Город Перестановок - Грег Иган

Если же правила ТНЦ нарушены, предсказать исход невозможно.

Видимая контратака не последовала. Строительные проволочки убрались, оставив после себя пути переноса данных, заполнившие разрыв между пирамидами. Поскольку на карте соединения выглядели исправными, программа, должно быть, получила какие-то подтверждения, что они работают: по крайней мере процессоры «Автоверсума» реагировали как должно на простейшие тесты целостности соединений.

– Уже кое-что, – решил Дарэм. – Пока они не смогли полностью нас отрезать.

Репетто скорчил гримасу.

– Вы так рассуждаете, словно у ламбертиан есть контроль над процессорами, и они сами решают, что там происходит. А они даже не знают о существовании этого уровня.

Дарэм не сводил глаз с экрана.

– Конечно, не знают. И всё равно чувство такое, будто мы подкрадываемся к какому-то… разумному противнику. К ангелам-хранителям ламбертиан, прекрасно осведомлённым обо всех уровнях и притом ревниво отстаивающих версию реальности своих подопечных. – Перехватив встревоженный взгляд Марии, он улыбнулся. – Просто шучу.

Мария понаблюдала, как Дарэм и Земански проводят серию тестов, предназначенных для подтверждения факта, что они на самом деле подключены к региону «Автоверсума». Все проверки были пройдены, но ведь те же самые тесты срабатывали и по официальному соединению, через инфоузел. Проверяемые процессоры исполняли лишь роль переносчиков, передающих данные по огромной петле, тем самым подтверждая, что они могут общаться друг с другом, а значит, базовая структура решётки пока не распалась.

– Теперь попытаемся остановить часы, – сказал Дарэм. Он нажал несколько клавиш, и Мария увидела, как по соединениям побежали команды. «Может, что-то случилось с инфоузлом, – подумала она. – Может, весь этот кризис окажется крошечным локальным багом? Вполне объяснимым и легко налаживаемым?»

– Безуспешно, – сообщил Дарэм. – Теперь пробую сбавить скорость.

Команды снова были проигнорированы.

После этого он повысил темп «Автоверсума» на пятьдесят процентов – успешно – и понемногу замедлял, пока не вернул к первоначальному значению.

– Какой в этом смысл? – проговорила Мария немеющими губами. – Мы можем разогнать его до любой скорости в пределах имеющихся вычислительных ресурсов, но, если пытаемся замедлить, натыкаемся на кирпичную стену. Это просто… извращение.

– Взгляните на это с точки зрения «Автоверсума», – предложила Земански. – Замедлить «Автоверсум» – значит ускорить Элизиум. Всё обстоит так, будто это он не может ускорить нас выше определённой границы, выдать нам вычислительные ресурсы свыше нормы.

Мария побелела.

– Что вы предполагаете? Что Элизиум теперь – компьютерная программа, исполняющаяся где-то в «Автоверсуме»?

– Нет. Ситуация симметричная. Принцип относительности. Мы представляли себе Элизиум как фиксированную систему отсчёта, пробный камень реальности, относительно которого «Автоверсум» можно было объявить лишь симуляцией. Истина оказалась более тонкой: нет никаких фиксированных точек, неподвижных объектов и абсолютных законов.

Земански не выказывала страха и говорила, благожелательно улыбаясь, словно эта идея её зачаровывала. Марии страшно хотелось знать, скрывает она свои эмоции или в самом деле избрала состояние душевного равновесия перед лицом ниспровержения своего мира.

Дарэм сказал ровным голосом:

– Симметричные ситуации существуют для того, чтобы их нарушать. И за нами преимущество: мы куда больше знаем об Элизиуме и «Автоверсуме», чем ламбертиане. Нет причин, по которым наша версия истины не окажется для них столь же осмысленной, что и для нас. Всё что нам нужно – дать им подходящий контекст для идей.

Репетто создал команду ламбертиан-марионеток, которую назвал Рупором: целый рой крошечных роботов, похожих на ламбертиан и способных функционировать в «Автоверсуме», но контролируемых извне. Создал и телеуправляемых роботов для всех четырёх человек. Используя Рупор в качестве переводчика, они смогут «открыться» ламбертианам и приступить к сложному процессу установления контакта.

Осталось лишь посмотреть, впустит ли их «Автоверсум».

Земански вывела на экран избранный пункт входа: пустующий луг на одном из экваториальных островов планеты Ламберт. Репетто обнаружил в ближайшем сообществе команду учёных: диапазон исследуемых ими идей был шире, чем у большинства групп, поэтому он считал, что у этой команды есть шанс оказаться восприимчивее к элизианским теориям.

– Пора пробовать воду ногой, – объявил Дарэм. Во втором окне он воспроизвёл сцену луга, затем на головокружительной скорости приблизил её к точке обзора посреди воздуха, так что вначале экран подёрнулся дымкой кувыркающихся молекул, а затем появились отдельные ячейки «Автоверсума». Вакуум между молекулами оставался прозрачным, а решётка обозначалась бледными линиями. Дарэм продолжил:

– Один красный атом. Одно крошечное чудо. Неужели это слишком большое чудо?

Мария смотрела, как по карте ТНЦ движется поток указаний: команда одному-единственному процессору переписать данные, составляющие микроскопическую порцию «Автоверсума».

Ничего не произошло. Вакуум остался вакуумом.

Дарэм негромко выругался. Мария отвернулась к окну. Город ещё стоял: Элизиум не распадался, как утративший правдоподобие сон. Но она чувствовала, что её прошибает пот: тело находилось на грани паники. Она не приняла по-настоящему всерьёз слова Дарэма о том, что, разделив информацию с другими элизианами, они увеличат опасность, но теперь ей самой хотелось выбежать из комнаты, отвернуться от доказательств и не наращивать груз неверия.

Дарэм попытался ещё раз, но «Автоверсум» стойко держался своих законов. Красные атомы не могут спонтанно появляться из ниоткуда, это нарушило бы правила клеточного автомата. И если когда-то эти правила были лишь несколькими строчками в компьютерной программе, которую всегда можно остановить и переписать, прервать или отменить, подчинить правилам с бо́льшим приоритетом, то теперь всё было иначе. Земански права – больше не существует строгой иерархии между реальностью и симуляцией. Цепочка причин и следствий замкнулась в кольцо или, скорее, завязалась в узел с неясной топологией.

– Ладно, – бесстрастно произнёс Дарэм, – план Б. – Он обернулся к Марии. – Помните, мы как-то обсуждали изоляцию «Автоверсума»? Сделать его конечным, но лишённым границ… как поверхность четырёхмерного бублика?

– Да. Но он был слишком маленький. – Смена темы её озадачила, но отвлечься было приятно, разговор о старых деньках слегка успокаивал. – Солнечный свет тогда обходил бы кругом всю вселенную и через несколько часов снова вливался в систему. Планета Ламберт сделалась бы слишком горячей на очень долгий срок. Я пробовала разные трюки, чтобы поправить температурное равновесие, но ничто из правдоподобного не сработало, и границу пришлось оставить. Солнечный свет и солнечный ветер, проходя сквозь неё, исчезают, полностью удаляются из модели. А попадают в неё только…