Наследница ведьм - Энн Райс

Ему показалось, что вот-вот поднимется пелена и перед нимвновь распахнет свои воды Тихий океан, пытаясь завлечь его в свою пучину. Онувидит себя, тонущего в тяжелых волнах, и вспомнит все. Но ничего подобного неслучилось. Однако произошло нечто более ошеломляющее, взволновавшее его так,что он едва не потерял дар речи. Во мраке комнаты обрисовалась темная фигура, вкоторой угадывался опиравшийся на каминную полку пожилой мужчина с длиннымитонкими ногами и светлыми волосами.

– Eh bien[30], Майкл, как я устал! Как мне тяжело!

– Джулиен! Неужели они сожгли книгу? Историю твоейжизни?

– Oui, mon fils[31],– ответил он. – Это сделаламоя любимая Мэри-Бет. Она сожгла все до последней страницы. Весь мойтруд, – проговорил он тихим и печальным голосом. – Подойди ко мнеближе. Вон там стоит мое кресло. Возьми его. И выслушай меня, пожалуйста.

Слегка растерявшись среди множества незнакомых ему пыльныхпредметов, Майкл наконец отыскал кожаное кресло, которое, он знал, существовалов известном ему мире. Подстрекаемый любопытством, он не мог не прикоснуться ккровати. На удивление, она оказалась вполне осязаемой. Он даже услышал скриппружин! Шелковое стеганое одеяло тоже зашуршало у него под рукой как настоящее.Это еще больше повергло его в изумление.

На каминной полке стояли два серебряных подсвечника.Внезапно призрачная фигура повернулась и, чиркнув спичкой, зажгла фитили. Майклобратил внимание на то, что плечи у ночного гостя были неширокими, нобезукоризненно прямыми. Он выглядел высоким и величественным, как будто быллишен всякого возраста.

Когда он вновь повернулся к Майклу лицом, позади призракаразливались мягкие отсветы свечей. Несомненно, это был Джулиен. У кого ещемогли быть такие доброжелательно открытые голубые глаза и приветливое лицо?!

– Да, мой мальчик, – произнес он. – Смотри наменя и слушай! Настала пора начинать тебе действовать. Но позволь прежде тебекое-что сказать. Слышишь? Мой голос вновь обретает силу.

У него был очень красивый голос, и Майкл слушал его оченьвнимательно, не пропуская ни звука. Такими голосами некогда блистали стольобожаемые им старые кинозвезды, которых этому специально обучали. Они умелипревратить самую обыкновенную речь в истинное произведение искусства. Чембольше Майкл об этом думал, тем больше ему казалось, что все происходившеевокруг было всего лишь плодом его фантазии.

– Я не знаю, сколько мне отпущено времени, –продолжал призрак. – Равно как: не имею представления о том, где пребывалв ожидании этого моментаю Для земной жизни я мертв.

– Я весь внимание. Слушаю тебя, только не уходи. Делайчто угодно, но не уходи.

– Ты даже себе не представляешь, как тяжело былопроникнуть в ваш мир. Сколько я ни пытался, все было тщетно. Твоя собственнаядуша была закрыта и не пускала меня.

– Я боюсь привидений, – признался Майкл. – Ясуеверный, как все ирландцы. Впрочем, ты об этом сам знаешь.

Джулиен улыбнулся и, скрестив руки, встал спиной к камину.При этом пламя свечи затрепыхалось, будто Джулиен был сотворен из плоти,способной своим движением возмутить воздух. Облаченный в черный шерстянойпиджак и шелковую рубашку, длинные брюки и начищенные до блеска старомодныетуфли, он совсем не походил на призрака. Когда он улыбался, его морщинистое, сголубыми глазами лицо, обрамленное седыми волосами, сразу же выдавало егонастоящий возраст.

– Я собираюсь поведать тебе мою историю, – изрекон с интонацией доброго учителя. – Только прошу, не осуждай меня. Простослушай и принимай все как есть.

Майкла охватили смешанные чувства – нечто среднее междуневероятным возбуждением и искренним доверием. Тот, кого он всегда боялся и ктопреследовал его всю жизнь, теперь стал его другом и находился в непосредственнойблизости от него. Правда, Джулиен никогда никому не внушал особого страха.

– Ты – ангел, Майкл, – произнес Джулиен. – Тыодин из тех, кто не лишился последней возможности.

– Значит, битва еще не окончена.

– Нет, mon fils, отнюдь нет.

Лицо Джулиена внезапно погрустнело и стало каким-торастерянным, как будто он потерял нить рассуждений. Майкл не на шуткузаволновался, что призрак может исчезнуть. Но тот, напротив, обрел еще болееотчетливые и яркие очертания, когда, улыбнувшись, указал жестом на стоявший уизножья латунной кровати стол.

На нем лежала маленькая деревянная коробка из-под патефона!

– Что же в этой комнате реально, а что – нет? –спокойным тоном поинтересовался Майкл.

– Mon Dieu, если бы я сам это знал. Но мне этого никогдане дано было знать. – Расплывшись в еще более широкой улыбке, Джулиенснова облокотился на каминную полку, скользя задумчивым взглядом с одногопредмета на другой. – О, сколько бы я дал за одну сигарету или стаканвина, – прошептал он. – Майкл, когда я снова исчезну, когда мы стобой расстанемся, заведи для меня тот вальс, который я включал для тебя. –Во взоре Джулиена явно читалась мольба. – Заводи его каждый день. Мало лимне посчастливится еще побывать здесь.

– Хорошо, Джулиен. Обещаю, что исполню твою просьбу.

– Теперь слушай меня внимательно…

Новый Орлеан оказался на редкость сказочным местом. Ларкинбыл бы не прочь остаться в нем навсегда. Отель «Поншатрен», в котором докторзанимал обширные, обставленные в традиционном духе апартаменты, выходящие окнамина авеню, был довольно скромных размеров, но достаточно комфортабельным. Кухня«Карибского зала», которой он пользовался, весьма пришлась ему по вкусу, ондаже сказал бы, что в своей жизни никогда не ел ничего вкуснее. В Сан-ФранцискоЛаркин не торопился, его дела могли подождать. Сегодня, проспав до полудня ипорадовав себя фантастически аппетитным южным завтраком, он дал себе зарок,что, вернувшись домой, обязательно научится готовить овсянку. А какой занятнойштукой оказался кофе с цикорием! Как ни странно, но поначалу он произвел нанего на редкость отвратительное впечатление, а потом выяснилось, что он неможет без него обойтись.