Мертвое время - Питер Джеймс

— Моим дядей, который приобрел их нелегально и хотел вернуть семье законного владельца, — добавил Поллок.

Гэвин Дейли слушал, смотрел, и если приступ стенокардии понемногу отступал, то гнев только нарастал.

— Видите ли, есть кое-какие отклонения, — спокойно продолжал Розенблаум. — «Патек Филип» ведет учет всех выпускаемых часов. Серийный номер этих — 049351… стоп, прошу прощения, у меня небольшая дислексия, часто читаю номера наоборот. Итак, серийный номер 153940 указывает, что они были произведены в 1911 году или позже. Для 1910 года номер был бы между 149100 и 150000. У вас есть объяснение этому?

— Да, есть, — ответил Лукас Дейли. — Насколько я понимаю, для того времени обычной была практика, когда лучшие мастера, выполняя определенный заказ, изготавливали для себя копию, разумеется втайне. Думаю, случай с часами моего деда как раз из такой категории. Поэтому и серийный номер слегка сбит.

— Понятно, — кивнул Розенблаум. — Но на часах этого периода, если они поступают в ремонт, обязательно делается пометка — время и инициалы мастера. Здесь я ничего такого не вижу. И еще одно. Если часы изготовлялись на заказ — а это почти наверняка так, — то владелец, скорее всего, выгравировал бы на них свои инициалы. Конечно, иногда, когда часы переходят к другому владельцу, прежние инициалы вытравливаются, но при этом все равно остается след. Здесь я такого следа не нахожу.

— Чушь! — Лукас Дейли явно начал злиться. — Может быть, мой дед украл их еще до того, как владелец успел выгравировать инициалы. Откуда мне знать?

Гэвин Дейли смотрел и слушал, и мысли путались в обволакивающем мозг тумане гнева. Его сын Лукас сидел там, с этим жирным, самодовольным, лживым ублюдком.

«Моим дядей, который приобрел их нелегально и хотел вернуть семье законного владельца».

Вот как?

Тем самым дядей, который и убил законного владельца.

А потом уже Имон Поллок убил ради часов Эйлин и теперь пытается их продать. Но при чем здесь Лукас? Как он во все это вписывается?

— Мой вопрос, возможно, покажется вам глупым, — сказал Розенблаум, поворачиваясь к Лукасу, — но почему, владея столь ценной вещью, никто в вашей семье не отдал часы в починку?

— Наверное, думали, что это как-то отразится на их аутентичности, — ответил Имон Поллок.

— Нет, — покачал головой Лукас. — Все очень просто. Мой отец и моя тетя хотели, чтобы часы сохранились именно в том виде, в каком они получили их. Часы были тем единственным, что связывало их с отцом, и поэтому имели для них особую ценность.

— А теперь они решились их продать? — Розенблаум посмотрел Лукасу в глаза.

— Увы, оба умерли. — Лукас Дейли с печальным видом развел руками. — И для семьи настало время, к величайшему нашему сожалению, продать их.

Дверь в дальнем конце кабинета распахнулась, и все трое, повернувшись, увидели Гэвина Дейли — с палкой в одной руке и черным револьвером в другой.

— Так, значит, я умер, да, Лукас? Да, когда-нибудь умру, всему свое время, вот тогда и порадуешься.

Он направил револьвер на Имона Поллока.

— Но раньше умрет этот вот ублюдок.

Замызганный коричневый «краун-виктория» мчался по Пятой авеню, прокладывая путь воющей сиреной и мигалкой. Сидевший за рулем детектив-лейтенант Аарон Кобб сыпал проклятиями направо и налево; особенно доставалось велорикшам, к которым он, похоже, испытывал особенную неприязнь.

Пат Лэниган расположился впереди, рядом с коллегой, тогда как Грейсу досталось место сзади, где пахло потными ногами и протухшим кебабом. Несколько раз он пытался позвонить Клио, но оба ее телефона, домашний и мобильный, сразу переключались на голосовую почту — возможно, она разговаривала по обоим. Его часы показывали 10.20 утра, в Брайтоне — 15.20.

— Подъезжаем к следующему по списку, Рой, — предупредил Лэниган.

Кобб припарковался у отеля «Флатирон», одного из красивейших в Нью-Йорке, и остался за рулем, тогда как Лэниган и Грейс выскочили из машины и поспешили к входу в небольшой магазин, название которого, выписанное старинным шрифтом, красовалось над витриной: «Секонд-хенд». Вторая надпись, сделанная более мелкими буквами, гласила: «Хорошие часы, покупаем и продаем». Среди представленных на витрине классических брендов суперинтендент узнал «Ролекс», «Патек Филип» и «Омегу».

Дверь была закрыта, но Лэниган нажал неприметную кнопку рядом с ней, и через несколько секунд детективы услышали, как замок щелкнул. Они вошли. Внутри помещение оказалось значительно больше, чем можно было предположить, а встречал гостей приятный запах старой кожи.

Рой Грейс всегда питал слабость к часам, хотя большинство тех, которые ему нравились, находились за пределами его финансовых возможностей.

Высокие, от пола до потолка, витрины, разделялись на секции по брендам; отдельные застекленные шкафы стояли по всему залу. В ближайшем из них Грейс разглядел от руки заполненные ценники — цифры с многочисленными нулями.

Из-за стола в дальнем конце зала поднялся пожилой, около семидесяти, мужчина.

— Доброе утро, джентльмены. Чем могу помочь? — Приятный голос с легким акцентом мог принадлежать образованному джентльмену старой школы.

Пат Лэниган показал полицейский жетон.

— Мне нужен мистер Туркан. Мистер Аттила Туркан.

— Он перед вами.

— Детектив Лэниган. Я уже звонил вам, предупреждал, что мы заглянем.

— Вы очень удачно попали, джентльмены, — как видите, у нас сегодня тихо.

День выдался теплый, и хозяин магазина был в легком синем в белую полосочку пиджаке и белой рубашке с элегантно повязанным сине-белым шелковым галстуком. Выглядел он для своих лет вполне достойно. Короткие, элегантно подстриженные седые волосы изрядно поредели, тонкие, аккуратные усики придавали ему вид, как показалось Грейсу, дамского угодника, чем-то напоминающего актера Омара Шарифа.

— Со мной детектив-суперинтендент Рой Грейс из английской полиции, — продолжал Пат Лэниган. — Полиция Нью-Йорка помогает его группе в расследовании, где помимо прочего фигурируют украденные карманные часы, редкие и весьма дорогие.

— Мы пришли к вам за помощью, — подхватил Рой Грейс. — И только. Мы ни в чем вас не обвиняем. — Он моргнул от боли — яркий верхний свет ударил в усталые глаза — и отступил на пару шагов в сторону.

Хозяин магазина немного расслабился, но по-прежнему чувствовал себя не вполне комфортно.

— Не желают ли джентльмены выпить по чашечке турецкого кофе?

— Боюсь, у нас слишком мало времени, — ответил Лэниган.

— Прежде чем купить какие-то часы, я должен быть на сто процентов уверен в их подлинности. На сто процентов, понимаете? — На столе зазвонил телефон, но мистер Туркан не обратил на это никакого внимания.