Агрессор - Андрей Нибаров

С оглушительным грохотом над районом разверзся огненный шар. По улице пронеслась волна раскаленного ветра. В следующий момент, в наступившей после вселенского грохота тишине, вздрогнула земля, зашатались от ударной волны здания. Бренда с дочерью укрылись во флаере, и это их спасло, потому что все вокруг вспыхнуло, затрещало в разгорающемся пламени.

Бренда увидела, как с толпы обезумевших людей спала вспыхнувшая одежда. От нестерпимого жара на руках, ногах, лицах, туловищах вздувалась кожа, лопалась багровыми волдырями. Люди падали, но некоторые продолжали стоять, лохмотья кожи и волос сползали на землю.

Автопилот включил охлаждение корпуса и переместил машину на сто метров вперед, подальше от горящего кафе, но это было все, взлететь Бренда не могла.

Вместо людей вокруг флаера бродили дымящиеся привидения. Закрывая дочь собой, отодвигаясь, отворачиваясь от стекла кабины, Бренда мычала, словно умалишенная. Люди уже не бежали, они шли, шатаясь, с поднятыми руками, крича от боли.

Бренда выбралась из флаера. Из окон домов с гудением вырывалось пламя. Густо повалил пепел. С неба падали радиоактивные хлопья. Черные, крупные, смертельно опасные, они ложились на головы, плечи, устилали собой тротуар. Чувствуя во всем теле, на коже, в горле, в глазах иссушающий испепеляющий жар, Бренда только сейчас заметила, что ее руки вздулись и покраснели, а плечи и ноги – обожжены. От плаща остались лохмотья. Спину прорезала острая боль. Видимо, Бренда тоже получила тепловой удар, прыгая во флаер.

Женщина не могла вздохнуть. Нечем было дышать, воздух наполнил удушливый смрад.

– Горячо! – плакала Мэгги.

Развернув плащ, Бренда увидела, что лоб, щеки, нос дочери, ее ручки – все вспухло. Девочка кричала от боли. В колени Бренды уткнулась головой ползущая женщина. Бренда увидела перед собой почерневшее лицо с вытекшими от жара глазами. Обожженная что-то шептала. Кажется, она искала бассейн.

Бренде и Мэгги повезло, они вновь оказалась вдали от места, где произошел взрыв. В радиусе трех километров от эпицентра люди просто испарились, оставив на тротуарах выжженные тени, дальше лежал пепел и обгорелые кучи костей, еще дальше – смертельно раненные. Ближе к центру сгорело все: сгорел бетон, сгорели железо и сталь.

Вокруг Бренды кричали раненые. Огибая ползущих по земле, она добралась все-таки до бассейна. В почерневшей воде стояли десятки людей, обожженные до такой степени, что Бренда не могла разобрать, мужчины перед ней или женщины. Положив визжащую от боли Мэгги на край бассейна, мать стала плескать воду на вспухшее лицо дочери…

Бренда понимала, что сходит с ума, что ей больше не выдержать. Солнце не могло пробиться сквозь пепел, полыхали дома. Мегаполис превратился в море стонов, дыма, огня, криков о помощи.

Кто-то принес аптечки. Хоть какое-то обезболивающее. После укола Мэгги лишь тихо стонала. Бренда брела по улице, оглушенная, не замечая, что кожа с ее щиколоток свисает лохмотьями.

Уцелели лишь окраины. Мегаполис превратился в пустыню. Груды пепла, обломки, оплавленные стальные конструкции. На месте центральных меганебоскребов простиралась мертвая равнина – оплавленная, спекшаяся корка.

Мэгги перестала стонать, Бренда не знала, уснула дочь или потеряла сознание.

На древнем городском кладбище взрывной волной перевернуло, оторвало надгробные плиты, ни один обелиск или стела не уцелели. Наземный блок крематория был частично разрушен. Десятки грузовых флаеров кружили над переполненной посадочной площадкой. Плазменные печи крематория не справлялись, и трупы хоронили в прямоугольных общих могилах. Впервые за сотни лет.

«Троян» опустился на четырехкилометровую глубину в одну из океанических впадин.

– Результаты атаки превзошли все ожидания, – заявил Зимин на одном из экстремистских сайтов. – Этот мир или изменится, или умрет, третьего не дано. Мы уничтожим следующий город Аламеи через пять часов, если правительство Крэмберга не одумается и не начнет выполнять наши требования!

Гуревич стоял перед офицерами навытяжку, в генеральском мундире. Тесный с некоторых пор китель он застегнул на все пуговицы. На лице – смесь осознания важности момента и поистине каменной печали. Руки опущены, пальцы сжаты в кулаки.

– Господа, нас не прослушивают и не записывают, – произнес генерал-лейтенант, обводя собравшихся в его загородном особняке офицеров галактического штаба вооруженных сил Федерации. – Дом защищен от любых сканирующих устройств, просьба отключить коммуникаторы. Это делается для вашей же безопасности, чтобы не ставить под удар солдат ССД.

Солдатами ССД – свободными солдатами допуска – Гуревич гордо называл тех, кто симпатизировал идее «свободного оружия для спецотрядов». Офицерские коммуникаторы легли на стол. Их обладатели ждали продолжения. После двух ударов по курортному мегаполису на Аламее и гибели более десяти миллионов человек все были растеряны, шокированы, испытывали подспудный страх.

– ДОК дал слабину, – произнес Гуревич, и лицо его еще более отвердело. – Я не сказал: дискредитировал себя, нет. Система допуска к оружию Крэмберга показала свою частичную неэффективность. Увы, она далеко не совершенна.

Слова были произнесены. Они, которые жили допуском, дышали ДОКом, верили в него, сейчас…

– Я не могу! Нет, я так не могу! – вскочил с места командующий одним из планетарных округов. – У меня семья. Присяга. Я… Я ничего не скажу. Я не могу!

Генерал выбежал, схватив со стола коммуникатор и закрыв им лицо.

– Кто еще хочет уйти? – спросил Гуревич. – Если кто не в силах отвечать за свои решения, дверь открыта. Никто никогда не узнает о факте вашего присутствия здесь. Но прежде чем уйти, подумайте о погибших миллионах и о тех, кого террористы похоронят не сегодня, так завтра.

Из комнаты молча вышли еще два офицера.

– Система допуска требует дополнения, – продолжил Гуревич. – Это нелегко: усомниться в том, на чем стоит наша цивилизация, понять, что фундамент дал трещину. Это требует мужества. Сам я не сразу пришел к такому решению. Мы навсегда останемся верны Крэмбергу, но необходима поправка. Именно сейчас, когда из-за нашей мягкости, преступной склонности к всепрощению, мы все оказались под прицелом фанатиков, нужно проявить волю и искоренить саму возможность терактов по всему космосу, вырвать нечисть без промедления, без колебаний! Я не снимаю ответственности с комиссии, что расследовала обстоятельства исчезновения в гиперпространстве межзвездного транспортника «Гелиос» с дестроером на борту, не снимаю ответственности с себя лично за то, что был введен комиссией в заблуждение. В том, что «Троян» атаковал Аламею, моя большая вина. Я готов понести наказание, но прежде я хочу исправить ошибку.

Офицеры слушали молча.

– Необходима силовая, стоящая на службе у допуска структура. – Наклонившись, Гуревич воткнул кулаки в стол. Оперся на них. – Цепной пес допуска, охранник ДОКа, гарантия его чистоты. Безотказное оружие возмездия! Специальные войска из самых лучших, проверенных, идейно несгибаемых бойцов Крэмберга. – Генерал понизил голос. – Спецотряды, вооруженные свободным оружием. Глубоко засекреченные, не проходящие ни по одному галактическому архиву, ни по одной общевойсковой базе данных, они будут появляться стремительно, из ниоткуда, карать и исчезать бесследно. Никто никогда не наградит такого бойца, не назовет его имени. Никто никогда не узнает о выполненных миссиях и зачистках. Анонимный подвиг. Навсегда неизвестные герои. Сделав свое дело, спецотряды будут расформированы. Поправка, секретные протоколы к ДОКу – аннулированы, свободное оружие – уничтожено.