Принц Лестат - Энн Райс

– Нет, если он не находится прямо тут, сейчас, в ком-то из нас, – возразила она. – Голос посещал меня не раз и не два, и у меня сложилось впечатление, что он может быть только в одном месте за раз. Он никогда не обращается к целой группе вампиров в один и тот же момент. Нет-нет. Он явно не в состоянии говорить со всеми сразу. Если он временно заякорился во мне или в тебе – да, тогда он слышит все, что сказано в этой комнате. Но только в этом случае. И я не ощущаю сейчас его присутствия. А ты?

Я задумался. Ее слова звучали очень похоже на правду. Но я все никак не мог осознать – почему это так. Почему Голос не способен охватить разумом сразу все свое огромное тело – если допустить, что у него есть тело в привычном нам смысле слова? Но, с другой-то стороны, кто вообще способен охватить разумом все свое тело сразу? Разве что осьминог? Мне вспомнилось, как Мекаре и Маарет много лет назад сравнивали являвшихся к ним духов с огромными морскими монстрами.

– Голос передвигается по всей своей эфирной плоти, – промолвила Габриель. – И я использую слово «плоть» лишь потому, что не знаю, как еще это описать – но, держу пари, твои многоученые друзья Фарид и Сет подтвердят мои слова. Голос перемещается по своим многочисленным отросткам и не может находиться в двух местах одновременно. Лестат, мы должны встретиться со всеми остальными. Должны отправиться в Нью-Йорк, а перед тем – к Сиврейн. Ей непременно надо пойти с нами. Она очень сильна – возможно, не уступает телу-носителю.

– Откуда ты знаешь про Сета с Фаридом? – удивился я.

– От вампиров, что звонили Бенджи Махмуду в Нью-Йорк. Разве ты их не слушал? Я думала, что уж ты-то, со всеми своими рок-, видео и электронными письмами, шагаешь в ногу с прогрессом. Я сколько раз слышала, как бродяги звонят в студию и рассказывают про милосердного вампира-ученого с Западного побережья, который платит наличными за образцы крови и тканей. А о Сете, его создателе, они и вовсе отзываются чуть ли не как о божестве.

– И Фарид с Сетом тоже отправились в Нью-Йорк?

Габриель пожала плечами.

– Скорее всего.

Должен признаться: я слушал Бенджи, но почти не слушал тех, кто ему звонил, разве что совсем урывками.

– Наверняка все тело Амеля обладает какой-то чувствительностью, – заметил я, – вот как я, например, чувствую боль в руке или ноге.

– Да, но у тебя-то ни рука, ни нога не наделены независимым сознанием. Послушай, вот что известно мне: Голос приходит ко мне, мелет какой-нибудь очередной вздор, а потом исчезает. То льстит, то призывает убивать других вампиров, то твердит, что я единственная в своем роде и он желает только меня одну. Во всех остальных он уже разочаровался. И так по кругу. Подозреваю, он нам всем говорит примерно одно и то же – впрочем, это уже догадки. Иной раз он ведет себя грубо, ребячливо, а иной – проявляет поразительную проницательность. Но, повторяю, это все лишь догадки. – Она пожала плечами. – Пора бы отправляться к Сиврейн. Тебе придется перенести нас туда.

– Перенести?

– Полно тебе, Принц-Паршивец, не скромничай.

– Знаешь, я Мариуса готов убить за это прозвище.

– А вот и не убьешь. Оно тебе самому нравится. И да, тебе придется нас туда перенести. Я, сынок, не обладаю Облачным Даром. Я-то не пила крови ни Матери, ни Мариуса.

– Но ты же пила кровь Сиврейн, разве нет? – Мне казалось, что это так. Я различал в ней едва заметные перемены, которые нельзя было списать лишь на действие времени. Но точно уверен я не был. – Матушка, у тебя есть Облачный Дар, ты просто не знаешь.

Она ничего не ответила.

– Мы все должны сойтись на общий сбор, – заявила она. – На всякие глупости времени просто нет. Перенеси нас к Сиврейн.

Я снял ноги со стола, поднялся и потянулся.

– Что ж. Пожалуй, мне даже нравится перспектива нести тебя в объятиях, всю такую беспомощную – а ведь я в любой момент могу уронить тебя в море.

Она заржала. Дурацкое слово, но она и тогда казалась прелестной и неотразимой.

– Спорим, если я тебя уроню, ты в два счета обнаружишь у себя Облачный Дар.

– Может, обнаружу, а может, и нет. Почему бы не отложить эксперимент до следующего раза. Договорились?

– Ну ладно. Дай мне пять минут предупредить архитектора, что я отлучусь на несколько ночей. И куда мы отправимся?

– Фу ты, ну ты, еще и архитектор! Вот тоска-то! Раз уж пойдешь к нему, высоси у него всю кровь, до последней капли. Ненормальный, который проводит всю жизнь, отстраивая затерянный черт-те где замок просто потому, что за это платят… Что за унылая личность!

– Матушка, держись от него подальше. Он мой доверенный слуга. И он мне нравится. Так позволено ли мне спросить, куда именно мы полетим?

– Это в полутора тысячах миль отсюда. В Каппадокии.

Фарид сидел в темном кабинете, глядя на огромный светящийся монитор – на огромную, раскинувшуюся во все стороны модель, созданную им из пикселей и света: трехмерную структуру воображаемого тела этой диковинной сущности Священного Источника, Амеля, Голоса, что подстрекал древних вампиров уничтожать молодежь по всему земному шару.

На столе рядом лежал толстый томик в твердом переплете – «Царица Проклятых». Открыт томик был на 366–367-х страницах. Фарид снова и снова перечитывал пассажи, в которых Акаша, прародительница всех вампиров, описывала, как дух Амеля вошел в ее тело.

Фарид пытался наглядно отобразить свои теоретические представления об этом существе. Однако в процессе столкнулся со сложностями и загадками, что оказались ему не по зубам. Ни один инструмент на земле оказался не в состоянии выявить клетки Амеля, хоть Фарид и не сомневался, что тот имеет клеточную природу. Ученый в который раз задумался, уж не является ли это создание последним представителем забытого мира, существовавшего на земле до появления в атмосфере кислорода? Возможно ли, что он – частица некой загадочной и могучей расы, постепенно вытесненной из зримого биологического мира появлением существ, для которых кислород не только не был ядом, но и, напротив, являлся залогом процветания? Какова была жизнь этой расы? Были ли они видимы для человеческого глаза – тогда, до повышения процента кислорода в воздухе? Плавали ли они в атмосфере – точно осьминоги в море? Любили ли они? Размножались ли? Существовало ли у них организованное сообщество, о котором до наших дней не донеслось даже воспоминаний? И чем именно им оказался так вреден кислород? Быть может, они просто остатки того, чем были прежде – гигантские эфирные тела, состоящие из бесконечно маленьких клеток, тела, некогда обладавшие массивным физическим обликом – тела, наделенные органами чувств, кардинально отличными от наших, настолько иными, что мы даже представить их себе не можем?

Вне всяких сомнений, после смерти из тела умершего высвобождается некая эфирная сущность, которая, выражаясь поэтически, возносится в какое-то иное царство. Однако часть этих эфирных сущностей остается на Земле – становится призраками. Сделавшись вампиром, Фарид уже успел повидать их. Они встречались не слишком часто, но все же он их видел. Ему довелось даже наблюдать призраков, которые создавали вокруг эфирного тела подобие физической оболочки человека из частиц, притягиваемых друг к другу посредством магнетизма.