Мечтатели Бродвея. Том 1. Ужин с Кэри Грантом - Малика Ферджух

– Хелло, Джо, – приветствовал его Винсент Даббс, такой же, как и он, freshman, то есть первокурсник. – Иди отметься у Свампи. Добрый вечер, мисс, – поклонился он Дидо.

Джослин представил ее. После того как Свампи, вахтер колледжа, сидевший за столом у входа, отметил галочкой его фамилию в списке, Винсент повел их с Дидо к шкафчикам, служившим в этот вечер гардеробом, – обычно в них хранились коврики, мячи и гантели. Вдоль всей стены выстроились внушительной шеренгой сапоги и боты, на некоторых еще белел снег.

Винсент, опередив Джослина, помог Дидо снять накидку. Платье-облако открывало затылок девушки и часть спины.

– Дорогая! – всплеснул руками Винсент. – Не устроить ли нам сегодня конкурс на самый красивый позвоночник? Вы бы точно победили!

Скорчив ему жуткую гримасу, которой так боялась его сестренка Марселина, Джослин отвоевал похищенную Винсентом руку Дидо и увел девушку в зал.

Ее гибкий и податливый стан был послушен его руке. Джослин чувствовал под пальцами, где-то в облаке, тонкий шовчик застежки-молнии.

– А твой друг Винсент умеет польстить! Позвоночник ведь не нарисует гримом никакая мастерица.

– Винсент Даббс – тот еще лоботряс, – надулся Джослин. – Он думает, что «Болеро» Равеля называется «Болеро-де-Равель».

– В анатомии он явно лучше подкован, – лукаво улыбнулась Дидо.

Джослин представил ее своим однокурсникам и нескольким преподавателям, которых они встретили по пути.

– Джо! – воскликнула хорошенькая брюнетка и кинулась к ним, шурша изумрудной тафтой. – О, ты разбил мне сердце! – простонала она, поглаживая приколотые к бретельке платья белые орхидеи. – Я надеялась, что твоя дама окажется страхолюдиной! Добрый вечер! – поздоровалась она с Дидо, добродушно рассмеявшись. – Меня зовут Элейн Бруссетти.

– Мы с Элейн, – сказал Джослин, – играем в скрабл на лекциях по истории музыки Средних веков у профессора Гельмет. Она всегда выигрывает.

– Ваши орхидеи… Они великолепны! – восхитилась Дидо.

– Я подозреваю, – шепнула Элейн с гордостью, – что Рой, мой верный рыцарь, взял кредит на двадцать лет, чтобы подарить мне их. О, – добавила она возбужденно, – я предчувствую, что этот вечер будет донельзя же т’эмизированным.

Когда она отошла, Дидо ткнула Джослина локтем.

– Ты мне не рассказывал про эти партии в скрабл.

– Ты мне тоже не рассказываешь про председателя Ассоциации «Эллери Тойфелл» «За свободу слова». Ты ревнуешь?

– Нет, а ты?

Они рассмеялись, но Джослину почему-то было не по себе. Орхидеи не давали ему покоя… Он как будто прочел сожаление на лице Дидо. Они вышли на танцпол, где юноши и девушки зажигали под Smoke! Smoke! Smoke! (That Cigarette).

Парень, чей пышный чуб очень пригодился бы трубочисту, пробрался к ним, не переставая извиваться; на руке у него висела симпатичная белокурая толстушка в шелках цвета лаванды, с глубоким вырезом, украшенным свежими пионами.

– Хелло, Розанн! Хелло, Квентин! – приветствовал их Джослин.

Весь зал скандировал хором: Smoke, smoke, smoke that cigarette!

– И личико не хуже спины! – воскликнул Квентин, весело покачивая чубом. – Вы оставите мне следующий танец, Дидо?

Все стали отбивать ритм руками и ногами. Джослин и Дидо тоже хлопали в ладоши, надрывая глотки вместе со всем залом:

Smoke, smoke, smoke that cigarette!

Puff, puff, puff…

За танцем и пением Джослин успевал поглядывать на кружившие вокруг платья. Розы, сирень, камелии, фиалки… Почти все декольте были украшены букетиками. Тревога уже точила ему сердце. Неужели он что-то упустил?

Кто-то хлопнул его по спине.

– Космо! – изумился он. – Тебя-то каким ветром занесло в такое пристойное место, как Пенхалигон? Ты не говорил мне, что придешь, хитрюга!

– Это для меня самого сюрприз. Декан Кроули счел меня достаточно пристойным, чтобы сопровождать на бал его внучку!

Внучка декана оказалась рыженькой девушкой с опаловыми глазами, прелестной, но без блеска, если только не улыбалась. Ее платье из органди было оранжевым, но – отметил про себя Джослин – не в тон губкам.

– Холли Кроули, сама доброта, – представил свою спутницу Космо. – А что это за небесное облачко с тобой, Джо?

– Дидо Беззеридес, – ответил Джослин и почувствовал себя совершенно счастливым оттого, что в этот особенный вечер с ним были те двое, кого он любил больше всех по эту сторону Атлантики. – Космо Браун, – сказал он Дидо. – Я обязан ему моим смокингом.

– Где ты прятал этого ангелочка? – не отставал Космо.

– Что? Я ее не… – начал Джослин, и вдруг лицо его просияло. – Это она пряталась!

– Permesso? – сказал Космо, завладев рукой Дидо.

В мгновение ока и без долгих церемоний он увел ее на танцпол.

– Эй! – нахмурился ошарашенный Джослин. – В Париже вызывают на дуэль и за меньший грех!

Он и Холли Кроули остались вдвоем. Оркестр грянул Take Your Shoes Off, Baby, и девушка подняла руки.

– У тебя нет выбора, – сказала она кротко, но кротость эта, похоже, была ее оружием. – Ты должен потанцевать со мной. Речь идет о моей чести.

Джослин обнял ее за талию, и они заскользили под музыку.

– Здесь такой обычай, – объяснила Холли. – Мы, знаешь ли, люди неотесанные. Наследие индейцев, наверно: «Твоя дать скво танцевать со мной». Или, наоборот, это высший шик? «Моя делить скво с другом».

Холли обладала отменным чувством юмора. Танцевала она грациозно, а камелии у нее на груди приятно пахли. И Джослин даже немного загордился, что его друзья готовы драться за расположение Дидо.

– Кстати, об обычаях, – сказал он, – у всех девушек цветы на платьях… или это ничего не значит?

Девушка подтвердила его подозрения изящным движением подбородка.

– Ты имеешь в виду корса-ажи? Я видела, – замялась она, – что у Дидо их нет. Но это не обязательно! – Она удержала руку Джослина, который резко выпустил ее ладонь. – Не все мальчики их дарят.

Джослин похолодел. Корса-аж. Вот, значит, какая мелочь может погубить счастье.

– Ты ведь заметила, – сказал он, помолчав. – Это должен сделать галантный и воспитанный молодой человек, правда? Подарить корсаж девушке, которую он пригласил.

– И это у нас от индейцев, – ободряюще улыбнулась Холли. – «Скво носить тотем своего воина».

– Я не знал про этот обычай, – признался он сконфуженно и жалко. – Мне действительно говорили про корсаж. Но по-французски корсаж означает совсем другое!

Ох уж этот коварный иностранный язык, язык-убийца, похищающий слово из вашего родного, чтобы сделать его чужим! Корса-аж… Это же надо…