Защитник - Конн Иггульден
Шрифт:
Интервал:
– Город растет и полон жизни. Эсхил написал новую пьесу о Марафоне. Ты, конечно, в ней тоже присутствуешь.
Фемистокл застонал:
– С удовольствием бы на это посмотрел. Можно ли попросить переписчика прислать ее мне?
Кимон кивнул:
– Я довольно хорошо его знаю. Думаю, он сделает мне такое одолжение. – Он поднял ладони, останавливая протесты Фемистокла. – Пожалуйста, для меня это честь.
Фемистокл с благодарностью взял его за руку:
– Ты не представляешь, как мне приятно это слышать! Я не получаю здесь ничего – ни пьес, ни стихов. Аполлон счел бы это место пустыней. Человеку нужно больше, чем только рыба и хлеб…
Он замолчал, уставившись в невидимую даль, снова обдумывая доставленные Кимоном нерадостные вести. Гость пристегнул к поясу оружие и застыл в нерешительности.
– Что ты теперь будешь делать? – спросил Кимон, не услышавший чего-то важного.
– То, что должен, – твердо ответил Фемистокл. – Как всегда. Я сделаю то, что должен, чтобы выжить.
Кимон вернулся к лошади, которую оставил у ворот. Кое-где на земле темнели уже подсыхающие на солнце лужицы. Пока он был в доме, животное напоили и почистили. Кимон огляделся, но не увидел никого, кто мог это сделать. Он был благодарен. А еще ему стало намного легче, потому что он выполнил поручение, передав возложенное на него бремя другому.
Кимон уехал, и Фемистокл вернулся в тенистую прохладу дома. Дочери и сыновья спустились вниз, наполнив главную комнату жизнью и звуками. Его жена Никомаха уже была там, и ее глаза блестели от слез. Конечно, она все слышала.
– Нам придется уехать отсюда, – сказала она. – После всего, что мы здесь сделали.
– Боюсь, что так, – тихо ответил он. – Мне очень жаль. Мы прожили здесь счастливое время. Но если я уйду один, те, кого они пошлют за мной, могут выместить злобу на вас.
– Куда мы отправимся теперь? – спросил младший сын.
Фемистокл взъерошил парню волосы. Он уже принял решение, хотя и не придумал, как лучше сказать об этом.
– Вы сопроводите мать в безопасное место. Думаю… в Аргосе.
Жена кивнула, и Фемистокл с облегчением вздохнул. Аргос находился всего в одном дне пути отсюда, и там их знали не очень хорошо.
Он посмотрел на сыновей и дочерей. За прошедший год они провели вместе больше времени, чем за десять предыдущих лет. И хотя в маленьком доме бывало тесно, он очень привязался ко всем.
– А как же ты? – спросила жена, которая хорошо его знала.
Он улыбнулся и прижал ладонь к ее лицу. Никомахе нужны были его объятия, он чувствовал это.
– Есть одно место, где мне могут быть рады, – место, недоступное для всех моих врагов. Я отправлюсь туда и посмотрю, стоит ли чего-нибудь мое имя. Если меня это устроит, я позову вас всех, и вы присоединитесь ко мне! Если нет, выжду год и найду вас в Аргосе.
– Какое место недоступно для твоих врагов? – спросила его дочь.
Вместо него ответила мать, и ее глаза потемнели от печали.
– Персия, – сказала Никомаха.
Фемистокл кивнул.
– А ну-ка, все! – хлопнул он в ладоши; звук получился такой громкий и звонкий, что дочери вздрогнули. – Соберите все, с чем не можете расстаться. Возьмите двух мулов… Веселей! Не стойте там и хватит разговаривать! Ступайте!
Через несколько мгновений он остался наедине с женой, матерью примерно половины его детей. Никомаха бросилась в его объятия, поцеловала в щеку и прижалась лицом к его груди.
– Мне так жаль, – вздохнула она. – Люди должны воздвигать статуи тебе, а не…
– Я слышал, Ксантиппу статую поставили! – сказал он, усмехнувшись. – Мне следовало догадаться, что просто так они меня не отпустят. В мгновения гениальности я совершил слишком много ошибок.
Он усмехнулся про себя, но глаза остались серьезными. Дети уже проходили, мимо, нагрузившись любимыми вещами. Он моргнул и вытер ладонью глаза.
– Идите сюда, мои малыши, мои щенки! Я не смогу уйти, пока не буду уверен, что вы все в безопасности. Хочу увидеть вас на дороге в Аргос, вооруженных, как гоплиты!
Он повернулся к жене, поцеловал ее в лоб и добавил, понизив голос:
– Прежде чем отправлюсь просить персидского царя о милости и прощении.
– Но если Ксеркс убьет тебя? – спросила она.
Фемистокл развел руками:
– Тогда ты снова выйдешь замуж.
Она хлопнула его по груди – не потому, что рассердилась, а потому, что любила и переживала за него.
Фемистокл нашел место на торговом корабле, направлявшемся из Аргосского залива на юг. Это было неуклюжее, валкое судно с одним-единственным большим парусом, столь же не похожее на знакомые ему военные корабли, как молот не похож на кинжал. Но оно могло вмещать большой груз и выдерживать шторм лучше, чем любая триера. Фемистокл спал под палубой вместе с командой и тысячей глиняных амфор с маслом и вином. В глубоком трюме копошились крысы, воздух был пропитан сыростью, но, по крайней мере, здесь была защита от морских брызг и ветра. Если кто-то из команды или капитан и узнал его, они ничего не сказали. С собой он взял лишь только меч, мешочек с серебром и вторую пару сандалий.
Фемистокл никогда раньше не выходил в море с Пелопоннеса. Он опасался, что их остановит и обыщет какой-нибудь афинский военный корабль. Если бы кто-то приказал капитану спустить парус, он подчинился бы беспрекословно. Ничто не могло обогнать триеру в спокойном море. Фемистокл был осторожен и умышленно выбрал судно, идущее на восток. Он хотел держаться как можно дальше от афинских вод. Но когда ветер посвежел и сменился на южный, капитан свернул с первоначального курса. Теперь он крался вдоль греческого побережья, постоянно держа землю в поле зрения, как будто глубина внушала ему страх. Каждый день он проводил немало времени в маленьком святилище на палубе, где молился Посейдону. Фемистокл на этот счет никак не высказывался. Аргос держался в стороне во время войны и никого не поддерживал. Очевидное богатство и спокойная жизнь города были неприятны Фемистоклу. Аргос спасся благодаря усилиям Афин и Спарты, но сам ничем не пожертвовал.
Когда корабль развернулся, Фемистокл посмотрел на кормчего. Двое из команды поправляли тяжелый сосновый рей, который удерживал парус. К нарастающему ужасу Фемистокла, капитан явно направлялся в Пирей, к югу от Афин. Его как будто схватила ледяная рука. Вот как боги вмешиваются в людские жизни. Он не знал, как протестовать, чтобы не вызвать подозрений у капитана, который мог запросто высадить его на берег.
Фемистокл сам восстановил этот порт! Тысячи рабов и свободных людей, трудившихся под
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!