Мрак под солнцем - Чингиз Абдуллаев

— Что ты сказал? — не расслышал последнего словазаместитель директора.

— Провокация. Американская провокация. Они хотят поссоритьнас с кубинцами и устраивают такие вещи. Неизвестный себя не назвал, но намнужно проверить, все выяснить. Кто мог звонить в кубинское посольство? Этоочень важно.

— Понимаю, — сказал заместитель директора, ондействительно все понимал.

— Нужно найти и наказать этого провокатора, который таквредит нашим братским отношениям, — продолжал бушевать Чернов.

На другом конце другой генерал, уже не слушая его, вызывал ксебе руководителей нужных отделов. Машина закрутилась.

— Передаю вам горячий привет от наших кубинскихдрузей, — сказал Чернов на прощание. Там его уже не слышали. В Москвеобъявили «охоту на ведьм».

В этот день неожиданно все работы были прекращены. У всехтроих офицеров отобрали все документы по Кубе, почти все аналитическиематериалы. А потом начали допрашивать каждого в отдельности, проверяя поминутам, где они были и куда выходили в Балашихинском центре. Каждого офицерадопрашивало трое сотрудников в штатском, словно подозреваемые были оченьсерьезными фигурами в раскладе того пасьянса, который стремительно нарождалсяна самой Кубе. Разговоры в основном касались Кубы и ее лидеров.

Только первого числа вечером после многочасовых бесед идопросов всех троих офицеров снова собрали у заместителя директора Службывнешней разведки. Он был очень мрачен.

— Пока мы с вами не виделись, — сказал он, глядя встол, — мы подозреваем, что один из вас троих звонил в кубинскоепосольство, предупреждая о возможном перевороте в начале июня. Я не будуговорить громких слов, что это измена Родине. Я не стану обвинять вас впредательстве корпоративных интересов. Мне важно знать — кто из вас это сделал?И в какой форме? Учтите, что шансов у звонившего все равно нет. Скоро привезутдетекторы лжи, и каждый на себе проверит их возможности. Шанса обмануть машинуу вас нет. Поэтому я жду.

Они молчали.

— А почему вы решили, что это один из нас? —спросил Данченко.

— Никто другой не знал об этой операции. Во всякомслучае, все, кто о ней знали, были далеко от Москвы. А неизвестный позвонил впосольство именно из Москвы.

— Вы не считаете, что это оскорбительно для другихофицеров? — спросил Нилин.

— Не считаю, — резко ответил заместитель директораСВР, — речь идет о судьбе наших сотрудников. Они могут погибнуть в любуюминуту из-за предательства одного из наших офицеров. Вам не кажется, что всякиеразговоры об оскорблениях просто неуместны.

— Мы не знали точно, что и где должно произойти, —напомнил Максимов, — и мы не могли позвонить. Нас сразу изолировали. Мызвонили только домой, и то в присутствии старшего офицера.

— Я бы очень хотел ошибаться, — сказалгенерал, — но мы проверили все возможные варианты. О наших планах по Кубезнали только вы.

— В таком случае арестуйте нас всех троих, —предложил Данченко, — до выяснения обстоятельств дела. Или до тех пор,пока на Кубе не поменяется власть. Мы же не дети, все понимаем, и зачем велиразработки, и зачем искали замену нынешнему лидеру Кубы. Очевидно, скоро егоуберут, я прав?

Заместитель директора молчал. Только испытывающе оглядывалвсех троих и сказал:

— Фидель обречен, и наша задача удержать Кубу. Все троеофицеров подавленно молчали.

— Какие мы все сволочи, — вдруг громко сказалДанченко.

— Что вы имеете в виду? — спросил заместительдиректора.

— Нашу верность, — вместо Данченко ответилМаксимов.

— Мы провели компьютерный анализ, — сказалНилин, — при любом раскладе в случае смерти Кастро на Кубе начнутсябеспорядки. Нам нужно быть к этому готовым. И никаких других вариантов простоне существует.

— Это было обязательно делать? — спросил Максимов.Заместитель директора растерялся впервые в жизни.

— Зачем вы меня об этом спрашиваете? — нервнодернулась у него щека.

— Просто хочу знать меру нашего падения, — ответилМаксимов.

— Это не смешно.

— Мы знаем.

Генерал отвернулся, взял трубку, кому-то позвонил.

— Как дела? — спросил он.

Видимо, там его успокоили, и он положил трубку.

— Сейчас наладят машины, — сказал он, — яочень не хотел прибегать к подобной процедуре, но, видимо, у нас нет другоговыхода.

Его офицеры молчали.

— Вы меня спросили, — сказал вдруг генерал, —я отвечу. Вы напрасно думаете, что вы все благородные мушкетеры, а мы —монстры, предающие своих друзей и союзников. Вопрос стоит очень жестко. Сразутри восточноевропейские страны обратились в НАТО с просьбой принять их в этотвоенный блок. Мы, естественно, выступили против, но сессия НАТО готова уже вначале июня рассмотреть вопрос о приеме новых членов. Это значит, что границаНАТО придвинется к самым нашим границам. Следом за ними в Североатлантическийблок просятся прибалтийские государства. Вы понимаете, что может произойти?

— Нужно было об этом раньше думать, — вставилНилин, — когда Горбачев и Шеварднадзе сдавали Восточную Германию. Это былаих проблема.

— Это теперь наша проблема.

— При чем тут Куба? — спросил начинающийдогадываться, в чем дело, Данченко.

— Наше Министерство иностранных дел смогло договоритьсяс руководством госдепартамента США, — генерал вздохнул, — кроме меня,об этом знают очень немногие люди, но через два дня это будет уже не тайна.

— Фиделя не будет, — понял Максимов.

— Верно. И это — та малая цена, которую мы должнызаплатить за отказ НАТО принять в свои ряды восточноевропейские страны. Другоговыхода помешать им просто не существует.

— Товарищ генерал, — сказал Нилин, — вы ведьзнаете историю. На предательстве своих друзей нельзя строить собственноеблагополучие. Это аморально и преступно. Вы так не считаете?

— Не считаю. Мы обязаны думать прежде всего обинтересах своего народа.

— Можно с вами не согласиться? — спросил Максимов.

— Не уверен.

— В любом случае я не согласен.

— Это ваше право, майор, — генерал посмотрел навсех троих и строго сказал:

— Кончаем дискуссию. Здесь не Дума и не парламент.Прошу всех пройти проверку на детекторах. После окончания снова соберемся здесьв таком же составе. Все свободны.

Они вышли втроем из кабинета и разошлись по заранееприготовленным комнатам. Максимов сел на стул в своей комнате, достал сигареты,закурил.