Мрак под солнцем - Чингиз Абдуллаев

— Вы вернули нам веру в нашу дружбу, —торжественно говорил Хосе.

Рамон радостно улыбался.

«Интересно, что он скажет после третьего июня, —усмехнулся Чернов, — назовет нас иудами и предателями. Впрочем, это еголичное дело. В разведке каждый должен помнить прежде всего о своих собственныхинтересах. Иначе это не разведка, а дом собеса. Здесь никого не содержат засчет другого. Здесь живут только за счет других, и это главный принцип любойразведки». Кстати, третьего его самого тоже не будет на острове. Нужно ещенемного отыграть. Может, это его последнее публичное выступление в жизни. Послеуспешной операции его могут наградить, похвалить и… снова отправить на пенсию.Впрочем, пусть отправляют. Его операция войдет во все учебники по историиразведки всех стран мира. Придумать такую гениальную комбинацию, которую онпридумал с Бернардо, не сможет никто. Это его идея и его руководство. Это онпридумал такой сложный и такой изящный вариант, позволяющий подойти к объектуна максимально близкое расстояние. Теперь нужно только спустить курок.Промахнуться с расстояния в три метра Бернардо не сможет, даже если захочет.Это исключено.

— Мы всегда будем друзьями Кубы и ее народа! —патетически воскликнул Чернов.

— Мы это знаем! — почти крикнул Рамон. Какстранно, отметил генерал, когда дело касается революций, они становятся прямо неистовымифанатиками. Причем это не поза, это их нормальное состояние. А в другие моментыРамон — умный, наблюдательный, сосредоточенный человек. Что идеология делает слюдьми. Чернов не верил ни в бога, ни в дьявола, ни в коммунизм, ни вкапитализм. Он был профессионал, его интересовали только результаты своейдеятельности. Вся остальная идеологическая шелуха была постольку поскольку. Онраньше редко помнил, что он — коммунист, а после августа девяносто первоговообще забыл про это. Хотя голосовал на выборах, конечно, за коммунистов, онинаиболее последовательно выступали против разрушителей, разваливших великуюстрану, и к этим господам Чернов всегда испытывал отвращение. Он даже до сихпор держал дома партбилет, полагая, что в российской истории уже много разбывали моменты, когда ответная волна бывала сильнее прежней.

— Мы будем вместе бороться с американскимимпериализмом, — восторженно сказал Рамон.

— Мы будем всегда вместе, — поправил его Хосе.«Какая чушь, — подумал Сергей Валентинович, — знали бы они, каковацель операции „Мрак под солнцем“. Они бы меня живьем из кабинета не выпустили.Прямо здесь в глотку вцепились бы».

— Я пришлю своего человека для координации действий. Авы дадите мне адреса и имена своих людей в Мексике, — предложил он, —Будьте осторожны в Мексике, — сказал Рамон, — там недавно был большойвзрыв в местном бюро американского ЦРУ. Погибли все сотрудники. Мы пока незнаем, кто это организовал.

«Их чертова демократия. И наша тоже. Вот так. Взрывают ужеразведчиков», — раздраженно промелькнуло в его голове.

— Американцы начали какую-то игру, — добавилХосе, — вам нужно быть очень внимательным. Мы не можем разгадать, что этоза игра, но мне кажется, что ваши догадки насчет их агента в вашей разведкесоответствуют действительности. Мне Рамон рассказывал о вашей беседе.

— Да, — подхватил Рамон, — они даже хотеливбить клин в наши отношения. Неизвестный человек позвонил в наше посольство вМоскве и сообщил, что в начале июня намечается переворот на острове. Мы поэтомууделяли так много внимания вашим людям и вашим связям, генерал. Теперь мыпонимаем, что это была обычная провокация американцев. Но звонок в Москве нассильно смутил. Поэтому мы начали проверять все возможные варианты. Думаю, вынас понимаете, генерал.

— Конечно, — он все-таки нахмурился, тем более чтоэто соответствовало тому сообщению, которое ему сейчас сказали. Нужно попроситьболее тщательно проверить, кто из офицеров российской разведки мог позвонить вкубинское посольство. Проклятый ублюдок, едва не подставил их всех. А он ещеругал американцев. Видимо, не только у них в ЦРУ сидят дураки и предатели. Всобственном ведомстве Чернова их тоже достаточно. Нужно будет срочно передатьзапрос в Центр, иначе этот неизвестный захочет позвонить снова и на этот разуточнит более конкретную дату переворота с подробностями про третье июня. Этогодопустить никак нельзя.

— Может, на Мехико есть вечерний рейс? — спросилон Рамона. — Я бы улетел прямо сегодня ночью.

— Мы ценим ваши чувства, генерал, и понимаем вашутревогу, — сказал вместо своего сотрудника сам Хосе, — постараемсявам помочь. Все, что от нас зависит, мы сделаем. А вы можете спокойнозаниматься своим делом. Сальвадорскими товарищами мы займемся сами.

«Вот уж на кого мне точно наплевать, так это насальвадорских товарищей, — Чернов посмотрел на часы, — нужно будетсамому звонить в Москву, даже рискуя, что нас могут прослушать. Но зачемзвонить из посольства? Я ведь могу позвонить прямо отсюда и рассказать оподобной провокации заместителю директора Службы внешней разведки. Тот неребенок, поймет, где и как нужно искать. Кубинцы не будут, конечно, знать, чтокруг поиска будет ограничен самими сотрудниками разведслужбы, а телефонныйзвонок, сделанный прямо из кабинета Хосе, значительно укрепит их доверие и дастим понять, насколько русские встревожены появлением таких тенденций. Нерушимуюдружбу между россиянами и кубинцами не сможет нарушить никакой провокатор».

— От вас можно позвонить? — спросил Чернов.

— Конечно, куда вы хотите звонить? — спросил Хосе.

— Мне нужно срочно связаться с Москвой. Сообщить им обэтой провокации. О звонке неизвестного в ваше посольство.

Хосе и Рамон переглянулись, понимающе улыбаясь друг другу.Конечно, генерала тревожит эта провокация. Они, верные и надежные друзья Кубы,просто иногда вынуждены идти в фарватере американской политики. Сил пока умолодой России явно не хватает, чтобы разговаривать с Америкой языком бывшегоСоветского Союза.

— Сейчас я прикажу нас срочно соединить, — сказалХосе, — давайте ваш телефон.

Чернов продиктовал номер. Хосе послушно повторил. Буквальночерез пять минут дали нужный телефон в Москве. Чернов попросил позвать ктелефону заместителя директора. Он правильно рассчитал время. Здесь был ужепоздний вечер, а там, в Москве, самый разгар рабочего дня.

Трубку наконец взял сам заместитель директора. Ему доложили,что звонит Чернов, и он разрешил соединить звонившего с ним.

— Это я, Сергей! — быстро закричал в трубкуЧернов, словно беспокоясь, что заместитель директора сразу начнет говорить пообычной телефонной сети оперативные секреты. Это было уже нервное состояниеперегоревшего человека. Но звонок убедил кубинцев больше, чем все факты, вместевзятые. Это был правильный шаг.

— Что случилось? — спросил голос из Москвы.

— У нас здесь произошло ЧП, — сказалЧернов, — понимаешь, кто-то позвонил в кубинское посольство в Москве исказал о готовящемся на Кубе перевороте в начале июня. Самая настоящаяпровокация.