Удавка для бессмертных - Нина Васина

– Мы вам поверили, потому что ничего не нашли, – улыбается Кошмар. – Ничего, кроме перечня пропавших документов и пленок. Например, было выяснено, что за пленку разговора с подчиненным Корневича Хрустовым в отделе чрезвычайных расследований Комитета были заплачены большие деньги, а на пленке всего-то записан допрос по факту убийства валютной проституткой офицера КГБ. Под видом перерегистрации отделов в девяносто первом уничтожаются все данные по слежке за иностранными гражданами, когда-либо посещавшими советскую республику Таджикистан. Бесследно исчезли документы, по которым фирме «Золотая Ада» было разрешено переправлять за рубеж алмазы. И так далее, все – по вашему перечню. Касательно последнего по времени происшествия, которое вы связали с этим долларовым делом: убийство банкира в Монако. Восемьдесят процентов вкладчиков этого банка – русские или бывшие русские. По факту убийства был составлен запрос на этих вкладчиков, власти Монако обещали переслать перечень лиц без указания вложенных сумм, после чего обещавшие покинули свои посты, а вновь назначенные чиновники не понимают, о чем идет речь.

– Значит, – разводит руками Ева, – мы вообще находимся у разбитого корыта. Потому что оборудование наверняка уничтожено, рабочие фабрики по обработке хлопка и изготовлению бумаги либо мертвы, либо не говорят по-русски, а люди, которые до сих пор пользуются изготовленными ими тогда долларами, навряд ли захотят испортить себе жизнь признаниями.

– Вы должны поехать и убедиться, что это так. Что все действительно уничтожено, что следов нет. А мы попробуем подойти с другого конца, мы ведем переговоры со службами Америки. У них ведь нельзя просто стереть данные на компьютере и унести дискету домой. У них многоступенчатые системы защиты.

– Как я поняла из вашего текста сегодня утром, вы собираетесь послать группу.

– Совершенно верно, с вами поедут еще двое агентов-мужчин.

– Исключено, – говорит Ева.

– А знаете, – улыбается широким ртом, словно натянутым на худое лицо с тонкой желтоватой кожей, секретарь, – мы так и подумали, что вы не согласитесь. Наши агенты, которым предстоит туда отправиться, тоже огорчились, узнав, что вы женщина. Сделаем компромиссный вариант. Каждый из вас будет добираться на место своим ходом. Встретитесь в Дардаре, старшим в группе назначается майор Курганова, отдел ВР.

– Я зачислена в Отдел внутренних расследований? – поражена Ева.

– На время проведения этой операции. Если вы категорически против подобного зачисления, то в нарушение субординации старшим в группе будет назначен старший лейтенант Суриков, – Кошмар смотрит на женщину с легкой усмешкой. – Чем вам не нравится наш отдел? Вы безо всякой анонимности, в открытую, в присутствии своего бывшего начальника обратились к нам со всеми собранными вами материалами. Фактически вы заявили о неспособности вашего отдела разработать имеющуюся информацию и оказать помощь в расследовании убийств в вашей группе. Если я правильно понял, вы напрямую связываете эти смерти с долларовым делом? – Кошмар открыл на экране схему, вычерченную Евой. – Получается, что на ваш отдел был отдан приказ о полной ликвидации сразу же после запроса о фактуре бумаги по коду ФБР. Хотите посмотреть, в какой последовательности поступали приказы? – Кошмар разделил экран и открыл свой файл. – Санитарная служба получила приказ автоматически, по коду о доступе к запрещенной информации. По этому приказу были убиты трое из вашего отдела, убиты с попыткой маскировки убийства под несчастный случай или инфаркт. Конкретный заказчик отсутствует, это для нас не новость, но мы отреагировали, как реагируем всегда на подобные приказы о ликвидации работников Службы. В ответ на нашу реакцию, после попытки выяснить владельца кода, сотрудники вашей группы получают анонимные приказы на ликвидацию друг друга и деньги. Вот все, что удалось выяснить: бригада Санитарной службы, вопреки нашим протестам, с начала этого года имеет право голоса при решении некоторых внутрисемейных проблем. Из просто исполнителей они перешли в ранг повыше, и если официальные государственные службы не могут решить законно некоторые проблемы, например с ликвидацией руководителей террористических групп, то санитарная бригада, находясь в самом низу структуры, берет это на себя. Ева Николаевна, вы поедете в Таджикистан?

– Когда отправляются два других агента? – спрашивает Ева.

– Через три дня. Они проходят сейчас подробный инструктаж.

– Разрешите день на обдумывание?

– Разрешаю. Хотите ознакомиться с делами двух других агентов?

– Послезавтра, если можно.

– До послезавтра. Да, если не секрет, кого заказали вам в письме?

– Мне заказали убить Курганову Еву Николаевну. Бесплатно.

– Дело восемьдесят девятого года, – словно бы обрадовался секретарь, – начальник шести перестрелявшихся ребят из отдела контрразведки покончил с собой. Из улик особенно интересна одна – записка, отпечатанная на машинке. «Я исполняю приказ».

– Может быть, и так, может, и так, – бормочет Кошмар, подписывая Еве пропуск.

«Здесь воздух пахнет соснами, здесь люди горды и высокомерны, это прекрасно! Давно не видела высокомерных людей, надоели опущенные плечи и виноватые взгляды. В санатории, впрочем, есть отдыхающие, они заторможены, наивны и полны желания общаться, как и подобает пенсионерам. Дети беспечны, мой старый знакомый – главврач – женат и даже имеет внуков, а как постарел Хрустов! Если я приложу пальцы к экрану и ты приложишь пальцы к своему экрану, что мы почувствуем?»

«Что идентификация личности произведена», – отвечает Ева Далиле.

Она прощается и выключает почту. На сегодня еще два важных дела. Сначала Ева едет в больницу. Девушке Юне уже можно садиться, можно смотреть принесенный папой телевизор, можно делать дыхательную гимнастику, но нельзя петь и пить.

– Как только мне сказали, что нельзя петь, сама не знаю, что со мной стало! Я особенно-то и не пела никогда, а тут…

– Где Доктор? – спрашивает Ева, оглядевшись. Ей казалось, что он поселится в палате рядом с Юной.

– Сказал, что ему надо пару дней отдохнуть, раз уж я могу приподниматься.

Доктора Ева нашла в этой же больнице. На другом этаже. Он лежал в огромной палате один.

– Вы не носите перстень, – укоризненно заметил Доктор, взяв ее руку в свою.

– Этот ваш вечный Корневич забрал его.

– Да, конечно, – бормочет Доктор, – его перстень, он и забрал. Девочке лучше, вы знаете?.. А я как-то устал. Полежу немного, вот, разрешили полежать в палате. Я раньше особо не пил, но сейчас бы немного выпил.

Ева достает из кармана маленькую плоскую бутылку коньяка.

– Отлично. У меня здесь банка с кофе, если не трудно, в коридоре есть кипяток.

Коньяк Менцель наливает в чашку с кофе, нюхает, закрыв глаза, и осторожно пробует.

– Девочке ни в коем случае нельзя это давать, – назидательно заявляет он.

– Я привезла, чтобы выпить с вами.