Титан империи - Константин Зубов

я окончательно перестану удивляться.

— Да! — гавкнули из темноты. — Хозяин! Дома! Мудак! Свалил!

— Очень надеюсь, что до завтра это последняя неожиданность… — пробормотал я.

Затем бросил нераспечатанный конверт на стол и, отстегнув ножны, рухнул на диван.

Очень захотелось вырубиться на этом самом месте. Сферы? А куда они денутся…

Хотя нет. Они постоянно куда-то деваются. В смысле постоянно происходит какая-то херня или приходит какой-то урод и не дает мне нормально с ними повзаимодействовать. Не удивлюсь, если и завтра что-нибудь случится, и мне придется с самого утра бежать спасать Фаустово от очередного Прорыва или визита Его Императорского Величества.

— Гама, принеси Сферу, будь душкой.

— С удовольствием! Какую выберете, может быть, синюю? Они послабее, а то выглядите вы неважно…

— Две синих можешь забрать себе, если они тебе нужны в работе. А две оставшиеся принеси. Я сам выберу. И еще. Зубр передавал тебе наконечник копья, который мне «посчастливилось» извлечь из Нексуса?

— Конечно. Грубая, но интересная вещь. И весьма сильная.

— Знаешь, что на нем написано? Сможешь перевести?

— Конечно. Надпись гласит: «коли острым концом, балда».

— Замечательно… Сможешь сделать из нее кинжал или короткий меч?

— Если позволите, я бы сделала лучше.

— Что именно?

— Ваш меч и копье так и просятся их «поженить», — кивнула она на мой клинок. — Их структура схожа, и если вы дадите мне день-два, я смогу слить их воедино. Уровень вашего оружия, немного поднимется, но это не беда, вы быстро прогрессируете. Плюс к этому меч приобретет магические свойства копья.

— Неплохо. Забирай.

Поклонившись, Амальгама с мечом в руке растаяла в тенях.

— А ты чего? — скосил я глаза на Красавку.

— Хозяин… — проговорил мой протеже, поглядывая на меня с каким-то болезненным выражением.

— Ты не приболел часом?

— Нет… — кашлянул Красавка, но тут у него внутри что-то забурлило, и он присел на задние лапы.

— А говорил я тебе! Не надо жрать всякую дрянь! Кто на этот раз?

— Хозяин… Красавка… Молодец!

И тут ему стало совсем нехорошо. Он начал кашлять и трястись всем тельцем. Кажется, его тошнило.

— Нет, только не на ковер!

Но его уже выворачивало. Красавка выгнулся дугой и через мгновение выблевал какой-то мокрый комок.

— Прекрасно!

— Вот… — плюхнулся Красавка на живот и понюхал комок, весь в слипшейся шерсти. — Красавка… Молодец!

Фу, какая гадость! Однако… похоже, это какая-то пожеванная бумага.

С сургучной печатью⁈

— Так… Что это за дрянь?

Красавка ткнул комок носом, и он подкатился к дивану. Я подхватил его двумя пальцами и развернул.

Это был… второй конверт инквизитора!

Глава 30

— Ты где это достал⁈

— Красавка молодец! — мой протеже радостно подпрыгнул на месте.

— Молодец! — усмехнулся я, боясь даже представить, каким образом он умудрился стащить конверт.

Уж не в туалете ли подкараулил его святейшество?

— Еще жрать хочешь?

— Ага! Награда! Мудак?

— Какой еще мудак?

— Мудак. В подвале.

— Ах, Герцен… Эту сволочь можешь сожрать, он нам больше не понадобится. Мудак свое дело сделал. Мудак может уходить.

Красавка с радостным писком юркнул в темноту и пропал. Ну наконец-то я один.

Я уже хотел закрыть глаза, как тут скрипнула дверь. Ну, кто еще?

— Брат… — коснулся моих ушей взволнованный голос сестры. — Ты здесь? Зубр сказал…

— Ага, я тут, Насть, — отозвался я, приподнимаясь на локте.

— Мы с тобой так увлеклись тренировкой, и я тебе так и не рассказала как съездила к Кречетову, — сестра устало шлепнулась в кресло. Надо заметить, выглядела она неважно.

— Ох, точно! И как?

— Коля, конечно, веселый мальчик, но вот его дед это что-то с чем-то. Из спальни не выходит, и мне пришлось общаться с ним через телефонную трубку по внутренней связи в усадьбе. Представляешь?

— Вот это да… — откинулся я на спинку кресла и прикрыл глаза.

— Ага. Ох, если бы не Коля и его сестренки, я бы там погибла. Очень тоскливое местечко, под стать названию — Урочище. И странное какое-то… Вроде уютно, но вот что-то давит. Да и нрав старика жуть — он постоянно поучал меня, как мне выбрать себе мужа, ворчал да рассказывал, как продавал какие-то стулья княгине Болконской еще лет сорок назад. А потом еще хвастался свой пилорамой и мебельной фабрикой!.. Правда байки Кречетова еще куда ни шло, а вот инквизитор…

— Забудь про него. Он ничего не нашел.

— Да и нексы с ним… А это что?

— Что? — открыл я глаза и посмотрел сестру.

Она сидела за столом, рассматривая конверт, который мне вручил Горн.

— Разрешение на поступление в ГАРМ, которым наш гость тряс у меня перед лицом. Открой.

— Разрешение? А при чем тут инквизиция?

— Говорит, что с недавних пор они занимаются и ГАРМом тоже.

— Ах, да, — сглотнула Настя. — Вот оно как, значит, вышло…

— В смысле?

— В ГАРМе пару месяцев назад вскрыли ячейку студентов, которые самовольно открывали порталы на территории академии. Темная история. Все на ушах стояли целый месяц.

Она распечатала плотно склеенный конверт, вынула лист бумаги и молча пробежалась глазами по строчкам.

— Что там написано? Прочитай, пожалуйста.

— Ваше благородие, барон Евгений Михайлович Скалозубов, — принялась зачитывать сестра. — Повелением Его Императорского Величества спешим уведомить Вас о назначении Вас хранителем и защитником города Фаустово Сибирской губернии Омского уезда с одновременной передачей Вам всех привилегий, прав и обязанностей повелителя означенных земель, окромя ненаследуемого Вами титула Вашего покойного отца, графа Михаила Александровича Скалозубова.

— Вот, козлина…

— Кто?

— Инквизитор! Гад даже не упомянул, что в письме еще и официальное утверждение меня хранителям Фаустово.

— Привыкай… Эти интриганы всегда говорят то, что им нужно. За пределами Фаустово такого ты еще наешься.

— Я и говорю — козлина! — я устало вздохнул. — Ладно продолжай.

— Так-с… Также сим письмом спешим уведомить Вас, что решением Тайной Канцелярии Императорского Синода Вам дозволяется претендовать на прохождение обучения в Коломенской Государственной Академии Рыцарей-Магов и службы в окрестностях Московского Монолитного Осколка. Просим Вас ответным письмом сообщить о готовности приступить к обучению и прибыть на место проведения вступительного экзамена не позже 30 августа 76** года. С наилучшими пожеланиями граф Зиновий Кондратьевич Зазнобин-Варфоломеевский,