Кьяра - Наташа Загорская

— Рейджен вернулся? — тихо поинтересовался у начальника гарнизона Кристиан.

Услышав знакомое имя, Кьяра насторожилась. Навострила ушки.

— Да, — тихо, чтобы его не слышали остальные, подтвердил Ашер. — Ночью он был во дворце, но с восходом снова куда-то умчался. Я отдал приказ, как только он появится, мне сообщат.

— Что-то не так? — поинтересовалась Кьяра.

— Все в порядке, дорогая, — Кристиан улыбнулся супруге, поднес к губам ее пальчики. — Мне просто очень хочется задать пару вопросов начальнику безопасности, только и всего.

— Он перед вами провинился?

— Это будет зависеть от того, что он ответит на мои вопросы.

Кьяра улыбалась. Ей было легко. Интересно узнавать новых людей, общаться с ними. И муж вел себя выше всяких похвал.

Обиды забылись. Огорчений — как не бывало.

Ашер Лорне вдруг рвано выдохнул, уставившись куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, Кьяра замерла с улыбкой на губах.

— Ого! — восклицание издал Кристиан, посмотревший в ту же сторону.

— Да ну, — начальник гарнизона зажмурился и тряхнул головой. — Это галлюцинация.

Морин была великолепна. Высокая, статная, с идеальной прической, в дорогом платье, отделанном изящной вышивкой — она олицетворяла собой настоящую знатную даму, хоть и не была такой. Но все в ней, от высокой прически до носков элегантных туфелек выдавало породу, принадлежность к дворянскому сословию, воспитание.

Но все взоры были прикованы не только к ней.

Луизу переодели. Как и предполагала Кьяра ей подогнали одно из тех платьев, что шили для нее самой. Наряд цвета первой весенней листвы, оно удивительно шло молодой фрейлине. Она казалась в нем очень юной, свежей, невинной. Ее непокорные темные кудри убрали со лба и залили специальным воском, прежде чем скрепить заколкой, подняли с боков и оставили ниспадать россыпью упругих кудряшек на плечи и спину.

Луиза была великолепна. И вполне могла бы затмить любую даму на сегодняшнем вечере, если бы не затравленное выражение в темных глазах и немного сутулые плечи. Она стеснялась, чувствовала себя не слишком уютно и то и дело порывалась спрятаться за спиной Морин.

— Ашер, — первым пришел в себя Кристиан, — ваша сестра просто красавица. Кто бы мог подумать о том, что из сорванца в коротких штанишках вырастет настоящая шиисса.

— В коротком платьице, — поправила мужа Кьяра. Она осталась довольна тем, как потрудилась Морин. Еще бы немного уверенности в собственном превосходстве и Луиза и впрямь могла бы стать одной из первых красавиц не только Пограничья, но и всего Шархема.

— Что? — Кристиан с улыбкой склонился к супруге. — О чем вы?

— Юные девушки до четырнадцати-пятнадцати лет носят коротенькие платьица, а не штанишки.

- Так то девушки, — хмыкнул Ашер. — А то моя сестра. Разница величиной в разлом. У Луизы и в детстве-то не было ни единого платья. Матушка постоянно ругалась на нее из-за этого, даже запирать пробовала и на хлеб и воду садила, но эта вредина вечно умудрялась что-нибудь этакое вытворить и все равно за свое принималась. А теперь… — он покачал головой, и Кьяре почудилось в этом его жесте неодобрение.

— Послушайте, шесс Лорне, — прошипела она, глядя на начальника гарнизона весьма красноречиво. — Немедленно ступайте туда и скажите своей сестре, какая она красавица. И богиня вас упаси, сболтнуть что-нибудь лишнее. Луиза теперь не просто ваша сестра, она, в первую очередь — моя фрейлина. Так что делайте выводы.

Ашер воззрился на графиню с недоумением. Ему явно и в голову не пришло сделать нечто подобное или хотя бы отвесить сестре комплимент по поводу ее внешнего вида. Да он и не собирался этого делать, по здравом размышлении, решив, что сестра — это не совсем женщина и в красивых речах она не нуждается.

— Только попробуйте испортить ей этот вечер, и я испорчу вашу дальнейшую жизнь. Сами на границу побежите, подальше… от рассерженной меня, — Кьяра улыбалась, но в улыбке этой не было ни грамма веселья или теплоты. Она напоминала оскал.

Ашер покосился на графа, но Кристиан лишь слегка пожал плечами и повел головой в ту сторону, где стояли Морин и Луиза, молчаливо давая понять своему другу, что полностью принимает сторону супруги.

Вздохнув так, что проходящая мимо молоденькая шиисса вздрогнула и принялась заполошно оглядываться, Ашер направился к сестре.

— Уверен, он справится, — шепнул граф супруге.

— Очень на это надеюсь, ведь я не шутила.

— А вы опасная противница, жена моя, — решил поддеть ее граф.

— Беру пример с вас, муж мой, — парировала Кьяра.

Когда Кристиан говорил, что в Пограничье нет строгих правил этикета, Кьяра решила, что он просто подшучивает над ней. Но стоило всем пройти в столовую, где было накрыто к ужину, она поняла — муж и не думал шутить. Им не пришлось сидеть во время трапезы на разных конца стола, как то было принято при дворе. Графа и графиню усадили рядом, во главе.

Ужин прошел великолепно.

Кьяра улыбалась, смеялась шуткам, выслушала столько комплиментов, сколько ей не говорили за всю ее жизнь при дворе. Ей было весело, интересно. Наверное, в большей части, такому настроению способствовало то, что шииссы Шанталь за столом не было, и о ней никто не упоминал. Шиисс дворцовый распорядитель великолепно справился со своей задачей и никаких накладок или неприятных ситуаций не возникло. Вина хватило, закуски оказались на высоте, разговоры и смех не умолкали.

Кристиан весь вечер любовался супругой. Она была великолепна. Мило улыбалась, поддерживала беседу, смеялась и шутила сама, рассказывала интересные случаи из своей жизни при дворе.

Кьяра ни разу не загрустила, никого не обидела невниманием и никем не пренебрегла — а это говорило о многом. Несмотря на свое высокое положение и дворянский титул, Кристиан был лишен снобизма. Вокруг него собирались достойные люди и не все из них имели приставку «Ши» к своей фамилии. Но Кьяра словно и не обращала на это никакого внимания. Она ровно общалась со всеми, кто желал ее внимания, не путалась в титулах и званиях. А если и не могла вспомнить имя очередного своего собеседника, то ловко выходила из ситуации, обращаясь к нему «господин», что было применимо к любому человеку, вне зависимости от происхождения или занимаемого положения.

Он восхищался ей.

Ее манерами, в которых напрочь отсутствовала наигранность или жеманство. Ее величественной осанкой и поворотом головы. Ее улыбкой, от которой замирало сердце.

Он ревновал ее.

Сам удивился, когда понял, что именно испытывает, стоило очередному шииссу или шессу слишком близко склониться к его супруге, чтобы что-нибудь сказать, поднести к губам ее руку для приветственного поцелуя.

Злился, когда она смеялась в ответ на чужую шутку.

Или когда слишком долго не смотрела на него.