📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураСтолетняя война. Том II. Испытание огнем - Джонатан Сампшен

Столетняя война. Том II. Испытание огнем - Джонатан Сампшен

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 84 85 86 87 88 89 90 91 92 ... 238
Перейти на страницу:
помощь Иоанну II после ареста короля Наварры в Руане. Он организовал оборону Парижа во время паники, последовавшей за битвой при Пуатье и стал главной фигурой Парижского восстания 1358 года. В чем-то его карьера, как и его конечная судьба, напоминает карьеру Якоба ван Артевелде, другого великого городского лидера середины XIV века. Марсель, безусловно, разделял безжалостность и жестокость Артевелде, но в иных вопросах он был совсем другим человеком. Он не был хорошим оратором, и хотя он был искусным организатором, ему, похоже, так и не удалось приобрести собственных массовых сторонников. Он также был бесхитростным, импульсивным и лишенным политической рассудительности[420].

Работа Генеральных Штатов началась, как обычно, 17 октября 1356 года в Большом зале Парижского Парламента. Это было одно из крупнейших собраний такого рода за последнее время. Около 800 делегатов присутствовали на заседании, когда канцлер Пьер де ла Форе перечислял ставший уже привычным перечень бедствий, из-за которых они были созваны. Он говорил о доблести короля, о трагедии его пленения и о жертве, которую должен принести каждый француз, чтобы выкупить его. После того как канцлер закончил, Дофин добавил несколько "мудрых и милостивых" слов от себя. Но хотя из зала прозвучали обычные верноподданнические речи, предложения правительства были встречены холодно. Королевство было истощено, и большая его часть была захвачена вооруженными бандами английских, гасконских и наваррских авантюристов. Храбрость короля Иоанна II на поле боя вызывала искреннее восхищение, но мало кто считал выплату выкупа законным требованием. Что бы ни говорили о его военном руководстве, управление финансами Иоанном II было плачевным, а его министров, некоторых из которых можно было увидеть среди придворных, окружавших Дофина, искренне ненавидели и презирали.

Делегаты удалились из дворца, чтобы подумать о том, что делать. Они отправились в францисканский монастырь в университетском квартале, представлявшим собой группу зданий у южной стены города, где сегодня находится Медицинская школа. Несколько членов Совета Дофина отправились с ними, чтобы руководить ходом обсуждений. Но они пробыли там недолго. Почти сразу же при обсуждении тон задали диссиденты и протестующие. После короткого и бурного обсуждения в каждом из сословий делегаты решили избрать объединенный комитет из восьмидесяти членов, который мог бы действовать более решительно, чем эти громоздкие собрания. Этим людям было поручено составить список требований, которые должны были быть представлены Дофину. Все они дали клятву, что будут нести коллективную ответственность за свои решения и вести обсуждения тайно. Советники Дофина были в срочном порядке изгнаны[421].

Согласно версии событий, которую позже распространили министры Дофина, в Совете восьмидесяти с самого начала главенствовали злейшие враги короля и его сына. Министры назвали тридцать четыре члена Совета явными приверженцами заключенного в тюрьму короля Наварры. Но истина оказалась сложнее. В Совете восьмидесяти, безусловно, были сторонники Карла Наваррского. К ним относились некоторые из наиболее ярых и влиятельных членов Совета, такие как епископ Лаона Роберт Ле Кок и недовольный пикардский дворянин Жан де Пикиньи. Но многие противники правительства в Совете восьмидесяти никогда не были приверженцами Наваррского дома, а другие стали таковыми лишь позднее. Главенствующие группы были сформированы из представителей промышленных городов севера и группы реформаторски настроенных дворян, церковников и академических богословов. Особенно широко был представлен Париж. Этьен Марсель и его кузен Жиль заседали среди восьмидесяти. Среди них был и финансист Шарль Туссак, один из четырех эшевенов, помогавших Марселю в управлении ганзой. Кроме того, было несколько человек, представлявших города, из которых они происходили, но живших в Париже и практически являвшихся парижанами. Но именно роль недовольных дворян была первостепенной. Их верность короне в большинстве случаев не вызывала сомнений. Но они были встревожены бесхозяйственностью и коррупцией, которые они видели повсюду в правительстве. Если кто и выделялся среди противников правительства, так это, вероятно, не купеческий прево и даже не пламенный пронаваррский епископ Лаона, а архиепископ Реймса Жан де Краон, который выступал от имени церкви: дворянин, происходивший из одной из великих семей западной Франции, чей брат попал в плен, сражаясь вместе с королем при Пуатье[422].

После недельного обсуждения Совет восьмидесяти представили свой доклад Генеральным Штатам. Он состоял из длинного и разнородного каталога личных и коллективных жалоб большого числа групп  с разными интересами. Но одна тема была общей для всех них. Король, говорили они, окружил себя подхалимами, паразитами и спекулянтами, которые плохо управляли его войнами, финансами, монетными дворами и судами. Совет восьмидесяти протестовал против произвольных и насильственных методов, использовавшихся для сбора налогов, и против разбазаривания полученных средств. Члены Совета восьмидесяти объявили себя угнетенными постоянными манипуляциями с чеканкой монет. Они нарисовали яркую картину экономических бедствий дворянства, причинами которых они считали непосильные налоги, манипуляции с монетой, ущерб от войны и невыплату военного жалованья, распад гражданского правосудия и то, что король не отвечает на их прошения о пожалованиях и милостях. По этой причине, заявил Совет восьмидесяти, "города, замки и крепости пали, целые области были опустошены и разрушены, многие хорошие люди убиты, а другие дезертировали к врагу, передав ему свои крепости и владения". Генеральные Штаты единогласно приняли этот мрачный и поверхностный диагноз бедствий Франции. Не было ни одного несогласного.

26 октября 1356 года Совет восьмидесяти призвал Дофина явиться к ним, чтобы получить совет, который собирались дать ему представители трех сословий. Дофин явился в сопровождении небольшой группы дворян и оказался совершенно неподготовленным к последующим событиям. Глава Совета восьмидесяти, архиепископ Реймсский, выдвинул три требования. Во-первых, некоторые чиновники короля, которые были явно бесполезны, должны были быть немедленно уволены, лишены всего имущества и преданы суду за свои преступления. Архиепископ назвал канцлера Пьера де ла Форе, Симона Бюси, первого председателя Парламента, камергера Роберта де Лорриса и четырех главных финансовых чиновников короны: Николя Брака, бывшего казначея, его преемника Ангеррана дю Пти-Селье, Жана Пуалевилена, монетного мастера, и Жана Шовеля, старшего военного казначея и добавил имена некоторых других, сравнительно мелких чиновников. Кроме Пьера де ла Форе, все названные люди были либо тесно связаны с финансовой администрацией короля, либо, подобно Симону Бюси и Роберту де Лоррису, слишком преуспели в правительстве, которое не служило ничьим интересам кроме их личных. Ни одно из этих обвинений не могло быть выдвинуто против Пьера де ла Форе. Но он был слишком видным деятелем, чтобы его можно было оставить в стороне от чистки. Второе требование архиепископа заключалось в том, что в будущем Дофин должен был управлять страной по совету постоянной комиссии, которую назначит Генеральные Штаты. В ее состав, по его словам, должны были войти четыре прелата, двенадцать рыцарей и двенадцать представителей городов. Они должны были осуществлять наместнические полномочия во всех государственных делах. С практических вопросах они должны были действовать как лейтенанты короля Иоанна II. В-третьих, архиепископ заметил, что после ареста короля Наварры шесть месяцев

1 ... 84 85 86 87 88 89 90 91 92 ... 238
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?