Река надежды - Соня Мармен

Мунро кивнул. Он понял, что подразумевалось под словами кузена.

– Я не хотел бы, чтобы эта… путаница… ну, чтобы из-за этого мы отдалились друг от друга! – выговорил он после секундного колебания.

– Со временем я привыкну, не беспокойся!

– Алас, я серьезно! Ты же знаешь, мой контракт продлится еще пару месяцев, и я не собираюсь подписывать его снова. Вот я и подумал, что было бы неплохо, если бы мы с тобой… В общем, ты охотишься в лесах и добываешь меха, я мастерю хорошие ловушки и готовлю спиртное. Может, вместе у нас получилось бы…

– Ты хочешь, чтобы мы стали одной командой?

– Ну да, этого я и хочу!

Поросенок проскочил у Мунро между ног, и хохочущая Отемин, пробегая мимо, случайно толкнула его.

– Это не дело – отца толкать! – крикнул Мунро вслед ребенку, приняв нарочито рассерженный вид.

– Она называет тебя отцом? – спросил Александер, проведя по лицу ладонью, чтобы скрыть нахлынувшее волнение.

– Да. Я ее не просил, все получилось само собой. Ты не представляешь, каково это, когда кто-то говорит тебе «папа»! Я знаю, что по крови она мне не родная, но все равно считаю ее дочкой. Отемин хорошенькая, правда? Нужно будет поскорее подарить ей брата или сестричку…

– Да, надо… – прошептал Александер. На сердце у него было тяжело.

Он с нежностью проводил девочку взглядом. Отемин тем временем принялась за кур. Микваникве строгим голосом призвала дочку к порядку, а потом они вместе отправились в церковь на утреннюю службу.

Александеру пришло в голову, что они могли бы быть его семьей… Он задумывался об этом после тех двух ночей, проведенных с прекрасной индианкой-оджибве. Вспоминать об этом теперь было очень больно. Судьба снова повернулась к нему спиной. Укрепившись в своем желании родить с Тсорихиа ребенка, он посмотрел на кузена.

– Так как тебе мое предложение, Алас?

– Вернусь через месяц и заставлю тебя подписать со мной контракт, чтобы ты не передумал! – объявил Александер, вставая со скамьи. Он увидел, что Матиас уже направляется к ним.

Кузены несколько секунд смотрели друг другу в глаза, потом с чувством обнялись.

– Не представляешь, как я рад, что ты живой, Алас!

– Я в этом не сомневаюсь… ни секунды!

– Га-а-аби! Иди скорее сюда, нам пора уходить! – позвала Изабель, передав последнюю корзину Базилю, который ставил их на сиденье экипажа. – Габриель! Поторопись, иначе мы опоздаем! Мари, куда на этот раз он мог подеваться?

Девушка подбежала к хозяйке со стопкой одежды в руках.

– Ты не видела Габриеля? Зову его уже десять минут, а он не отвечает!

– Еще недавно он играл в гостиной с Арлекиной.

– То есть ты хочешь сказать, что он до сих пор в доме? Хотела бы я знать, какую новую шалость он задумал… – пробормотала Изабель, стремительным шагом направляясь к дому.

– Габриель! Выходи немедленно, ты меня задерживаешь! Я не могу ждать тебя до вечера!

Со второго этажа донесся глухой стук. Подхватив юбки, она взбежала по лестнице. Перво-наперво заглянула в комнату сына. Пусто…

– Где же он может быть? Габи!

Находясь в двух шагах от двери в комнату, которой Пьер пользовался время от времени, Изабель почувствовала, как о ее ногу мимолетно потерлось что-то пушистое. И это «что-то» оставило за собой на полу след белой пудры.

– В чем дело? Габриель, что ты делаешь? Боже правый…

Изабель застыла на пороге своей спальни с широко раскрытыми глазами. Зрелище и вправду было впечатляющее: посреди спальни в облаке белой пыли стоял, переминаясь с ноги на ногу и сцепив руки за спиной, ее обожаемый сын. Личико у мальчика было виноватым.

– Мамочка, это не я!

Мальчик был весь белый, как снеговик, и на лице его особенно ярко выделялись сапфирово-синие глаза. Изабель растерялась. Какую линию поведения выбрать? Настроение у нее с утра было отличное. Пьер объявил о своем решении купить у семьи Демер ферму на берегу реки Святого Лаврентия. У нее наконец-то будет свой фруктовый сад и большой огород, на котором она вырастит столько овощей, что хватит на все предместье Сен-Жозеф! «И мы заведем козочек и пони!» – вставил свое слово присутствовавший при разговоре Габриель.

Изабель совсем не хотелось его наказывать. Но ведь мальчик нарушил родительский запрет: он прекрасно знал, что нельзя заходить в эту комнату, когда в ней нет ни отца, ни матери. Сделать вид, что ничего не случилось? Об этом не могло быть и речи! Пришлось принять суровый вид.

– Это не ты? Кто же тогда обсыпал тебя моей рисовой пудрой? Арлекина?

– Ну…

– Мне придется оставить ее без ужина, и спать она сегодня будет на улице.

Габриель нахмурился и принялся теребить свои брючки. Он знал, что, если скажет правду, его отругают и накажут. Но поверит ли мама, если он свалит всю вину на кошку? И хорошо ли это – позволять, чтобы Арлекину наказали вместо него?

– А если я скажу, что это не Арлекина, ты все равно меня накажешь?

Прижав палец к губам, Изабель нахмурилась и сделала вид, что размышляет над ответом.

– Хм… Не знаю. Давай рассуждать вместе! Тот, кто напроказничал, заслужил наказание, ты со мной согласен? Но если он честно признает свою вину, я не буду так уж строга…

Предложение выглядело очень соблазнительно. Однако Габриель никак не мог решиться, он испуганно смотрел на мать и молчал.

– Это не Арлекина нашалила, верно? – спросила Изабель, стараясь не выходить из роли суровой, но справедливой наставницы.

– Ну…

Отпираться глупо, мама догадалась!

– Это я! Хотел сделать себе волосы белые, как у взрослых дяденек!

– Нужно говорить не «дяденьки», а «господа», Габриель! Я так и думала, что это ты сделал!

– Мам, а скажи, я сегодня буду спать на улице? – с тревогой в голосе спросил мальчик.

Уперев руки в бока и склонив голову набок, Изабель стала рассуждать вслух:

– Ты испачкал пол в моей спальне, высыпал из баночки почти всю пудру, из-за тебя я теперь опаздываю, и, что самое печальное, ты меня ослушался! Думаю, стоит лишить тебя сладкого на целую неделю!

– На неделю? – повторил Габриель, едва не плача. – Но это так долго! Ты сказала, если я признаюсь…

– От своих слов я не отказываюсь! Послушание, мой мальчик, похвальное качество, но честность – уже добродетель! Помни об этом! Если ребенок говорит правду, ему многое прощается. Поэтому, когда мы вернемся, в качестве наказания ты приберешь пудру с пола и сегодня не получишь десерт.

– Только сегодня? – Габриель даже подпрыгнул от радости, и облако пудры взметнулось вверх. – У’а! Ма’и испекла пи’ог с кйемом, а я его не люблю!