Командор - Валерий Михайлович Гуминский

по необходимости, но вы не имеете права задерживать честного человека за благое дело!

— Никто вас не задерживает, господин купец! — сержант встрепенулся. — Я только предупреждаю, что вас могут вызвать к эрлу Тебриссо на светлый суд. Поэтому советую заранее найти поручителей, одного-двух.

— Господа стража! Думаю, одного поручителя хватит, — раздался знакомый голос из-за кареты. Как виконт Агосто подобрался к нам столь бесшумно, что его никто не увидел — оставалось загадкой. Мой новый друг очень внимательно изучал методы бесшумного передвижения вместе со штурмовиками на занятиях, и теперь решил продемонстрировать их на практике. Что ж, ему удалось.

Приятель подошел к нам с откинутой полой плаща, положив ладонь на рукоять шпаги.

— Виконт Агосто, третий виконт Натандемский, — представился он. — Мне знаком господин Сирота, и я буду свидетельствовать в пользу его благочестивых намерений. Если будет угодно эрлу Тебриссо, можете вызвать и меня на светлый суд. Я видел все с самого начала, как остановили карету, как спрашивали у кучера, на самом ли деле там едет господин Сирота. А потом с оружием полезли внутрь. Явно не для того, чтобы поздороваться с человеком, которого собирались убить.

— Отлично! — обрадовался сержант такому исходу. — Тогда можете ехать, господа. Надеюсь, вас не придется долго искать в случае необходимости.

— Бриг «Тира», таверна «Полная чаша» или Пустошь, — ответил я. — Более нигде я особо долго не бываю. Так что ищите меня там.

— А ты, кучер, завтра с утра подъедешь для дачи показаний в городскую ратушу как свидетель, — палец сержанта уставился на недовольного извозчика. — Я лично буду там. Не приведи господь бегать за тобой по городу.

— Куда я денусь, сержант? — буркнул кучер. — Не хотел ведь ехать на эту Золотую улицу! Погнался за лишней монетой…

Правильно. Жадность еще никого не добра не доводила. Судьба не любит, когда с ней в «дурачка» играют.

Мы получили разрешение от стражи ехать, и когда я сел в карету вместе с Нимом, укоризненно покачал головой:

— Вы безрассудны, виконт. Зачем следили за мной?

— Вы безрассудны не менее, чем я, — усмехнулся Ним. — Предупреждал ведь, чтобы взяли с собой несколько штурмовиков для охраны. Глядишь, у Котрила отпала бы необходимость посылать своих псов по вашу голову.

— Мою голову уже пытались несколько раз снять с шеи, — спокойно отвечаю я. — Но, как видите, она до сих пор на месте. Не стоило переживать и рисковать жизнью, разгуливая в одиночку по этим мрачным закоулкам. Я был готов к подобному развитию событий. Два двуствольных пистолета сделали свое дело. О чем это говорит?

— Не могу сейчас дать ответ, — признался виконт.

— Котрил меня плохо изучил. Банальная спешка, просчеты в планировании моего убийства обернулись потерей еще трех его человек. Знал бы, что я всегда ношу с собой парочку заряженных стволов — не действовал столь опрометчиво. Поэтому мои действия не безрассудны, как вам показалось вначале, виконт.

Не рассказывать же славному парню Ниму, что некие высшие силы, по воле которых я проживаю жизнь в теле морского офицера Вестара Фарли, наградили меня устойчивостью к стрессам и способностью действовать хладнокровно, не испытывая колебаний. Страх? Он, конечно, остался, что для человека свойственно. Я тоже боялся, но как-то отстраненно от ситуации, как будто находясь в стороне, что было недалеко от истины. Майор Сиротин, добровольно расставшийся с жизнью из-за тяжелейшего ранения, приглядывал за фрегат-капитаном Фарли, ставшим его реципиентом, с высоты прожитых лет и огромного боевого опыта.

— Господин Сирота, я больше и больше убеждаюсь, что вы не тот человек, за которого себя выдаете, — усмехнулся виконт. — Надеюсь, ваша тайна не приведет на виселицу всю команду и меня в том числе.

— Еще не поздно отказаться от дружбы со мной, — я посмотрел на смутно белеющее в темноте кареты лицо молодого виконта.

— Не обижайте меня, Игнат, — недовольно пошевелился Ним. — Хоть я и молод, но в людях не ошибаюсь. Когда граф Абра начал подлостью захватывать наши земли, я еще был мальчишкой, но уже тогда понимал, что за благочестивыми разговорами и улыбкой прячется хищник. Рано или поздно дождусь вашу историю… пусть даже и на виселице.

— Спасибо, виконт, — я был тронут и протянул руку, которую Ним Агосто пожал без колебаний. — А теперь расскажите, что мне грозит за убийство трех разбойников.

— Губернатор не станет особо настаивать на наказании за убийство наемников, — успокоил меня виконт. — Злодеи опознаны, что уже хорошо. Кучер пойдет как свидетель, а вы можете смело говорить о своей невиновности. Даже можно настаивать на том, что очищаете город от всякой мрази. И рассчитывайте на меня, Игнат. Слово дворянина стоит выше слова какого-то кучера или сержанта ночной стражи, и извините, даже выше слова купца.

— В таком случае я буду сегодня спать спокойно, — усмехаюсь в ответ, — не мучаясь угрызениями совести.

Примечание:

[1] Кондотта — договор о найме на военную службу, заключавшийся с командиром отряда наемников: кондотьером.

Глава 4. Чародейка

Озава была редкой молодой девицей, стремившейся выйти за рамки жестких ограничений и предрассудков, возведенных людьми ради своего мнимого благополучия и спокойствия. Жизнь в обществе, где тон задают мужчины, ею была принята лишь в той мере, которая позволяет существовать без каких-то особых условий и жестких рамок. И все из-за того, что пятый ребенок в доме гончара Феста, коей и являлась Озава, оказался отмеченным Даром. Самым удивительным в этой истории оказалась реакция папаши. Он даже глазом не повел, когда у младшей дочери проявились способности к магии. А вот матушку жестоко исходил ремнем, обвиняя ту в распутстве.

Такое событие (имелось в виду рождение ребенка с потенциалом мага) нечасто, но происходило в бедных семьях простолюдинов. Только там обязательно отмечалось появление некоего дворянина за девять месяцев до рождения одаренного. Этот факт принимался в большей мере, чем тот, в котором обычный человек невольно мог попасть под излучение магических кристаллов.

Инициация девочки прошла бесконтрольно в восемь лет, потому что папаша ни сном ни духом не знал, кто растет в его доме. «Добрые» соседи, испуганные резкими изменениями в жизни Озавы, вдруг начавшей развлекаться киданием разных предметов без помощи рук, вызвали чиновников магистратуры города Натандем, состоящих на службе в Особой Коллегии. Именно на их плечи ложилась забота о поиске