Прямая и явная угроза - Том Клэнси

— Знаете, — заметил Вега после короткого молчания, — я ещё не видел, чтобы они чистили своё оружие. — Для солдат отделения чистка оружия была такой же святой обязанностью, как утренняя и вечерняя молитва для священника.

— Автоматы Калашникова рассчитаны на самое неприхотливое обращение. Они простые и надёжные, — напомнил Рамирес.

— Да, сэр.

Вскоре эта игра надоела и охранникам. Один из них собран банки. Пока он занимался этим, на поле появился грузовик, причём совершенно неожиданно, с удивлением заметил Чавез. Ветер задувал с противоположной стороны, но даже в этом случае сержант рассчитывал, что услышит шум мотора по крайней мере за минуту или две. Это следовало иметь в виду. В грузовике были трое, причём один из них — в кузове. Водитель, выйдя из кабины, направился к охранникам. И тут же принялся кричать, указывая пальцем на грунт. Его крик в отличие от приближения грузовика был слышен с пятисот ярдов. Это показалось Чавезу весьма странным.

— Чего это он? — спросил Вега. Капитан Рамирес негромко рассмеялся.

— ПОП, — произнёс он. — Это парень рассержен на ПОП.

— Это ещё что такое? — недоуменно поинтересовался Вега.

— Повреждения от посторонних предметов. Если одна из этих гильз попадёт в авиационный двигатель, скажем в газовую турбину, она выведет его из строя. Точно — смотрите, они подбирают гильзы.

Чавез снова направил бинокль на грузовик.

— В кузове видны коробки, сэр. Может быть, сегодня вечером за грузом прилетит самолёт. Но почему там нет канистр с горючим... точно! Помните, капитан, когда мы прошлый раз следили за вылетом самолёта, они не заправляли его, верно?

— Но рейс начинается с обычного аэродрома в двадцати милях отсюда, объяснил Рамирес. — Может, им просто не потребовалось пополнять баки...

Впрочем, это действительно странно.

— А вдруг у них в сарае хранятся бочки с топливом... — предположил Вега.

Капитан Рамирес что-то проворчал под нос. Ему хотелось послать пару своих людей поближе, чтобы проверить окружающую местность, но приказ запрещал это. Им разрешалось всего лишь убедиться, что по периметру аэродрома нет дополнительной охраны. Им была дана команда не приближаться больше чем на четыреста метров к открытому пространству взлётно-посадочной площадки, и от этого они не отступали, непрерывно наблюдая за двумя охранниками. Капитан получил строжайший приказ ни в коем случае не рисковать и не обнаруживать своё присутствие. Таким образом, им запрещалось патрулировать окружающую местность, хотя они могли бы узнать о противнике намного больше, чем знали сейчас, узнали бы то, что могло бы им пригодиться. Рамиресу хотелось нести военную службу должным образом, и приказ не делать этого был глупым приказом, поскольку, выполняя его, они подвергались такому же — если не большему — риску, какого старались избежать.

Но приказы остаются приказами. Тот, кто отдавал их, мало понимал в полевых операциях. Рамирес впервые столкнулся с таким явлением, потому что был слишком молод, чтобы помнить Вьетнам.

— Они потратят на это целый день, — заметил Чавез. По-видимому, водитель грузовика заставил охранников сосчитать гильзы, а те никак не могли все их отыскать. Вега взглянул на часы.

— Через два часа закат. Держу пари, сегодня вечером здесь будет что-то интересное. Ставлю сто песо — ещё до десяти вечера прилетит самолёт.

— Никаких пари, — сказал Рамирес. — Вот парень у грузовика только что открыл ящик с факелами.

Капитан скрылся в листве. Ему предстоял сеанс радиосвязи.

* * *

Прошедшие два дня в Корезале были спокойными. Кларк только что вернулся после затянувшегося обеда в офицерском клубе Форт-Амадора. Его удивило, что командующий армией Панамы размещался в том же здании; это было весьма странно, потому что в настоящее время панамский генерал не пользовался особой популярностью среди американских военных. После обеда Кларк прямо в клубе насладился недолгой сиестой. Местные обычаи, ответил он, иногда очень разумны.

Как этот — самое жаркое время дня проводить в дремоте. Холодный воздух внутри фургона — кондиционирование защищало чувствительные электронные приборы от душной влажности — сразу приободрил его.

Группа «Кинжал» в первый же день добилась успеха, сообщив о вылете самолёта. Две другие группы тоже действовали успешно, и всё-таки одному самолёту удалось добраться до места назначения, потому что на истребителе F-15 через десять минут после взлёта вышел из строя радиолокатор. Факт раздосадовал всех. Однако этого следует ожидать, когда в операции задействовано так мало сил. Два из трех — совсем не так плохо, особенно если принять во внимание, что всего месяц назад береговой охране удавалось перехватывать в лучшем случае один самолёт в месяц. Однако одному из отделений не повезло. Оказалось, что их аэродром не эксплуатируется, хотя разведданные всего за неделю до этого выглядели весьма многообещающими. И это явилось одной из случайностей, свойственных операциям, проводимым в реальном мире — «Переменный», это «Кинжал», ответьте, — неожиданно, без всякого предупреждения, донеслось из громкоговорителя.

— «Кинжал», это «Переменный». Слышу вас хорошо. Готовы к приёму.

— На пункте «Рено» развиваются события. Возможен вылет сегодня вечером.

Будем поддерживать связь. Конец.

— Принято, вас поняли Будем наготове. Конец. Один из сотрудников Оперативного управления поднял телефонную трубку другого радиоканала.

— «Орлиное гнездо», это «Переменный»... Приготовьтесь... Понятно... Сразу сообщим. Конец. — Он положил трубку и повернулся. — Они сразу приведут все в действие. Истребитель снова в строю. Оказалось, в радиолокационной системе давно следовало заменить кое-какие детали. Сейчас все впорядке, и ВВС приносит извинения.

— Ещё бы не принесли, — проворчал второй оперативник.

— Послушайте, ребята, вам никогда не приходило в голову, что операция может проходить слишком гладко? — раздался из угла фургона голос Кларка.

Старший сотрудник Оперативного управления, как заметил Кларк, хотел было огрызнуться, но передумал.

— Они не могут не знать, что происходит что-то странное. Не надо, чтобы всё выглядело слишком очевидным, — объяснил Кларк другому оперативнику, затем откинулся назад и прикрыл глаза. Было бы неплохо продолжить сиесту, подумал он.

Ночь может оказаться длинной.

* * *

Желание Чавеза исполнилось почти сразу же после захода солнца. Пошёл лёгкий дождь, и облака, надвинувшиеся с запада, обещали настоящий ливень.

Наземная команда аэродрома зажгла факелы — на этот раз их было куда больше, обратил внимание сержант, — и вскоре после этого совершил посадку самолёт.

Видимость из-за дождя ухудшилась. У Чавеза создалось впечатление, что из сарая к самолёту протянули шланг. Возможно, там находились баки с горючим и ручной насос, но Чавез далеко не всегда мог различить, что происходило на расстоянии пятисот или шестисот ярдов, — и все из-за дождя. Произошло непредвиденное. Проехав по середине взлётной полосы, водитель бросил из кабины с десяток дополнительных факелов, обозначивших центральную линию взлёта. Через двадцать минут после посадки самолёт взлетел, и Рамирес уже докладывал об этом по системе спутниковой связи.