Уцелевший - Маркус Латтрелл

Лицо рейнджера внезапно осветилось огромной улыбкой. Он бросил взгляд на мою двухметровую фигуру и резко отчеканил:

«Американец?» Я лишь успел кивнуть, и он тут же издал крик, который эхом пронесся над горами: «Это Маркус, парни! Он у нас, он у нас!»

Рейнджер подбежал ко мне, заключил меня в объятия, и я почувствовал запах его пота, боевого снаряжения и автомата – запахи дома, запахи, с которыми я живу. Американские запахи. Я пытался оставаться сильным и не разрыдаться, в основном потому, что «морской котик» никогда не показал бы свою слабость перед рейнджером.

«Эй, брат, – сказал я, – как я рад тебя видеть».

К этому времени в горах начался хаос. Солдаты выходили из леса со всех сторон. Я видел, что они были очень побитые, в потасканном боевом снаряжении, и все с приличной щетиной, росшей, видимо, несколько дней. Они были грязные с ног до головы, растрепанные – и все широко улыбались. Я догадывался, и как оказалось, верно, что они разыскивали мою команду с раннего утра среды. Боже, они были всю ночь на улице в ту грозу! Неудивительно, что они выглядели немного помятыми.

Сегодня было воскресенье. И Боже, каким наслаждением было снова услышать английский язык, простые повседневные слова, многообразные американские акценты, выражения дружбы и фамильярности. Могу вас уверить: после определенного времени, проведенного во враждебной иностранной среде, где никто толком не может ничего объяснить, быть спасенным своими людьми – стойкими, уверенными, организованными парнями, натренированными профессионалами, вооруженными до зубов и готовыми ко всему, которые окружают тебя дружелюбием, – это вызывает чувство самого высшего восторга. Но я бы не рекомендовал готовиться к такому моменту.

Они тут же принялись за дело. Капитан армии приказал солдатам отнести меня на более высокую позицию. Они подняли меня вверх по склону и посадили рядом с загоном для коз. Санитар США Трэвис тут же принялся за мои раны. Он снял старые бинты, которые дал мне Сарава, обработал антисептиком и наложил чистую повязку. Он также дал мне чистую воду и антибиотики. К тому времени, как он закончил, я чувствовал себя почти человеком.

Атмосфера вокруг была неизбежно радостной, потому что все ребята чувствовали, что их миссия завершена. Все американцы, воевавшие на передовой, понимали это чувство праздника. Все мы понимали: несмотря на то, что столько моментов пошло не так, мы еще очень многих избежали благодаря знаниям боевых условий, ведь еще много раз что-то могло пойти совсем не тем путем.

Эти рейнджеры и «зеленые береты» ничем не отличались. Каким-то образом на площади в сотни квадратных километров горной местности они нашли меня, и нашли живым. Но я знал, что на самом деле они не до конца осознавали огромную опасность, в которой мы все находились. Я доложил о количестве воинов «Талибана», которые располагались неподалеку, о том, сколько их было против нас на скале Мерфи, о присутствии Шармака и целой его армии, вероятно, наблюдающей за нами в этот момент. Нет, не так – определенно наблюдающей за нами. Мы были вместе и составляли внушительную военную мощь в случае атаки, но нас было гораздо меньше по численности, и мы находились внутри талибского окружения. Не только я.

Я рассказал все настолько подробно, насколько мог, прежде всего объяснив, что мои ребята мертвы – Майки, Акс и Дэнни. Это было невероятно трудно, потому что раньше я никому не говорил об их смерти. Раньше было некому доложить, и определенно никто бы в деревне не понял, что значили для меня эти ребята и какую огромную зияющую дыру их гибель оставила в моей душе.

Я вытащил тетрадь, где у меня все еще были понятные карты дорог, отметки расстояний и местности. Я показал рейнджерам места, где, по моим сведениям, были укрытия талибов, помог отметить их на больших картах. «Здесь, здесь и здесь, парни, – вот они где». На самом деле эти ублюдки были везде, вокруг нас, и ждали своего шанса. У меня было чувство, что Шармак может испугаться прямого столкновения с тяжелой американской огневой мощью. Половина его армии погибла в горах от рук только нас четверых. Теперь американцев, собравшихся вокруг загонов для коз, пока Трэвис делал свою работу, здесь было гораздо больше.

Я спросил у капитана рейнджеров, каким количеством личного состава он здесь располагал. Он ответил: «Нас достаточно. Двадцать».

По моему мнению, это было несколько легкомысленное заявление, так как Шармак мог легко вернуться с подкреплением в 150 или даже 200 воинов, присланных из «Аль-Каиды».

«У нас есть боевые вертолеты, «шестьдесят четвертые» «Апачи», неподалеку, – сказал он. – Что бы нам ни понадобилось, все есть».

Я еще раз подчеркнул, что мы, без сомнения, были окружены, и он ответил: «Принято, Маркус. Мы будем действовать соответственно».

Прежде чем мы ушли, я спросил, как они меня обнаружили. Оказалось, что сработал мой аварийный радиосигнал в окне небольшого каменного домика в горах. Экипажи вертолетов засекли его, когда летали над горой, и потом отследили до деревни. Они точно знали, кто был владельцем этого радио «PRC-148» – член первоначальной команды «морских котиков», но командованию пришлось учесть тот факт, что маяк могли украсть и талибы.

Они, однако, не считали, что включили его афганские дикари. Было очень маловероятно, что маяк включили, настроили и направили в небо ребята, которые не имели ни малейшего понятия, для чего он предназначен.

Таким образом, на базе заключили, что один из «морских котиков» находился в этой деревне или недалеко от нее. Так что бойцы подходили к месту моего предполагаемого пребывания, каким-то образом миновав сеть талибских засад. И тут внезапно появился я, одетый, как заместитель Усамы бен Ладена, висящий на плечах пары дикарей. Мы были похожи на трех пьянчуг, постоянно падающих с холма, а завершал картину деревенский полицейский, шедший прямо позади и кричавший: «Два-два-восемь!»

Под руководством Гулаба отряд отправился в деревню и направился во второе мое убежище, где мы пережидали ураган. Военные организовали безопасное оцепление вокруг Сабрэя и отнесли меня в главную комнату, положив напротив окна. Я заметил на дереве петуха, он сегодня вел себя довольно тихо, но воспоминания о его серенадах все еще заставляли меня бороться с желанием снести ему голову.

Хозяева организовали чай, и мы уселись для детального обсуждения и моего рассказа. В Сабрэе наступил полдень. База отправила за мной очень серьезную группу армейского состава, начиная от капитанов и ниже, в основном здесь были рейнджеры и «зеленые береты». Прежде чем мы начали собрание, я был вынужден сказать ребятам, что надеялся быть спасенным «морскими котиками», потому что теперь мне определенно придется вынести много насмешек: «Вот видишь, «морские котики» попадают в передрягу, и нужно посылать регулярную армию, чтобы их вытащить, как всегда».

Это заявление было принято с бурной радостью, но не замаскировало мою бесконечную благодарность за то, чем они рисковали, чтобы меня спасти. Парни вели себя как мастера своего дела и контролировали ситуацию как истинные профессионалы. Сначала они передали по радио на базу, что меня нашли, что я в стабильном состоянии и вряд ли умру, но, к сожалению, остальные три члена команды погибли в бою. Я слышал, как они подтвердили, что я в безопасности, но ведь мы все еще находились в потенциально враждебной афганской деревне и были окружены войсками «Талибана» и «Аль-Каиды». Они запрашивали ночную эвакуацию.