национального конгресса (АНК) и Организации освобождения Палестины (ООП), а те «вливались» в западноевропейские террористические организации левого толка. Выяснилось, что известные немецкие террористы Андреас Баадер и Ульрике Майнхоф прошли подготовку в лагере ООП в Иордании. Была установлена косвенная поддержка КГБ европейского терроризма, а Комитет гордился своими связями с ООП. Может, сотрудники КГБ и не совершали убийств в западных странах, как это было в пятидесятые годы, но их болгарские друзья были повязаны с терроризмом, как выяснилось после нападения на Георгия Маркова в 1977 году. Болгарские наемники вполне могли действовать в Риме по заданию КГБ или его отделений.

Было ясно, кто выиграл бы в случае гибели папы римского, вдохновителя движения «Солидарность». И хотя ничего не было доказано, Брежнев мог пойти по стопам английского короля Генриха Второго, который избавился от вольнодумного священника — архиепископа Томаса Беккета. В конце концов, папа причинял ему много неудобств, и 7 апреля Брежнев объявил друзей папы из «Солидарности» врагами социализма.

Через две недели после покушения церковь потрясла другая трагедия — смерть кардинала Стефана Вышинского, архиепископа польского, героя тяжелых сталинских времен. В это же время Рейган выступил перед слушателями академии в Уэст-Пойнте и заявил, что скоро «силы зла», омрачающие свет, будут отброшены. Его слова отражали настроения времени, отождествляющие с «силами зла» Советский Союз.

С другой стороны, была понятна и озабоченность Кремля, когда сила «Солидарности» упрочилась, враждебность администрации Рейгана возросла, а сопротивление афганцев не было сломлено. Спустя несколько месяцев у «Солидарности» уже было 9 миллионов членов, и в сентябре 1981 года во дворце спорта в Гданьске прошло первое собрание Конгресса, призвавшее к свободным выборам в сейм. Между тем церковь объединялась с государственными структурами. Службы транслировались по государственному радио, а на стенах учреждений нередко можно было увидеть распятия. Это противоречило принципам демократического централизма: в социалистическом государстве действовали две реальные силы, независимые от коммунистической партии.

Советским лидерам было нетрудно понять, что папа римский и Лех Валенса были ключевыми фигурами политического процесса, в результате которого Польша могла выйти из социалистического блока. В октябре были закрыты границы Восточной Германии и Чехословакии с Польшей, и Запад снова заявил о том, какими серьезными будут последствия, если Советская Армия сделает в Польше то же, что и в 1968 году в Чехословакии.

Появление на улицах танков 13 декабря 1981 года ни для кого не стало сюрпризом, хотя все ожидали увидеть советские танки, а не польские. Всего за одну ночь милиция вместе с армией под командованием генерала Ярузельского объявила военное положение и передала власть «военному совету национального спасения», арестовала Валенсу и еще 10 000 активистов «Солидарности». Заговор польских генералов был хорошо спланирован и застал оппозицию врасплох. Военные установили дорожные посты, отключили телефоны, остановили движение поездов и других видов транспорта прежде, чем лидеры «Солидарности» осознали опасность. Теперь оппозиция могла действовать лишь локально, без центрального руководства. Около 100 поляков были убиты во время столкновений с милицией.

Протест польского народа снова был подавлен вооруженными силами, пользовавшимися поддержкой русской стороны. Зная взгляды Кремля, такие события не стали неожиданностью. Однако никто не предполагал, что это сделают не «старшие братья», как это было в национальной борьбе 1944–1947 годов, а десять процентов польской нации, которые на протяжении многих лет подчинялись советской стороне. Впоследствии Ярузельский скажет, что действовал из патриотических побуждений, ради сохранения государственного суверенитета, чтобы Советская Армия не вторглась в Польшу, но тогда немногие поляки верили ему.

Лидеров «Солидарности» посадили в тюрьму, а «государственного преступника» Валенсу заточили в крепость Отвоцк на острове в двадцати милях к юго-востоку от Варшавы.