Волчье правило - Олекса Белобров

За его спиной дружно лязгнули затворами. Время от времени всматриваясь в ночной бинокль, прошли с полкилометра. Впереди поднималась невысокая пологая горка, по левую сторону петлял извилистый проселок.

Хантер решил забраться на горку, рассмотреть окрестности. Поднимались осторожно, на карачках – в лунном свете их можно было заметить с расстояния в несколько сотен метров. На высоте – ни души, но встретились окопы, присыпанные грунтом – и здесь когда-то воевали.

А вот вид с высотки открылся просто замечательный: весь извилистый проселок, лежащий внизу, постепенно забирающийся вверх, как на ладони. Идеальное место для наблюдения и обстрела, даже из стрелкового оружия. Для засады лучшего места не сыскать. Но самым интересным на высоте оказалось нечто другое – в прибор Хантер рассмотрел три керосиновые лампы.

В обманчивом свете керосинок четыре фигуры торопливо закапывали мины в дорожный грунт. Они даже не маскировались – работали в полный рост, используя то ли кетмени, то ли большие саперные лопаты. Кто это был – сорбозы, душманы? – в бинокль не разобрать, впрочем, это было ни к чему.

– Все ко мне! – скомандовал Хантер. Группа быстро залегла по кругу, за исключением Кролика, порядочно отставшего. Тяжело тянуть на себе полцентнера лишнего веса, но он терпел – очень хотелось жить!

– Зверобой, Лось, Ерема, слушайте сюда! – заговорил замполит. – Я, Зверобой и Лось выдвигаемся на сближение с минерами, выбираем каждый себе добычу. После чего ножами уничтожаем минеров, одного оставляем живым, чтоб показал – где выставлены мины. Снайпер прикрывает наши тылы и охраняет это бронированное тело. – Хантер показал на вспотевшего Кролика который, едва дыша, свалился в окопчик. – Как мой план? Слушаю ваши предложения.

– План ваш я предлагаю немного изменить, – осторожно начал сержант Петрик. – Вы не обижайтесь, товарищ старший лейтенант, но вы не имеете опыта реальных рукопашных схваток, да и ваша контузия в любой момент может заявить о себе, – охладил он наступательный порыв Хантера.

– Поэтому я предлагаю осуществить захват следующим образом, – без амбиций, спокойно и уравновешенно продолжил Зверобой. – Мы, десантники, – не без юмора подчеркнул он, глядя на «тяжелого гоплита», – по-пластунски выдвигаемся к минерам. Вы, товарищ старший лейтенант, – сержант обратился к Хантеру, – прикрываете нас вблизи, а мы втроем режем трех «духов», четвертого успокаиваем прикладом СВД по кумполу, и тянем сюда. Этот «реманент», – перекривился сержант Петрик, указывая рукой на Прогнимака, ловившего каждое слово, – останется здесь на связи, то есть – на охране и обороне радиостанции.

– Ты радиостанцию Р-107М знаешь, несчастье? – спросил у ремонтника Александр, не реагируя на сдержанные смешки подчиненных.

– Я закончил Донецкое высшее военно-политическое училище войск связи и инженерных войск! – подал голос из окопа Кролик.

– Ты училище свое не упоминай! – обозлился Хантер. – Его, в отличие от тебя, великое множество нормальных людей закончило! С полевой переносной радиостанцией Р-107М управишься?

– Управлюсь! – клятвенно заверил Кролик.

– Тогда вперед! – Хантер скинул броник с каской и, передав ремонтнику ночной бинокль, первым выскользнул из окопчика и пополз к минерам, продолжавшим делать свое темное дело на ночной дороге.

Зверобой передвигался молча, как уж, по правую сторону. Вскоре их догнал Лось, передававший станцию Прогнимаку. По левую сторону полз Ерема, держа винтовку по-уставному, как учили в учебке – осторожно, стараясь не повредить массивный ночной прицел. Дневной прицел он также оставил Кролику. Боевой азарт добавил скорости – четыре тени неотвратимо приближались к басмачам, не догадывающимся, что весь их предыдущий жизненный путь был напрасным…

Подползли еще ближе, решили немного подождать, определиться с добычей. При свете ускользающей за горы луны, стало понятно, почему минеры используют керосиновые фонари – тень от горки, на которой сейчас прятался Кролик, заслоняла свет ночного светила. В ночной прицел Ерема рассмотрел – трое минеров одеты в форму правительственных войск, четвертый – в пуштунскую одежку. Враги негромко переговаривались, слышно было, как кетмени тихо стучат по камням.

Каждый избрал объект атаки: крайнего левого сорбоза брал на себя сержант Петрик, второго, ковырявшегося с кетменем, – Лось, за «цивильного» в пуштунских одеждах взялся похлопотать Ерема. По совету Зверобоя, живьем решили захватить самого тучного и рослого сорбоза, которого нарекли Магнатом. Сержантский опыт подсказывал, что высокие и физически сильные люди, как правило, намного быстрее «ломаются» в экстремальных условиях.

В Сашкиной голове возникли две здоровенные и абсолютно противоположные фигуры: капитан Аврамов и майор Волк… В целом, он согласился с предложением Зверобоя. Сигналом для атаки должен был стать бросок камешком поверх голов минеров. Бросить камень брался Зверобой. Магната хотел захватывать Ерема, сразу же после того, как управится со своим «цивильным». Однако Александр, которого сержант просил не лезть в рукопаху, решил, что не может быть статистом.

– Я подстрахую Ерему! – тихонько и упрямо заявил он. – Просто Яремчик может не успеть справиться с двумя.

– Бывало и хуже, – шепотом молвил снайпер, отстегивая от винтовки «ночник», пряча его под камни.

– Готовимся! – прошипел замполит.

То, как готовились бойцы к рукопахе, запечатлелось в его памяти. В этом проявилось все – темперамент, характер, особенности воспитания, спортивный и боевой опыт каждого. Зверобой положил рядом с собой автомат, чтобы не мешал, потом вытянул из ножен трофейный штык (и где они их умудряются прятать? – удивился Хантер), неспешно трижды перекрестился и стал разминать кисти рук.

Лось, отложив огнестрельное оружие, приготовил острую, как лезвие бритвы, малую саперную лопатку (сквозь рукоятку пропущен сыромятный ремешок, чтобы использовать как нунчаки), и положил голову на пыльную землю. Что он делал – слушал, как копают землю афганцы? Молился? Медитировал? Занимался аутотренингом? – Петренко не знал, он лишь наблюдал за солдатом, не мешая.

Гуцул Ерема вообще озадачил замполита – он примкнул штатный штык на снайперскую винтовку, перекинулся на спину, и шепотом начал читать «Отче наш» на украинском языке, уставясь в чужое нехристианское небо. Старший лейтенант Петренко, лежа, снял с себя «лифчик», вытянул из ножен длинное лезвие эсэсовского штыка, вспоминая Лома (как он там? выжил ли?), и… тоже перекрестился.

– С Богом! – зашипел он по-кошачьему. – Фас!

Четыре тени змеями поползли к душманам, быстро приблизившись на расстояние пяти метров, и притаились. И тут переменчивая военная судьба преподнесла сюрприз и внесла коррективы в тщательно продуманный план, подтвердив истину, что человек предполагает, а Бог – располагает…

Один из минеров захотел «до ветру», решив сойти с дороги, чтобы не демаскировать место минирования продуктами жизнедеятельности. На сержантское счастье, «духи» как большую, так и малую нужду справляют сидя (ежели б они ее справляли стоя, один из них обязательно увидел Зверобоя, лежавшего за камнем прямо перед ним).