Хозяйка дома Чантервиль - Татьяна Михаль

— Нет, — тряхнул он головой. — Я думал, что любил. На самом деле я испытывал чувства к тебе, Оливия. К тебе, что стоит сейчас здесь и сейчас передо мной. Я придумал образ и примерял его к ней, но она была совсем другой. Другая женщина, что любила того, кто был выбран ей самой судьбой. А мне нужна была ты… Я ждал тебя и всё это время любил… Только тебя.

Если думаете, что я отношусь к тому типу женщин, которые любят выносить мужчинам мозги, то сильно ошибётесь. Я не такая.

Но и не простушка, которой можно навешать красивых слов на уши и она растает, словно эскимо на солнце.

— Мне жаль, что твоё сердце было разбито, Джон, — заговорила я после минутного молчания и обдумывания ситуации. — Но я не могу вот с ходу сказать тебе «Да»…

Джон поджал губы, а его глаза в мгновение ока словно потухли.

А Перри и вовсе сник.

— Я так и знал… — прошептал дракон.

—.. или «Нет»… — добавила я. — Но больше склоняюсь к «Да». Но у меня есть кое-какое условие.

— Ведьма она в любом мире ведьма, — не унимался Перри.

— Какое условие, Оливия? — воодушевился Джон.

— Мне нужен, как и любой порядочной женщине конфетно-букетный период, — заявила безапелляционно и начала перечислять: — Подарки, прогулки под луной, поцелуи украдкой, романтические ужины, оды моей красоте…

— Лучше пусть скажет «Нет», — опять вставил своё слово дракон.

— А ты думаешь, мне этого всего не понадобится? — хмыкнула Эмили. — Я, между прочим, тоже люблю цветы, стихи и подарки.

— Да-а-а? А какие цветы тебе нравятся?

— Я тебя услышал, дорогая… — улыбнулся Джон. — Тогда, невеста?

Засмеялась в ответ и кивнула.

— Невеста, невеста.

И без сомнений надела браслет.

Едва он оказался на моей руке, как тут же сомкнулся на запястье так плотно, что даже комар носа не подточит. Но неприятных ощущений не возникло.

Джон, тем временем, взял другой браслет — мужской и тоже надел на руку. Артефакт сомкнулся и на его запястье.

— Теперь ты официально моя женщина. Моя невеста, Оливия. Любимая…

Смущённо улыбнулась. Непривычно было слышать из уст такого грозного мужчины подобные нежности. Но я не осталась в долгу и также смущённо произнесла:

— Любимый…

Джону явно тоже понравилось, как звучит это слово в моём исполнении.

— Между прочим, ты мне с первой встречи понравился.

— Правда? — удивился Тёрнер.

— До тех самых пор, пока не открыл рот и не заявил, что я нарушила закон. В тот самый момент всё очарование сошло на нет.

— Прости меня…

— Давно простила…

Наши губы соприкоснулись и под сладость поцелуя, прозвучал ворчливый голос Перри:

— Мне нужно успокоительное! Лисс, срочно дай мне сердечные капли! И что-нибудь от давления!

— Может сразу тебе голову оторвать? — не остался в долгу Гарри. — Лучше пойдёмте. Этим двоим нужно побыть наедине.

* * *

Оливия Чантервиль

Королевский бал, какой он? — спросите вы.

Отвечу. Королевский бал — это яркое, вычурное, пышное, душное и лицемерное событие.

Не любила я на Земле вечеринки, не люблю их и здесь.

Празднества по типу, как у кентавров в расчёт не берутся. Дружелюбные мероприятия, открытые и настоящие — это отдушина.

А здесь — настоящий серпентарий. Бррр…

— Всё-таки, это была плохая идея, — сказала Джону уже в который раз. — Можно было по-тихому представить меня королю и не устраивать весь этот балаган.

— Увы, моя дорогая, но отныне, ты — светская личность и фигура весьма значимая.

Вздохнула и кивнула.

— Да всё я понимаю… Кстати, ты сказал, что Тару тоже сегодня представишь. Но где она?

— Её приведут немного позже, когда все соберутся и тебя представят королевской семье, как Хозяйку Волшебного места Чантервиль, а также как мою невесту. Сразу после этого, выйдет и предстанет перед королём Тара.

Передёрнула плечами.

— У меня какое-то дурное предчувствие, — поделилась с женихом. — Может, не говорить пока, что мы обручены?

— Ты передумала? — тут же спросил Тёрнер, сжимая мою ладонь, затянутую в белую перчатку.

— Нет, я не передумала, — успокоила мужчину. — Просто представляю, какой поднимется шум. Представление королю пожирательницы будет не таким ярким, как тот факт, что я — твоя невеста. Ещё эта Марелли-Охренелли…

Эту мадам я увидела в вестибюле, когда мы прибыли во дворец и только-только вышли из портала.

К моему удивлению, Охренелли не была обезображена моим проклятием.

Странно, странно.

Высокая, жгуче черноволосая, с белым, словно фарфоровым лицом и алыми губами, будто сочный плод. Амалия была прекрасна в своём ярком платье цвета крови, отделанном чёрными кружевами. Моё мнение — чересчур кричащий наряд, сильно открывающий пышную грудь, словно она предлагала свои прелести каждому встречному-поперечному.

Сразу вспомнила кентавриек. Несмотря на свою наготу, они выглядели не пошло, а вот эта дама, вроде бы одетая, а выглядит развратно и вульгарно.

Нас она не заметила, слава богу. Охренелли строила глазки какому-то молодому хлыщу, который капал слюной на её округлости в декольте.

Мерзость.

Я же для бала была одета со строгим шиком. Этакая леди до мозга костей. Но при этом, я не могла изменить самой себе и обойти хоть небольшую эпатажность в наряде стороной.

Я была похожа на волшебную птичку. Так меня охарактеризовал Джон.

Цвет платья был чудесный — золотой, но не одно сплошное золото.

Несколько юбок из тонкого, словно паутинка белых кружев пенились, образуя волшебный колокол. Лиф платья напоминал греческий силуэт из шёлковой ткани нежного сливочного цвета.

Скромно всё и чинно. Но вот накидка была настоящим шедевром — золотые перья складывались один к одному. Широкий шлейф струился за мной, будто королевская мантия. Моя золотая накидка блестела и сверкала в свете люстр.

Жар-птица. Вот каким был мой образ на этом балу.

Волосы уложила просто — собрала и закрепила заколкой с драгоценными камнями и одной большой жемчужиной по центру, позволив локонам свободно спускаться до талии.

Джон был одет согласно моим цветам — белое с золотом. Он выглядел как настоящий принц!

Шикарный, благородный и… уиииии! Весь мой!

Мы прогуливались по залу. Королевской семьи ещё не было.

Звучала музыка в огромном зале, сияли тысячи свечей на люстрах. На пуфиках смиренно сидели пожилые дамы, попивая шипучие напитки из хрустальных бокалов.