Звезда - Даниэла Стил

– Ты поговорил с Элизабет?

– Да. Но ничего не добился. Она ничего и слышать обэтом не желает. И заставить ее дать мне развод можно только силой или застав скем-нибудь в постели. А развестись с ней я не имею права без ее согласия. Но яне намерен отступать. Придется немного подождать, Кристел. Я в любом случаепостараюсь убедить ее. – Он еще не знал как, но он должен это сделать. Спенсерсовершенно не ожидал того, что в следующий момент сказала Кристел. Ее словаподействовали на него подобно пуле, попавшей в самое сердце.

– Не старайся, Спенсер. Мы с Эрни все обсудили, и... –Она была в ужасе от того, что ей предстояло сказать, но изо всех сил стараласьдержать себя в руках. Это оказалась самая тяжелая роль в ее жизни, но, веря,что от нее зависит жизнь Спенсера, она просто обязана сыграть ее убедительно,независимо от того, что потом будет думать про нее Спенсер. Это уже не важно.Она немного знала о той роли, которую Эрни играл в Голливуде. Она слышаларазговоры на площадке, когда они появлялись там вместе. И слухи о том, какие онимеет связи, не на шутку испугали ее. Эрни намного значительнее, чем казался,за его спиной стояли очень влиятельные люди. И для них Кристел стала источникомхороших доходов. – Он считает, что если я уйду от него, то это может испортитьвсю мою карьеру, – продолжала она. – Общественность просто уничтожит меня.

Спенсер, слушая ее, чувствовал, как у него обрываетсясердце.

– Что ты такое мне говоришь?

– Я говорю... – Она заставила себя говорить спокойнымледяным голосом. Ее голос всегда был таким теплым и страстным, как и ее песни.– Я говорю, что тебе не следует больше приезжать сюда. Я пока не собираюсьничего менять в своей жизни.

– Ты остаешься с ним? И только потому, что кто-то тамможет что-то сказать про тебя? Ты что, сошла с ума?!

– Нет. – Сердце у нее разрывалось на части, но голосбыл холоден как лед. Пусть лучше его ранят ее слова, чем Эрни со своимидрузьями сделают с ним что-нибудь ужасное. – Просто когда я тебя увидела, тонемного потеряла голову. Мне нельзя этого делать... мы так давно не виделись, ия... в общем, вошла в роль... ты показался мне старым милым другом, и я сыгралароль наивной девочки, которая была в него когда-то влюблена. – Слезы градомтекли у нее по щекам, но голос оставался твердым.

– Ты хочешь сказать, что больше не любишь меня? Онанервно проглотила комок в горле, думая только о нем и о той безрадостной жизни,которая теперь ее ждет.

– Это было так давно... и когда мы встретились, мыпросто поддались сумасшедшим воспоминаниям, ты и я...

– Перестань молоть ерунду! Я ничему не поддавался. Ятри года старался выжить в этой мерзкой, безобразной, чертовой войне толькоради того, чтобы вернуться к тебе и сказать, как я люблю тебя. – Он почтикричал, но тут вспомнил, что ему следует говорить потише. Элизабет спаланаверху, а ему вовсе не хотелось разбудить ее. – Конечно, может быть, я ждалслишком долго. Может быть, я был круглым дураком и наделал массу глупостей.Может быть, я действительно играл жизнью всех, кто меня сейчас окружает, но,Бог свидетель, ничему не поддавался, не играл своими чувствами, когдавстретился с тобой. Я действительно люблю тебя. И я готов приехать и женитьсяна тебе, как только улажу здесь все свои дела. И я хочу понять, что ты, чертвозьми, там такое говоришь?

– Я говорю... что все кончено.

Они оба надолго замолчали, и когда он наконец заговорил, егоголос дрожал, в нем слышались нотки отчаяния.

– Ты что, серьезно? – Ожидая ответа, он сдерживалрыдания.

– Да, – еле слышно проговорила она, – да, серьезно. Дляменя теперь слишком важна моя карьера, и... я слишком многим обязана Эрни.

– Он что, заставил тебя это сказать? – Потом ему вголову пришла другая мысль. – Он что, рядом с тобой? – Это объяснило бы все.Она не могла говорить такое. Он же видел ее лицо и прекрасно понял, что она всееще любит его. Во всяком случае, ему так казалось.

– Конечно, нет. Ничего он не заставлял меня говорить. –Это была ложь во спасение. – Я не хочу, чтобы ты еще раз появлялся здесь. Ясчитаю, что мы вообще больше не должны видеться, даже как друзья. В этом нетникакого смысла, Спенсер. Между нами все кончено.

– Я не знаю, что тебе ответить. – Он уже открытоплакал, но старался, чтобы она не слышала этого. На мгновение он пожалел, чтоне погиб на войне.

– Продолжай жить своей жизнью, Спенсер. И знаешь что...

– Что? – спросил он загробным голосом.

– Я бы не хотела, чтобы ты мне звонил.

– Понимаю. Ну что ж... как говорится, будь счастлива. –Обиды не было, он просто убит горем после ее слов. – Но я хочу, чтобы тыкое-что знала. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, я сразу же приеду. Тебестоит только позвонить мне. Если ты вдруг когда-нибудь передумаешь... – Егоголос сорвался, они ведь так мечтали быть вместе.

Но она должна убить в нем всякую надежду, это очень важно.

– Я не передумаю. – Она смертельно побледнела, но он немог этого видеть. Она поступила так, как должна была поступить. Теперь в еежизни не осталось никого, кроме Эрни. Это ужасно, но теперь она должнапривыкать к этой мысли. Но в эти последние минуты она мечтала только о Спенсере,пусть он даже и не знал об этом. Она не хотела вешать трубку. Ей так хотелосьслушать его голос, разговаривать с ним, побыть с ним подольше в этот последнийраз. – Что ты собираешься делать с Элизабет? – Она спросила об этом, чтобыпродлить разговор, но, если честно, это действительно небезразлично.

– Не знаю. Она заявила, что не отпустит меня. Можетбыть, ей это удастся, а может, ей в конце концов надоест. Нам определенно неследовало заключать этот брак.

– Почему же она не хочет расстаться с тобой? – Слезыбезостановочно текли у нее по щекам, но она изо всех сил старалась продлить ихразговор.

– Она не желает падать в грязь лицом. И мне кажется,она всегда хотела, чтобы я был с ней рядом. Для того, чтобы играть в гольф с еепапашей и ходить с ней на все эти чертовы вечеринки. – Говоря это, он почти непреувеличивал, по его понятиям все так и было. Как ни странно, ему казалось,что он знал Кристел так хорошо, как никогда не знал и никогда не узнает своюжену. – Честно говоря, я теперь не знаю, что делать – остаться в Вашингтоне иливернуться в Нью-Йорк, уехать с Элизабет или принять предложение, которое толькочто получил. – Теперь это не имело значения, он чувствовал себя марионеткой. –Все покрыто мраком, как говорится... или... так не говорится?

– Да, все именно так. – Она помолчала с минуту, борясьс желанием сказать, что любит его. Ей ненавистна мысль, что она не увидит егоникогда, а он будет думать, что она не любит его. – Пусть это будет тайной дляменя.

– Что ж, береги себя, Кристел, будь счастлива... – И онпроизнес слова, которые как ножом полоснули ее по сердцу: – Я всегда будулюбить тебя.