Толлеус, искусник из Кордоса - Дмитрий Коркин

Признаться, Толлеус такого не ожидал. Хорошо еще, что нынче не надо сидеть внутри Паука, дорожка для людей чуть в стороне и поэтому совершенно безопасна.

Потом искусники прогулялись путем Осьминога. Тут все выглядело иначе. Никаких разрушающих механизмов или чар. Просто длинный коридор, поделенный на секции металлическими решетками. Чтобы решетка открылась, надо выполнить какое-либо действие. Например, нажать каменную плиту на стене, потом такую же – в углу на полу, а после – еще одну на другой стене, но уже на высоте три шага. Не выполнишь этого быстро – начинай с самого начала. За некоторыми кнопками придется лезть в труднодоступное место, проявляя чудеса эквилибристики. Так что, несмотря на пассивность интерьера, здесь големов-участников тоже подстерегали падения и разрушение. Толлеус хмурился, прикидывая свои силы. До середины коридора он дойдет, сомнений нет. А вот дальше уверенности не было. Паук – не цирковой артист.

Путь Змеи остался напоследок. Простой и даже без особых изысков, он поразил старика больше всего. Дороги как таковой нет – дно каньона паутиной покрывали переплетения нитей. Никто не сможет там пройти – попадешь в такие силки, увязнешь. Путь к финишу предполагался по стенам. Разумеется, големы не умели ходить или хотя бы ползать по вертикальным поверхностям. Просто из одной стены периодически должны были появляться маленькие островки, на которые можно встать. Где-то по этим островкам нужно пробежать, где-то придется прыгать. Причем не только вперед, но также вверх и вниз. Постоянные островки имелись, но мало. Вдоль другой стены шла удобная дорожка для чародеев, но големам бежать по ней нельзя.

После экскурсии старик пошел смотреть трассы еще раз, пытаясь заранее наметить способы преодоления препятствий. Делал он это медленно, периодически начиная что-то бормотать себе под нос и качая головой. Маркус тенью следовал за ним, не мешая и не отвлекая по пустякам. Другие участники в большинстве своем были заняты тем же самым.

Толлеус не заметил, как стали появляться на трибунах зрители. Когда он закончил, до начала Турнира оставалось меньше часа, а солнце уже поднялось высоко. Посол, дождавшись окончания ревизии, тут же потащил старика подкрепить силы. Оказывается, каждому участнику в трибуне выделена своя комната, где можно поставить повозку с материалом для голема. Туда же миловидные женщины бесплатно приносили напитки и горячую еду.

Големщика слегка потряхивало от нервного напряжения, поэтому кусок не лез в горло. Он только выпил ягодный морс и для тонуса хотел тайком от посла слопать жизнегубку, но Маркус явно не имел ничего против – он сам насыпал точно такие же в вазу для фруктов. Профессор, воспользовавшись передышкой, поделился новостями: из-за проблем личного характера не явился Олдрениус – один из кандидатов на второе место. Это не могло не радовать, но Толлеус лишь рассеянно кивнул в ответ. Все его мысли были заняты Турниром и обещанной во сне угрозой.

Низкий, заставляющий вибрировать стены звук гонга возвестил о том, что участникам надлежит явиться на арену. Выйдя наружу, искусник огляделся – трибуна была заполнена до отказа. Хотя, на его взгляд, с такого расстояния попросту ничего не рассмотреть. Особенно если учесть, что все действие будет проходить в глубоких каньонах-коридорах, пусть и лишенных крыши. Задрав голову, он обомлел – высоко над головой висела иллюзия в полнеба, показывающая то, что происходит внизу. Вот, оказывается, как зрители собираются смотреть Турнир! Создать такую большую иллюзию, да к тому же еще движущуюся, – совсем не простая задача, требующая знаний, мастерства и маны. Неужели чародеи в этом плане настолько хороши? Вроде как всегда считалось, что специалисты по иллюзиям как раз искусники, а не они. Маркус, проследив за взглядом старика, понимающе улыбнулся и доверительно сообщил:

– Оробос нам платит за это очень большие деньги.

Толлеус посмотрел истинным зрением. И действительно: искусная работа, ни тени чародейства. Вот, значит, как. А самого старика корили за то, что он делает то же самое, только в меньших масштабах, для широтонцев.

Паук, украшенный в меру сил и способностей посольских искусников и приглашенного модельера, вышагивал следом. Вчера голема пытались хорошенько начистить и отполировать, чтобы он блестел на солнце, точно зеркало. Из этой затеи ничего не получилось: усиление не позволило даже чуть-чуть снять неровности. Единственное, чего добились, – это смыли застарелую грязь. Толлеус, который совсем недавно занимался иллюзиями, предложил с помощью Искусства сделать бутафорский блеск. Но посол махнул рукой и просто приказал выкрасить паука в черный цвет. Еще спереди Пауку приладили серебряный герб Кордоса. Название решили написать тем же способом, как это сделал старик на отборочном турнире, – светящимися буквами. Некоторые элементы конструкции покрыли составом с добавлением серебряной пыли, этим и ограничились. Модельер настоятельно советовал использовать накладные декоративные элементы, но Толлеус наотрез отказался, а посол его в этом поддержал.

Каким путем идти сперва, определит жребий. Поэтому Толлеус сразу вывел усиленного шестинога. Впрочем, укрепление могло быть востребовано не только на пути Черепахи.

Старик послушно встал в общую шеренгу вместе с чародеями. Участников набралось, как и пророчил профессор, человек сорок. Главный судья, импозантный мужчина с окладистой бородой, произнес вступительную речь, приветствуя участников и зрителей. В конце он призвал всех вести себя честно и уважительно друг к другу. Все это транслировалось широкой публике с помощью гигантской иллюзии. Слова тоже звучали на всю трибуну, но как это было сделано, искусник не понял. Неожиданно судья посмотрел прямо на Толлеуса, нацелил на него палец и громогласно объявил, что у судебного комитета есть все основания полагать, что данный участник – Толлеус из Кордоса – не сам создавал представленного здесь голема и, по сути, является только големоводом.

«Вот оно!» – обреченно подумал старик, который с самой ночи все ждал какой-нибудь каверзы вроде этой.

Маркус, похоже, также предвидел нечто подобное, потому что был всегда рядом и при первых же словах, словно цепной пес, бросился на защиту. Его речь была пламенной и длинной, хотя сводилась к одному: «Это бездоказательное заявление, основанное на некомпетентности отдельных оробосских служащих». При этом подтекст его слов тоже прекрасно читался: «Провокация международного скандала, грязная попытка устранения опасного конкурента, продажность судебного комитета».

Главный судья покрылся пятнами, но возразить в такой же легкой и красивой манере не смог. Да и не так далек от истины был посол, чтобы его слова легко удалось опровергнуть.

– Неуважение к судьям! – наконец выдохнул он. – Вы исключаетесь из Турнира!

Кажется, судья тут же пожалел о вырвавшихся сгоряча словах, но отыгрывать обратно было уже поздно. Вообще слова Маркуса, которые он использовал в своей речи, нельзя считать неуважительными или оскорбительными. А следующие из них выводы и подтексты к делу не пришьешь: каждый определяет их для себя сам. Но, похоже, у судей насчет кордосца в Турнире имелось вполне четкое предписание.