Королевство гнева и тумана - Сара Маас

– Я выдержу, – тихо и даже с нежностью сказал он.

Я была телесно и душевно измотана. Наверное, только потому я выдохнула:

– Я их убила.

Этих слов я не произносила вслух с того самого дня.

– Я знаю, – сказал Кассиан и поджал губы.

Ни осуждения. Ни похвалы. Только суровое понимание.

Я опустила руки, содрогнулась всем телом и сказала, захлебываясь подступившими слезами:

– На их месте должна была быть я.

Вот так.

Я стояла под безоблачным небом, под ярким зимним солнцем, окруженная сплошным камнем. Ни единой тени, чтобы спрятаться. Ничего, за что можно бы уцепиться… Вот так.

Затем откуда-то появилась темнота. Нежная, успокаивающая темнота. Нет – тень от могучей мужской фигуры, густо покрытой потом. Нежные пальцы приподняли мой подбородок… Рядом стоял Ризанд.

Его крылья обвили нас, закрыв от окружающего мира. Солнечный свет окрашивал перепонки крыльев в красное и золотистое. Где-то в ином, далеком мире слышался звон стали. Кассиан и Азриель начали поединок на мечах.

– Это ощущение будет приходить к тебе каждый день, в течение всей жизни, – сказал Ризанд.

Я вдыхала запах его пота, сквозь который пробивался другой – знакомый запах морской соли и лимона. Его глаза смотрели непривычно мягко. Я хотела отвернуться, но он крепко держал мой подбородок.

– Мне знакомо это чувство. Оно живет во мне с тех пор, как убили мою мать и сестру. Я сам их хоронил. Даже возмездие ничего не изменило.

Он вытер слезы с одной моей щеки, затем с другой.

– Это чувство может тебя разрушить и даже убить, что почти и случилось во время твоего поединка с Ткачихой. Либо ты можешь научиться с ним жить.

Я долго смотрела на его открытое, спокойное лицо. Возможно, сейчас я видела настоящее лицо Риза, свободное от всех масок, которые он надевал ради благополучия подданных.

– Мне тяжело слышать о том, что случилось с твоей семьей, – хрипло прошептала я.

– Я сожалею, что не нашел способа уберечь тебя от мерзостей Подгорья, – таким же спокойным голосом произнес Риз. – От тех страшных дней, когда ты медленно умирала. От желания умереть.

Я замотала головой, но его пальцы сильнее сжали мне подбородок.

– У меня бывают два вида кошмарных снов. Первый – когда я снова вижу себя шлюхой Амаранты или когда она истязает моих друзей… И второй – когда я слышу хруст твоей сломанной шеи и вижу гаснущие глаза, из которых неумолимо уходит жизнь.

Мне было нечего ему ответить. В его голосе проскальзывали интонации, которых я не слышала прежде. Я просто разглядывала узоры татуировки на его груди и руках. От его кожи исходило мерцание. Представляю, как истосковалась его кожа по солнцу за долгие годы безвылазной жизни в Подгорье.

Мои созерцания кончились, когда я дошла до его брюшных мышц и их продолжения, уходившего под кожаные штаны. Мои руки все еще не остыли от жара, прожегшего перчатки.

– Вот оно что, – усмехнулся Риз и сложил крылья.

Я сощурилась от хлынувшего солнца.

– Подарок Двора осени? – спросила я.

Риз взял мою руку, рассмотрел покрытую ссадинами кожу – результат неумелых ударов.

– Да. Подарок их верховного правителя Берона.

Отца Ласэна. Как сам Ласэн отнесся к случившемуся? Скучал ли он по мне? Продолжала ли Ианта домогаться его внимания?

Кассиан и Азриель продолжали поединок, усердно делая вид, что не подслушивают.

– Я не очень сведущ в особенностях магических дарований других верховных правителей, – признался Риз. – Но если понадобится, мы сможем в этом разобраться. Постепенно. День за днем.

– Если ты – самый могущественный верховный правитель за всю историю Притиании… значит ли это, что от тебя мне досталось больше способностей, чем от остальных правителей.

Почему я тогда сумела проникнуть в его мозг?

– А давай проверим, – подзадорил меня Риз. – Попробуй вызвать тьму. Не бойся, я не стану просить тебя совершить переброс, – добавил он и усмехнулся.

– Начнем с того, что я не знаю, как это получилось у меня вчера.

– Пожелай, чтобы получилось снова.

Я тупо посмотрела на него.

– Попробуй думать обо мне, – предложил Риз. – О том, какой я обаятельный. Какой талантливый.

– И какой самонадеянный.

– Это тоже есть.

Он скрестил руки на голой груди, отчего его брюшные мышцы слегка напряглись.

– Ты бы хоть рубашку надел, – проворчала я.

– А тебе неприятно смотреть на мой голый торс? – спросил Риз, хитро, по-кошачьи улыбаясь.

– Меня удивляет, что здесь так мало зеркал. Ты ведь обожаешь на себя любоваться.

Азриель закашлялся. Кассиан же отвернулся, зажав ладонью рот.

– Я обожаю Фейру, когда она такая.

Я не попалась на комплимент. Нахмурившись, я закрыла глаза и попыталась заглянуть внутрь себя. В любой темный угол, какой смогу найти. Их оказалось много.

Даже слишком много.

И сейчас в каждом лежало письмо, написанное вчера.

Письмо-прощание.

Ради сохранения моего рассудка, ради моей безопасности.

– Существуют разные виды темноты, – вновь заговорил Риз. Я по-прежнему не открывала глаз. – Есть темнота пугающая, темнота успокаивающая, темнота, дарующая отдых.

Я мысленно представила их все.

– Есть темнота влюбленных и темнота наемных убийц. Она становится такой, какой ее хочет видеть взывающий к ней. Или какой она ему нужна. Сама по себе темнота не является ни абсолютно плохой, ни абсолютно хорошей.

Я видела темноту камеры в Подгорье. Совсем недавно я столкнулась с похожей темнотой, побывав в логове Костореза.

Кассиан выругался. Азриель что-то пробормотал, и их мечи опять зазвенели.

– Открой глаза, – попросил Риз.

Я открыла.

Меня окружала темнота, созданная не мною, а Ризом. Площадка для упражнений исчезла. Я словно попала в начало сотворения мира. Меня окутывал покой. Нежность. Умиротворение.

Вокруг замелькали звездочки, словно распускались синие, пурпурные и белые ирисы. Я потянулась к одной. Кончики пальцев окунулись в звездный свет. Где-то очень далеко, возможно в другом мире, Азриель и Кассиан продолжали поединок. Наверное, и они сражались в темноте, сделав ее дополнительным условием упражнения.

Я двигала звездочку между пальцами, как цирковые фокусники катают монету. Темнота вокруг меня сверкала звездами и дарила умиротворение. Легкие наполнялись прохладным воздухом.