Город Перестановок - Грег Иган

Ни скорби. Ни боли. Ни счастья? Мария отступилась от этого вопроса. У ламбертиан собственный спектр мыслей и поведения, и любая попытка переложить его в человеческих терминах окажется такой же фальшивкой, как раскраска атомов «Автоверсума».

Чем больше она узнавала, тем более незначительной начинала казаться роль, сыгранная ею в появлении ламбертиан. В своё время тонкая настройка их одноклеточного предка казалась делом первостепенной важности, хотя бы ради того, чтобы убедить скептиков в возможности процветающей жизни в «Автоверсуме». Теперь, несмотря на то что некоторые из найденных Марией биохимических трюков сохранились спустя три миллиарда лет эволюции, сложно было приписать сделанному ею выбору сколько-нибудь реальное значение. Несмотря на то что вся ламбертианская биосфера могла измениться до неузнаваемости, предпочти Мария иную форму хотя бы у одного фермента A. hydrophila, она и подумать не могла, чтобы ламбертиане были как-то зависимы от её действий. Принимаемые тогда решения управляли лишь тем, что она видела на своём терминале, не более того; сделай она иной выбор – перед ней предстала бы другая биосфера и другая цивилизация. И всё же она не могла поверить, что сами ламбертиане не смогли бы прожить без неё те же самые жизни. Каким-то образом они должны были найти способ собрать себя из пыли.

Если, однако, это верно, и внутренней логики их опыта достаточно, чтобы наделить их существованием, нет причин полагать, что они когда-нибудь будут вынуждены прийти к выводу о создании их вселенной творцом.

Мария пыталась примирить это растущее убеждение с оптимизмом Группы Контакта. Они изучали ламбертиан тысячелетиями, кто она такая, чтобы сомневаться в их суждениях? Потом ей пришло в голову, что Дарэм с коллегами, возможно, решили изображать удовлетворение наложенными на них политическими ограничениями, пока не узнают её собственную позицию в этом вопросе. Пока она не придёт самостоятельно к тем же выводам? Дарэм мог догадаться, что она станет сопротивляться активному перетягиванию на их сторону; куда дипломатичнее позволить ей сформировать собственное мнение и даже применить немного реверсивной психологии[16], чтобы дать прицел в нужном направлении.

Или это уже чистая паранойя?

Спустя пять дней изучения ламбертиан, отслеживания истории их всё более успешных попыток объяснить собственный мир и пять ночей стараний уверить себя, что скоро они сдадутся и признают свой статус искусственной жизни, Мария уже не могла удерживать клубок противоречий у себя в голове и позвонила Дарэму.

Было три утра, но Дарэм, похоже, находился за пределами Города: его скорость была выставлена на Стандартное время, но без суточного цикла, а комнату у него за спиной заливал солнечный свет. Мария выпалила напрямик:

– Думаю, что теперь я хочу услышать правду. Зачем вы меня разбудили?

Похоже, Дарэма вопрос не удивил, но ответил он осторожно:

– А вы как думаете?

– Вам была нужна моя поддержка, чтобы пораньше устроить экспедицию на планету Ламберт. Вам хотелось, чтобы я объявила – со всем сомнительным авторитетом «родительницы» освещённого неоновыми огнями парка развлечений на краю огромной пустыни ламбертиан, – что нет смысла ждать, пока они изобретут идею нашего существования. Поскольку мы оба знаем, что этого не случится, пока они не увидят нас собственными глазами.

– Насчёт ламбертиан вы правы, – согласился Дарэм, – но забываете о политике. Я вас разбудил, потому что ваша территория примыкает к региону, в котором запущен «Автоверсум». Я хочу, чтобы вы позволили мне им воспользоваться для проникновения на планету Ламберт. – Он выглядел как мальчишка, с серьёзным видом сознающийся в каком-то детском преступлении. – Доступ через центральный узел строго контролируется и заметен всем. В шестом общественном клине много неиспользуемого пространства, так что можно попытаться попасть на Ламберт оттуда. Но опять-таки это могут заметить. А у вас частная территория.

Мария ощутила волну гнева. Она не особенно верила, чтобы хоть однажды купилась на фразу, что была разбужена, чтобы «разделить великолепие контакта». Да и то, что Дарэм снова норовит её использовать, не поражало: тут всё по-старому. Однако быть разбуженной не ради её опыта или статуса, а лишь для того, чтобы прорыть тоннель на её заднем дворе…

– И зачем вам понадобилось вламываться в «Автоверсум»? – горько вопросила она. – Что здесь, гонки идут, о которых мне никто не побеспокоился рассказать? Чёртовы скучающие бессмертные состязаются за возможность установить первый неавторизованный контакт с ламбертианами? Вы превратили ксенологию в новый олимпийский вид спорта?

– Ничего подобного.

– Нет? Тогда что? Смерть как хочется узнать, – Мария попыталась прочесть хоть что-то по лицу Дарэма, сколь бы мало его выражение ни значило. Тот позволил себе принять пристыжённый вид, но сохранил и выражение угрюмой решимости, будто в самом деле считал, что у него нет выбора. Это не на шутку её встревожило. – Вы что, считаете… что есть какой-то риск для Элизума со стороны «Автоверсума»?

– Да.

– Понятно. И вы разбудили меня как раз вовремя, чтобы разделить со всеми эту опасность? Славно придумано.

– Мария, мне очень жаль. Будь у меня другой выход, я позволил бы вам спать вечно…

Она засмеялась и задрожала одновременно. Дарэм приложил пальцы к экрану. Мария всё ещё была на него сердита, но позволила просунуть руку со своей, освещённой солнцем, стороны сквозь терминал и положить на её ладони.

– Почему вам приходится действовать в тайне? – спросила она. – Не можете убедить остальных договориться и остановить «Автоверсум»? Они должны понимать, что ламбертианам это не повредит – лишь запустит их так же, как был запущен Элизиум. Вопрос о геноциде не стоит. Ладно, для исследователей «Автоверсума» это будет потерей, но много ли их там? Что такое планета Ламберт для среднего элизианина? Очередное развлечение.

– Я уже пытался его отключить. У меня есть полномочия менять скорость прогона относительно Стандартного Времени и даже полностью замораживать «Автоверсум», если увижу необходимость прервать поток данных, чтобы можно было нагнать, начни они развиваться слишком быстро.

– И что же вышло? Они заставили вас запустить их заново?

– Нет. Я не смог их остановить. Этого уже не сделать. Их темп нельзя замедлить ниже определённого предела – программа начинает игнорировать указания, ничего не происходит.

Глубинный холодок пополз по спине Марии от основания спинного хребта.

– Как игнорировать? Это невозможно.

– Невозможно, если всё работает. Но, по-видимому, что-то отказало. Вопрос, на каком уровне. Я не могу поверить, чтобы спустя столько времени в управляющей программе внезапно открылся баг. Если «Автоверсум» не реагирует так, как должен, значит, неправильно себя ведут исполняющие его процессоры. Так что либо они повреждены, либо изменился сам клеточный автомат. Думаю, правила ТНЦ оказались нарушены или сделались частью чего-то большего.