Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939-1945 - Фридрих Вильгельм фон Меллентин

Подобно пехоте, русская артиллерия также применяется массированно. Атаки без артиллерийской подготовки у русских редкость, но так же редко прибегают они к коротким артобстрелам с целью ошеломить противника. У русского солдата были орудия и снаряды, и ему нравилось их расходовать. Для крупномасштабных наступлений русские обычно сосредоточивали по 200 орудий на каждый километр фронта[228]. Если считали необходимым, то увеличивали это число до 300 стволов, но никогда не задействовали менее 150 орудий. Предваряющая наступление артподготовка обычно продолжалась два часа, и артиллеристы за это время расходовали от суточной до полуторасуточной нормы боеприпасов. Еще один суточный комплект снарядов предназначался для использования на первом этапе наступления, а резервный запас снарядов хранился в ближайшем тылу. Подобный сосредоточенный огонь артиллерии обычно за очень короткое время буквально перепахивал немецкие позиции. Под градом снарядов наше тяжелое вооружение, особенно противотанковые орудия, уничтожались, сколь бы тщательно оно ни было укрыто. После артподготовки плотные массы пехоты и танков врывались на наши разрушенные позиции. Если бы мы имели мобильные резервы, их можно было бы восстановить относительно просто, но обычно резервов у нас не было или их не хватало. Тогда все бремя боя ложилось на плечи солдат, оставшихся в живых после обстрела переднего края обороны.

Русская артиллерия пыталась в глубине нашей обороны прежде всего уничтожить командные пункты и штабы. Концентрация огня бывала одинаково сильной по всему фронту, что не давало возможности выявить направление главного удара противника. Однако негибкость планов огня русских порой совершенно обескураживала. Более того, русская артиллерия была недостаточно подвижна, чтобы в необходимом темпе следовать за наступающими пехотой и танками. Орудия перемещались вперед медленно, часто даже оставаясь на своих первоначальных позициях, а потому наступающие, углубившись в нашу оборону, долгое время оставались без артиллерийской поддержки.

По этой причине немецкий метод упорного удерживания флангов при вклинивании крупных сил русских и последующих прорывах был ошибкой, часто оказывавшейся роковой для оборонявшихся. Обычно наши войска получали приказ удерживать фланги любой ценой, чтобы резервы, спешно собранные вместе, имели возможность контратаковать русских и отсечь их от основных сил. Понятно, что резервы, сконцентрированные на флангах прорыва, были открыты всей мощи русских орудий и вскоре уже не могли вести боевых действий. Здесь малая подвижность русской артиллерии становилась преимуществом из-за неверной тактики немецких войск. Фланговые атаки против клина прорвавшихся русских следовало начинать значительно глубже в тылу и за пределами досягаемости их артиллерии. Нужно было сразу же отводить войска с флангов, а не втягивать их в бой, чреватый для нас большими потерями. В отдельных случаях мы это успешно проделывали, в нарушение отданных сверху приказов, требующих жесткой обороны флангов. Тогда нам удавалось остановить русскую пехоту и танки, наступавшие без артиллерийской поддержки, и создать новый рубеж обороны. Русские в этом случае были вынуждены разрабатывать новый план ведения артиллерийского огня и искать новые позиции для орудий, давая оборонявшимся передышку.

Чтобы противостоять массированному применению русскими артиллерии, необходимо ведение контрбатарейного огня на ранней стадии, причем с использованием большого количества снарядов. Использование значительного количества артиллерийских орудий и накапливание боеприпасов требовали от русских много времени, порой до нескольких недель. Несмотря на искусную маскировку, благодаря воздушной разведке и аэрофотосъемке мы обычно выявляли проводимую подготовку русских к атаке и следили за ее развитием. По ночам русские готовят все новые огневые позиции для орудий, несколько дней они остаются пустыми; затем одним прекрасным утром некоторые из них оказываются занятыми орудиями, и наконец – обычно это происходит за две ночи до запланированного начала наступления – уже все орудия занимают свои позиции. В редких случаях, когда мы располагали достаточным количеством артиллерии и боеприпасов, отличные результаты достигались систематическим контрбатарейным огнем, открывавшимся в тот самый момент, когда русские были готовы к ведению огня. Применение авиации тоже было весьма эффективным средством, и порой в результате ударов с воздуха развертывание русской артиллерии оказывалось полностью дезорганизованным.

Тактика, используемая русской артиллерией в наступлении, значительно усовершенствовалась в ходе войны. В частности, русские артиллеристы прекращали огонь на очень узких участках, не более ста метров шириной, в то время как обстрел остального фронта продолжался с той же силой. Это создавало впечатление, что артиллерийская подготовка везде продолжается, тогда как на самом деле пехота уже начинала свое наступление по этому узкому коридору.

Несмотря на недостатки, русская артиллерия представляет собой весьма грозный род войск и вполне заслуживает высокой оценки, которую ей дал Сталин. В годы войны Красная армия использовала на поле боя значительно большее количество тяжелых орудий, чем армия какой– либо другой воюющей страны.

Теперь я хотел бы перейти к русским танковым войскам, которые начали войну, имея крупное преимущество – у них были танки «Т-34», значительно превосходившие танки немецкой армии. В 1942 году нельзя было недооценивать и тяжелые танки «Клим Ворошилов», затем появилась усовершенствованная модель «Т-34», и, наконец, в 1944 году их тяжелые танки «Иосиф Сталин», доставившие нашим «тиграм» много неприятностей. Русские конструкторы танков прекрасно знали свое дело; они не стали заниматься мелкими усовершенствованиями, а сосредоточились на самом главном для танка – его огневой мощи, броне и проходимости. Во время войны их система подвески намного превосходила все то, что имелось в Германии или на Западе.

В 1941-м и 1942 годах применение танков русскими было в достаточной мере негибким, танковые подразделения были разбросаны по широкому фронту. Но с лета 1942 года высшее командование русских осознало прошлые ошибки и начало формировать целые танковые армии, в состав которых входили танковые и механизированные корпуса. Задача танковых корпусов, в которых было обычно немного мотопехоты и артиллерии, заключалась в помощи стрелковым дивизиям при прорыве линии обороны. Механизированным корпусам предоставлялось развивать прорыв вглубь, для чего они имели такую же численность танков, как и танковые корпуса, но не тяжелых, а средних и легких. Кроме танков в их составе имелись в большом количестве подразделения моторизованной пехоты, артиллерии и инженерных войск. Успех русских танковых сил начался именно с этой реорганизации, и к 1944 году они стали самым грозным наступательным оружием войны.

Поначалу русские танковые армии дорого платили за отсутствие опыта. Так, в частности, младшие и средние командиры демонстрировали слабое понимание тактики танковых войск. Им не хватало отваги, тактического видения поля боя и способности быстро принимать решения. Поэтому первые операции танковых армий заканчивались неудачами. Плотными массами они сосредоточивались на поле битвы, двигаясь неуверенно и без всякого плана. Они мешали друг другу, наталкивались на наши противотанковые орудия, а после прорыва линии нашей обороны ничего не предпринимали для развития успеха, прекращая продвижение. В тот период немецкие противотанковые пушки или 88-мм орудия собирали обильную жатву: в иные дни одному орудию за час удавалось подбить до 30 танков противника. Мы уже начинали думать, что русские создали инструмент, которым никогда не научатся пользоваться, но уже зимой 1942/43 года появились первые признаки выправления ситуации.