Вампиры - дети падших ангелов. Реквием опадающих листьев - Ирина Молчанова

Установилась неприятная, давящая тишина. Девушка затянулась косячком и захихикала:

— Если убрать последнюю букву, получится «Бес».

— Верно, — уже совсем недобро улыбнулся старец. — Нам ведь нет необходимости беспокоиться, что ты испортишь наш праздник?

В негромком голосе прозвучало столько угрозы, что только полный дурак решился бы что-нибудь испортить этому старику.

— Ваш праздник — траурная процессия для меня. Если я все равно умру, какой смысл мне участвовать? — осторожно поинтересовалась Бесс.

— Скажу, — едва заметно кивнул Цимаон Ницхи, — ты умрешь. Либо с нами, либо с теми, кто тебе дорог.

Девушка прыснула в кулак.

— Как в кино! Простите, если я умру, то какая мне к черту разница, кто умрет со мной? Живым есть дело и до живых, и до мертвых, а мертвым нет дела ни до кого.

Создатель задумчиво потер подбородок.

— Ты чего-то хочешь?

— Конечно, — улыбнулась она.

Он заметно расслабился и улыбнулся в ответ.

— Проси!

Бесс кивнула на Лайонела.

— Его мотоцикл…

— Бери, — взмахнул рукой старец.

Блондин возмущенно уставился на нее:

— Это мой мотоцикл!

— Уже нет, — ухмыльнулась Бесс.

— Лайонел, — громыхнул Создатель, — что за ребячество?! — Перевел взгляд желтых глаз на девушку. — Что-то еще, милая?

— Ага. Секс на отметке спидометра «До бесконечности».

Кажется, тот не совсем ее понял, но сказал:

— Без проблем.

— В человеческом обличии, — прибавила она.

Вмешался Лайонел:

— Рехнулась?! У тебя сердце остановится!

— Пусть остановится.

Цимаон Ницхи посмотрел на вампира в черном капюшоне, тот пожал плечами. Другие растерянно переглядывались. И тогда Создатель промолвил:

— Секс на мотоцикле с Вильямом, ну что же… оригинально. Ну и нравы.

— Нет, — запротестовала Бесс.

— Нет? — переспросил тот.

— С истинным хозяином мотоцикла. — Произнося, она смотрела на Вильяма.

Его ресницы дрогнули, он опустил глаза это, и в этот миг она пожалела об о всем, что сказала сейчас и вчера. Хотела показать ему, как больно, когда от тебя отказываются. Думала, это станет достойным ответом за то, что тот отвернулся, когда она сказала ему: «Я тебя люблю». Отмахнулся вместе со своим задетым мужским самолюбием. Для нее не существовало слов значимее, она никогда их прежде никому не говорила. А тогда, на лестничной площадке у дверей квартиры Ювелира, они вырвались сами собой. Но назад к ней не вернулись, и ей показалось, что ничего горестнее она не испытывала.

Вильям развернулся и зашагал к двойным дверям. Просто уходил. И в этом был весь он.

— Я не позволял! — прогрохотал Создатель ему в спину.

Молодой человек не остановился.

— Вильям, я требую, чтобы ты вернулся!

Тот покинул зал.

— Привести его? — спросил великан с мечом.

— Оставь. — Создатель гневно уставился на девушку. — Как это понимать?

— Плевать мне, как вы это будете понимать, — ожесточенно бросила Бесс.

Ошеломленный ее резким тоном, он перевел взгляд на Лайонела.

— Не хочешь ничего объяснить?

Девушка злорадно отметила, что тот растерян.

— Я ничего не сделал! — Говорил он это скорее не Создателю, а Кате, которая смотрела на него так, словно на ее глазах рухнул целый мир.

— У нас все впереди, красавчик! — сказала Бесс.

Цимаон Ницхи прошелся взад и вперед по залу.

— Неужели из всех моих подданных нельзя выбрать кого-то другого?

Девушка мстительно подмигнула Кате.

— Мне рекомендовали лучшего!

Надолго установилась тишина. Первой не выдержала Катя, воскликнув:

— Почему вы молчите? Дайте ей отпор! Лайонел, ты же не…

— Наивная, — фыркнула Анжелика, — конечно, он хочет.

Создатель наградил рыжую недовольным взором.

— Мы не станем, Катя, решать сию минуту.

— А что тут решать? — завопила девушка.

— Последняя воля умирающего, — улыбнулся тот, — есть о чем подумать.

Катя покачала головой:

— Вы уже все решили! — и она выбежала из зала.

Лайонел проводил ее долгим взглядом, затем приказал всем:

— Оставьте меня наедине с Лизой.

Создатель согласно кивнул, вампиры один за другим двинулись к дверям. Анжелика тронула Бесс за плечо и на прощание сочувственно сказала:

— Он не из тех, кто не может поднять руку на женщину.

Остался только великан с мечом, пообещавший Цимаон Ницхи: «Я прослежу».

Девушка поднесла косяк к губам, но Лайонел выбил его из ее пальцев, его рука легла ей на нижнюю часть лица.

— Лайонел, — раздался предостерегающий голос великана. Тот сделал к ним несколько шагов.

Молодой человек не оборачиваясь, ровно произнес:

— Как думаешь, Уриэль, сильно будет мучиться твоя Сарах, если я в лабиринте вдруг случайно заблужусь?

Бесс ощутила жжение на лице от взгляда ледяных глаз. И лишь сейчас осознала, насколько он зол.

Ей хотелось сказать вампиру, оставленному для охраны, чтобы не уходил, но Уриэль уже устремился к выходу, предупредив:

— Не делай глупостей, Цимаон Ницхи считает секунды до своего освобождения.

Ему стоило больших усилий, чтобы его рука оставалась на лице девушки и не съехала на шею, которую он бы переломил, как тростинку.

— Я пошутила, — прошептала Бесс — Просто пошутила. Я тебя не выношу.

Лайонел сильнее надавил ей на челюсть:

— Еще раз так пошутишь, и я без шуток заживо сдеру с тебя кожу.

Она попыталась отстранить его руку от своего лица.

— Будь джентльменом, отвали!

— Хочешь задеть моего брата? Твое дело! Но своей шуткой ты задела…

— Да-да, Катя теперь будет плакать, и ты огорчен! Я все поняла! — крикнула она.

Он ударил ее по щеке так легко, как только смог. Она полетела на пол и прокатилась по нему. Щека сильно покраснела, девушка схватилась за нее.

Лайонел чертыхнулся. Он явно не рассчитал силу удара, и шутнице было больнее, чем ему того хотелось. Глядя на нее, сразу поднявшуюся, гордую и ничуть не сломленную, он окончательно понял: в ней он ненавидел себя.