Шлейф сандала - Анна (Нюша) Порохня

зачем все это? Зачем он говорил слова любви? Зачем целовал?

- Прошу вас, Минодора Васильевна, - новоиспеченный жених подал ей руку. – Пожалуйте к столу. А это что у вас на шее? Неужто склаваж* с бриллиантами?

Девушка машинально положила руку на украшение. Его и серьги с жемчугом она оставила, чтобы отсутствие украшений не бросилось маменьке в глаза.

- Я за него целое состояние отдал! – с гордостью произнес Василий Гаврилович. – Дочь моя ничем не обижена!

Минодора не понимала, что происходит. Алчность во взгляде Артемия совсем испугала ее. Она нахмурилась, а потом ее брови взлетели вверх.

Ах, вот зачем я понадобилась… Вот тебе и влюбленный! А какие слова говорил! Соловьем заливался! Ну, ничего… Даже если удалось батюшку уговорить, то с ней так просто не сладить!

Сердце девушки разрывалось от боли, перед глазами стоял туман от слез, и она судорожно вздохнула, сдерживая рыдания. Жизнь не переставала бить ее. Да все по тому же месту.

Артемий помог Минодоре устроиться за столом, ухаживая, как заправский джентльмен. Василий Гаврилович некоторое время наблюдал за ними, а потом сказал:

- Что-то я радости на твоем лице не вижу, Дорушка. Жених твой говорит, что полюбили вы взаимно, а у тебя глаза на мокром месте.

- Это от волнения! – быстро ответил вместо нее сыщик. – Не верила, что вы нам позволите венчаться!

Минодора приготовилась было сказать пару ласковых, но вдруг замерла, изумленно глядя на Артемия. Господи… нужно срочно бежать к Елене. Только она сможет помочь! Беда!

- Да, папенька. Артемий прав. Волнуюсь я… Сердце заходится… - она улыбнулась отцу. – Ничего, пройдет скоро.

- Пройдет, пройдет! – захохотал купец. – Любовь – дело проходящее! Пролетит, будто лебедь мимо! Крылом по лицу чиркнет, и поминай как звали!

В столовую вошла Степанида Пантелеймоновна. Она не понимала, что происходит, взволнованно кутаясь в легкую шаль.

- Звал, Василий Гаврилович?

- Иди, мать, познакомься. Будущий зять, - купец поднялся и похлопал Артемия по плечу. – Будем к свадьбе готовиться.

- Как это? – опешила бедная женщина. – Откуда жених?

- Это ты у дочери спроси! – Василий Гаврилович вернулся на место. – Где эти молодые только и успевают снюхаться! Одному Богу известно!

А Минодора не сводила взгляда с Артемия. Ее руки под столом нервно комкали салфетку. Когда же все это закончится?! Как же ей нужна была Елена! Возможно, скоро случится что-то дурное, чего уже невозможно будет исправить… Как бы под стол заглянуть, чтобы ноги сыщика увидеть? Вот правда и вскроется!

* * *

Евдокия принесла аптекарю мятного чая, и пока он пил, я размышляла. Понятно, что мы его в беде не оставим. Вот только нужно не только дать Никите Мартыновичу крышу над головой, но и сделать все, чтобы аптека не прекратила свое существование.

- Никита Мартынович, мы завтра утром поможем вам переехать к нам, - сказала я, приняв решение. – На улице вы точно не останетесь.

- Да что ж я буду только место занимать? – грустно спросил он. – Без дохода я просто старый человек. Обуза.

- Не говорите так! – строго сказала я. – Вы для нас не обуза! А аптека никуда не денется. Мы ее откроем здесь!

- Как это здесь? – удивился Никита Мартынович. – Где?

- А в доме, - улыбнулась я. Эта мысль пришла мне в голову совершенно неожиданно. – На первом этаже. Там два выхода. Из одного можно выйти на другую улицу, но он сейчас заколочен. Выделим вам большую комнату, которая выходит окнами в сад. В ней поставим прилавок и стеллажи.

- Мне неудобно. Я не могу так бесцеремонно пользоваться вашей добротой… - начал было отнекиваться аптекарь, но тут встрял дядюшка:

- А чего? Сдается мне, что дело это выгодное…

- Это как? – удивился Никита Мартынович.

- Да очень просто! Будете с Леночкой ее масла для бороды варганить, да в аптеке продавать, - Тимофей Яковлевич неожиданно продемонстрировал деловую хватку. – Человек придет в парикмахерскую, мы ему бороду смягчим, расчешем, а он спросит: «Да где ж мне такое добро купить, чтобы дома самому за красотой ухаживать?». А мы ответим: «Дык, в аптеку нашу загляните. Там такого добра пруд пруди!».

- Вот это я понимаю, голова работает! – удивленно воскликнула я. – Тимофей Яковлевич, да ты молодец!

- А то! – засмущался дядюшка. – Это когда я водку пил, мне ничего не надобно было, а сейчас пыл к работе появился.

С таким размахом можно было и мыло варить… Я тут же приструнила себя. Начинать нужно с малого, а не хвататься за все подряд.

- Идите домой, к Машутке, - обратилась я к Никите Мартыновичу. – Завтра, как только рассветет, мы придем и перенесем все ваши вещи, чтобы к обеду успеть. Может, еще мужчин с собой позовем. Не думаю, что нам кто-то откажет.

Аптекарь ушел более спокойным. Конечно, в его душе творилось непонятно что: ему было больно, терзала обида. Но он хотя бы чувствовал поддержку. А это дорогого стоит.

Когда закончился дождь, от Ксении Алпатовой прибыл слуга. Я передала ему список и только собралась вернуться домой, как услышала голос Минодоры:

- Елена! Погоди!

Обернувшись, я увидела, что она быстро идет по улице. Щеки девушки раскраснелись, она задыхалась, но темпа не сбавляла. Еще я обратила внимание, что Минодора немного похудела. Особенно это было видно по лицу. Молодец, девчонка!

- Случилось что? – спросила я, когда она подошла ближе. – Я уже хотела к тебе идти. Ни слуху ни духу.

- Случилось, - выдохнула Минодора. – Ко мне нечистый сватается.

- Чего-о-о? – протянула я и потянула носом. – Ты не пила? Я тебе раз сказала остаканиться, чтобы от Павлуши отделаться, а не постоянно прикладываться!

- Зря смеешься! – девушка вдруг заплакала. – Мне еще нянюшка рассказывала, что бывало к невестам чёрт в виде жениха приходит. Девица замуж за него выходит и помирает! Потому что нечистый ее душу высасывает!

- И в какого жениха чёрт вселился? – уточнила я, стараясь не смеяться. – Кто на твою душу зарится?

- В Жарикова! Артемия! – всхлипнула Минодора. – А я думаю, что не так? Глаза злые стали, жадные… Все моим склаважем интересовался! И чёртова отметина на шее! Родимое пятно копытом! У настоящего Артемия его не было! Еще я хотела на его