Сочинения в двух томах. Том 1 - Макс Пембертон

— Отчего вы всегда отзываетесь о нем так пренебрежительно? — спросила Джесси.

— Боже меня упаси! Я и не думаю этого делать. Монктон-Кэстл — чудное место, настоящий дворец, с картинной галереей величиной с ипподром, с таким множеством великих имен, что они могли бы составить художественную репутацию целому городу. Всего иметь невозможно, Джесси! Если вы чувствуете себя способной занять это высокое положение, то вы поступите благоразумно, заняв его. Главное, чтобы выбор ваш был свободен и независим от постороннего влияния или временных впечатлений данных обстоятельств. Теперь вы находитесь под свежим впечатлением тех небольших услуг, какие мне посчастливилось оказать вам, но когда будете в Лондоне, среди ваших друзей, впечатления эти сгладятся, и вы сумеете дать моим заслугам их настоящую оценку! Вот этого-то я и хочу! Когда вы останетесь одни, без меня, ваше суждение будет более свободным!

— Так вы хотите оставить меня?

— Да, это решено бесповоротно! Так будет лучше для нас обоих!

Он почувствовал, как маленькая ручка на его руке задрожала и тоненькие пальчики, почти ласково касавшиеся его кисти, тихонько отдернулись. Мюрри, кажется, отдал бы годы своей жизни за то, чтобы схватить в объятия эту стройную фигурку, прижать ее к своей груди и страстным шепотом прошептать признание в любви, которую он только благодаря своей железной воле умел сдерживать и подавлять. Но это значило бы воспользоваться преимуществами настоящей минуты, а он не хотел этого. Если бы это было в Лондоне, дело другое; но там она будет под влиянием своих друзей, которые будут говорить ей о святости брака, о Божьем благословении и Божеском вмешательстве в брачные дела, и, как знать, быть может, она не в силах будет устоять против этих внушений и в силу этих обстоятельств станет женой лорда Истрея.

От одной этой мысли живой родник вновь открытого счастья в душе Мюрри Веста иссякал разом, и он становился бесстрастным, как мрамор.

О чем же думала теперь Джесси, идя молча рядом с этим странным, таинственным человеком? Она думала о нем и о себе, о своих чувствах к нему. Чувство благодарности к нему брало в настоящее время верх над всеми остальными ее чувствами. Тайна, какой он окружал себя, привлекала девушку, но ее смущало, что в этом было что-то такое, что связывалось со смертью ее брата Лионеля. Это однажды запавшее в ее душу подозрение как бы оставило в ней тень сомнения в его правдивости. Если бы она знала, что Мюрри был участником, хотя и пассивным, той страшной драмы, то, вероятно, никогда не сказала бы с ним двух слов. Но ее мучила мысль: отчего он так упорно избегает говорить о смерти Лионеля? Кого он укрывает? И лишь в те редкие минуты, когда ей удавалось отогнать эти докучливые вопросы, душа ее всецело отдавалась этому сильному, мужественному и решительному человеку, железная воля которого покоряла ее. Никогда еще ни один человек не имел на нее такого влияния, не внушал ей такого уважения. Расскажи он ей хотя бы о части своей прошлой жизни, успокой ее сомнения и опасения, она открыто протянула бы к нему руки и, не стыдясь, сказала бы: «Я люблю тебя!» Но его упорное желание окружать себя непроницаемой тайной лишало ее даже надежды когда-либо сдернуть эту завесу.

Выйдя из своей каюты утром, капитан Кинг застал их вместе. Лицо его гневно нахмурилось, и, когда Джесси прошла к себе, чтобы переодеться, капитан обратился к Мюрри со своим обычным утренним приветствием:

— Ну, что, любезный, что вы виснете на ней?

На это Мюрри обернулся с таким видом, как будто кто спустил над самым его ухом курок. Он не мог себе уяснить ни самого этого вопроса, ни значения его.

— Это вы ко мне обращались? — спросил он с недоумением.

— Да, к вам!

Мюрри отступил на шаг и смерил его взглядом с головы до ног.

— Ах ты, дерзкая собака! Да как ты смел!.. — он не докончил, не находя слов для выражения своего гнева.

Но Кинг, подступив ближе, занес свой кулак и прорычал сквозь зубы:

— Ну, пошел, и пока девушка будет здесь, на судне, не смей близко подходить к ней, а не то смотри! Со мной шутки плохи… Понял?

— Да, понял! — отвечал Мюрри очень спокойно и не трогаясь с места. — Я вспомнил также, что уже видел вас когда-то. Да, ваше лицо мне очень знакомо! Да! — и он вдруг протянул руку и схватил капитана с такой силой, что тот чуть не закричал. — Да, да, я видел тебя, негодяй, в Сан-Луи, в тюрьме Яворе, ровно год тому назад… Вот где я тебя видел… Хочешь, я расскажу и дальше?..

Но Тэд Кинг как помешанный кинулся в свою каюту, и Фентон видел, как он поспешно принялся там заряжать свои пистолеты.

«Этим двоим тесновато будет на судне! — подумал он. — Недолго они здесь вместе уживутся!»

XI

НАПАДЕНИЕ

В это утро Мюрри уже не видел более капитана и не справлялся о нем. Он вполне сознавал всю опасность своего положения, но, побывав не раз во всякого рода передрягах, не боялся за себя; все его тревоги были исключительно за Джесси. Он был необходим ей, без него она здесь погибнет, и некому будет заступиться за нее. Единственным честным и порядочным человеком здесь был Фентон; он сразу понравился Мюрри, и когда после завтрака этот молчаливый и угрюмый офицер постучался в его дверь, то он приветствовал его, как доброго товарища.

— Мистер. Фентон, я сердечно рад поговорить с вами по душам! Присядьте и будем говорить без утайки. Судя по тому, что мне удалось узнать, вы, быть может, будете даже довольны тем, что судьба привела меня на ваше судно!

— Что касается вас, то я, пожалуй, не стану спорить. Ну а о барышне нельзя не пожалеть, что она попала сюда!

— Да, это так, — согласился Мюрри, — но раз это так, то я спрашиваю вас: что же нам теперь делать?