Цикл Дегона. Бог-амфибия - Вольфганг Хольбайн

— Может быть, в этом и состоит различие между нашими расами, — пробормотал я. — Ну так как, вы нам поможете?

Существо в теле Баннерманна вздохнуло.

— Да, — сказало оно. — Но ты ведь знаешь, что тебе предстоит бороться не только с людьми? Сила, которая уничтожит этот корабль, не знает жалости. Даже я не могу сдержать ее.

— Я понимаю, — ответил я. — У нас есть два часа. Этого более чем достаточно, чтобы провести людей сквозь врата. А что произойдет потом… увидим.

— Да, увидим, — ответил лже-Баннерманн, и только я понял, что он имел в виду.

— Он нашел ее, — сказал Шеннон.

С оставшимися четырьмя воинами он находился в небольшой постройке без окон на носу корабля. Взявшись за руки, они сидели на полу с поджатыми ногами, так что их соприкасавшиеся тела образовывали неправильную фигуру с пятью углами. Но самым важным сейчас было то, что они соединили свои разумы, создав центр пульсирующей силы, и направили взоры во чрево корабля. В результате Шеннон видел то, что происходит в небольшой комнате на другом конце «Дагона», так же отчетливо, как будто он сам находился там.

Вместе с ним это видели и другие воины. Шеннон почувствовал их ужас, когда они глазами Роберта Крейвена увидели истинный облик демона.

— Шайтан! — вырвалось у одного из мужчин.

— Молчи! — строго сказал Шеннон. — Нас это не касается.

Воин поднял голову, и в его взгляде зажглось упрямство.

— Но у них есть ПЕЧАТЬ! — сердито воскликнул он. — Чего мы ждем? Давайте заберем ее!

Шеннон хотел возразить, но понял: что бы он ни сказал сейчас, это лишь разожжет недоверие воинов. Кивнув, он отпустил пальцы драконоборцев, сидевших справа и слева от него, и встал. Беззвучно, словно тени, поднялись и другие воины.

— Давайте подождем, — спокойно произнес Шеннон, когда первый драконоборец собрался выйти из комнаты. — У нас еще есть время до уничтожения корабля. Пускай он спасет как можно больше людей.

— Зачем? — Воин, который возразил Шеннону в самом начале, непонимающе уставился на юношу. — Наш приказ состоит в том, чтобы забрать ПЕЧАТЬ.

— Сын колдуна передаст ее мне, — ответил Шеннон. — Он дал мне слово.

— Да какое нам дело до жизни всех остальных! — выдохнул драконоборец. — Пускай подыхают. Ты становишься мягкосердечным, Шеннон. Возможно, Некрон ошибся, назначив командиром тебя.

Рука воина опустилась на рукоять меча, и Шеннон понял эту молчаливую угрозу.

— Ты прав, Карим, — согласился он. — Пойдем.

На этот раз все действительно выглядело как настоящий исход. Люди, поднявшиеся на борт «Дагона», взяли с собой лишь самое необходимое — то, что могли унести, поскольку они беззаветно верили своему богу. Верили в то, что в новом, обещанном им мире у них будет все. Я видел страх на лицах тех, кто проходил между лже-Баннерманном и Дженнифер на середину комнаты и становился в центр загоревшейся ярким светом пентаграммы.

Даже на меня весь этот процесс производил путающее впечатление. Все происходило быстро и почти беззвучно: яркая вспышка света, волна жара — и центр пентаграммы в одно мгновение пустел, а тело, находившееся там, дематериализовывалось, чтобы появиться далеко-далеко отсюда, по ту сторону всех надежд. Лже-Баннерманн пообещал перенести их обратно в Фирт-Лахлайн, в родное селение, из которого они ушли, и я знал, что он сдержит свое обещание.

Я также знал, что Фирт-Лахлайн — место, лишенное надежды, полное разочарования, горечи и пустоты, — уже не будет прежним. Жители Фирт-Лахлайна всеми фибрами своей души верили в то, что обещал им Дагон. Они вручили ему свои жизни и свое будущее, а получили взамен ложь.

— Они идут, — внезапно сказал лже-Баннерманн.

Он стоял у врат, выпрямившись и замерев на месте, будто статуя, в странной, неестественной позе. Его лоб покрылся капельками пота, а глаза лихорадочно блестели. Когда он говорил, его губы почти не шевелились. Я чувствовал, как ему трудно удерживать врата, используя лишь свою силу воли: нужное в этот момент напряжение превосходило силы даже столь могущественного существа. По крайней мере, я на это надеялся.

Конечно же, я не воображал, будто моя духовная сила сопоставима с духовной силой этого существа. Я не был особо искусен в том, чтобы закрывать свой разум от чужого воздействия и пытаться спрятать свои истинные мысли и мотивы за маской чего-то банального, не имеющего большого значения. Возможно, я был способен обмануть подобным образом Дагона, который, несмотря ни на что, был лишь человеком, научившимся подчинять себе сверхъестественные силы, но вряд ли я мог обмануть существо, которое забралось в тело Баннерманна.

И все же это был мой единственный шанс. И единственный шанс двухсот мужчин, женщин и детей, которые проходили мимо меня, выстроившись в очередь, и один за другим исчезали в огненных объятиях врат.

Кивнув Макгилликадди и его четверым мордоворотам, я пошел к выходу, но в последний момент остановился на пороге и, оглянувшись, посмотрел на лже-Баннерманна. В его фигуре что-то изменилось, она казалась ненастоящей, хотя, по моему мнению, это была идеальная копия капитана «Туманной леди». Должно быть, открытие врат забирало большую часть сил этого могущественного существа, и поэтому копия лже-Баннерманна уже не казалась такой правдоподобной, как раньше.

— Я не стану ждать вас, Крейвен, — сказало существо. — Я не знаю, насколько хватит моих сил, чтобы держать врата открытыми.

Признаться, в этот момент я мог бы сказать ему множество умных фраз. Или множество глупых фраз. Я же предпочел ничего не говорить и, коротко кивнув, вышел из комнаты вслед за Макгилликадди.

Шотландец покрепче сжал свой винчестер, будто ему нужно было за что-то держаться, и, вытащив из кармана крупнокалиберный пистолет, протянул его мне.

— Спасибо, но мне он не нужен, — сказал я, покачав головой. — Отдайте его кому-нибудь из ваших парней. Он ему наверняка пригодится.

Если Макгилликадди и уловил насмешку в моих словах, то проигнорировал ее. Нахмурившись, он сунул пистолет обратно в карман и, проведя тыльной стороной ладони по губам, воскликнул:

— Пятеро против шести! Это же убийство!

— Но почему? — возразил я, не глядя на него. — У нас численное преимущество.

Макгилликадди презрительно фыркнул.

— Вы же знаете, что эти люди — бездушные наемные убийцы, — выдохнул он.

— Все правильно, — ответил я. — Подходящие противники для вас, не так ли?

Макгилликадди не удостоил меня ответом.

Корабль начал меняться. Шеннон заметил эту трансформацию, когда они вышли на палубу. Она была еще не очень заметна, не очень реальна: казалось, что все вещи по-прежнему были такие же, как и раньше, но в то же время они становились… иными.