Тайна ректора Вечерней академии - Сильвия Лайм

— Я должен был убедиться, что это действительно Древо фей, — ответил он. — Я должен был убедиться, что оно сумеет вырасти и окрепнуть, а не зачахнет, окончательно убив твою надежду.

Она повернулась к нему и встретила серьезный взгляд желто-карих глаз, глядящий будто бы в самую ее глубину.

Он был прав.

Арлин снова посмотрела на деревце.

— Но почему на нем нет цветов? — спросила она тихо, любуясь явившимся для нее волшебством с откровенной грустью. — Ни одного цветка…

Рейнар сел рядом с ней, обхватил колени руками и тоже взглянул на дерево.

— По этой причине я не привел тебя сюда раньше. Я не знаю.

Арлин глубоко вздохнула и замолчала.

Некоторое время они сидели в тишине, глядя, как лучи солнца пробиваются сквозь кроны высоких деревьев и падают на крохотное деревце, словно запутываясь в рубиновых лепестках и рассыпаясь на сотни искр.

— Хекс говорил, что в нас с тобой, как в чемоданах для переезда, поселились души богов, — наконец заговорил Рейнар, вяло усмехнувшись, чтобы разрядить обстановку. Но вышло не очень хорошо. — Именно поэтому, когда мы убегали из Беларии, я превратился в змеезавра. В дракона. Хекс говорит, что во мне проснулась искра бога, и уверяет, что в этом не было ничего удивительного. Ведь богам, видите ли, тоже хотелось выжить! Поэтому змеезавр и явил свой истинный облик, спасая всех нас. Меня, тебя, себя и божество фей в твоей крови. С тех пор как мы прибыли сюда я больше не могу обратиться в дракона. Да и ни один дракайн этого не может. Потому что драконом обратился бог.

Рейнар вздохнул, на миг замолчав, а затем продолжил:

— Поэтому когда от твоей крови родилось дерево фей, я не удивился. Хекс подтвердил, что, похоже, божество, которое пряталось в тебе, тоже нашло выход, наконец, обретя физический облик. Я думал, что все наладится. Но время шло, а деревце так и оставалось юным. Без цветов.

Он на миг замолк, а затем добавил:

— Прости.

— Ты-то почему извиняешься? — бросила Арлин и улыбнулась, хотя сердце и сдавила щемящая грусть. — Ты сделал все, что мог, сделал больше, чем кто-либо другой. И я мечтать не могла, что у меня будет такой муж, как ты!

— Я хотел, чтобы ты была счастлива, — ответил он, обхватив ее ладонь руками. И в глазах его застыла тоска.

За все прошедшие месяцы она ни разу не замечала, как мрачнеет его взгляд, направленный на нее в моменты, когда ей казалось, что она одна. Она понятия не имела о том, что он тоже страдал, глядя на нее.

— Очень трудно смириться с тем, что, несмотря ни на что, единственной женщине, которую когда-либо любил, не можешь подарить то, о чем она мечтает, — сказал он негромко, поглаживая ее руку и все также глядя на деревце.

— Но… — Арлин запнулась. Она не знала, что сказать.

Все эти минувшие месяцы она специально скрывала от Рейнара то, что ее мучило, чтобы печаль не передалась и ему. Она ни единым словом не обмолвилась, что хочет иметь от него ребенка.

А он все знал и без слов.

Иногда Арлин забывала, насколько сильна была их внутренняя связь.

— Ну и ладно! Ну и бог с ним, с этим деревом! — воскликнула она вдруг. — Может, оно зацветет лет через десять, чего его торопить-то? — хмыкнула она, вставая, и беря за руку Рейнара. — Поднимайся, я хочу кексов с клюквой. Твоя сестра печет отличные кексы, ты знал?

Рейнар будто нехотя встал.

— Кексы? Я предпочел бы стейк, — включился он в игру, обнимая Арлин за талию и прижимая к себе. — А потом хотелось бы попробовать на вкус какую-нибудь фею.

— Какую-нибудь фею? — с притворным возмущением ахнула Арлин, а Рейнар хитро улыбнулся.

— Ага. Одну самую лучшую, самую красивую и любимую фею, — выдохнул он, прижимая ее сильнее и прикусывая зубами за нижнюю губу.

Арлин бросило в жар. Она никогда не могла сопротивляться природному магнетизму своего дракайна, рядом с ним она в один миг забывала обо всем.

Обо всем, кроме одного.

— Пойдем, — мягко проговорила она, немного натянуто улыбнувшись, — стейк, кексы и фея ждать не будут.

Рейнар молча кивнул.

— Сейчас, — сказала Арлин, на миг замирая, влекомая неведомым желанием. — Только попрощаюсь с деревцем. Все же оно, можно считать, моя родня…

Дракайн отошел на шаг назад, а фея шагнула ближе к искрящимся рубиновым листьям, протянула руку и коснулась тоненького молодого ствола.

— До свидания, — шепнула она тихо. — Я еще приду, так и знай…

Ее губы болезненно дрогнули, но уголки их приподнялись.

Подушечками пальцев она осторожно прошлась по чуть шершавому волшебному стволу, и вдруг произошло что-то странное. Ее рука засветилась, и по ней, словно по сосуду, к дереву хлынула магия.

Это случилось так быстро, что Арлин не успела испугаться. В один миг сияние ее руки потухло, зато Древо вспыхнуло новыми красками. Каждый листик зажегся огнем, а изнутри пушистой кроны стали вырастать крохотные цветы невероятной красоты. Они распускались так быстро, словно время ускорило свой ход. И вот уже изумрудные, снежно-белые, вишнево-красные и лучисто-голубые цветки, играя лепестками, посыпались вниз, медленно летя к земле разноцветным облаком. Они парили, словно совсем ничего не весили, и у самой поверхности земли их окружало сияние, напоминающее маленькую сферу. А затем они просто исчезали.

Арлин сидела рядом, затаив дыхание, и что-то внутри нее дребезжало и звенело, готовое вот-вот порваться. Она не могла поверить своим глазам. Она не могла поверить, что спустя почти три года с последнего раза, как она плакала, по ее щекам опять текли слезы.

В этот миг внезапно от деревца отделился один цветок нежного, золотисто-желтого цвета и, паря, направился к ней. Арлин инстинктивно распахнула ладонь, словно если бы она этого не сделала, цветок мог бы потеряться. Улетел бы слишком далеко от своего дерева и растворился в траве. Но он, будто нарочно, замер, а потом и вовсе опустился прямо к ней на руку. И только затем, вспыхнув, исчез, впитывая сияние в ее кожу.

Арлин повернула голову назад, ища взглядом Рейнара. А он стоял в проходе каменного забора и неотрывно следил за тем, что происходит.

Его глаза горели.

Арлин хотела что-то сказать, так много всего вертелось у нее на языке.

Но она не смогла выдавить из себя ни слова. Только повернулась к деревцу и прошептала:

— Спасибо.

А затем встала, подошла к дракайну, который тут же обнял ее, и вместе они ушли прочь, так ни словом и не обмолвившись. Их обоих переполняло слишком много эмоций и, казалось, стоит произнести вслух хоть звук, как огромная лавина, которая бурлила и гудела где-то у них в груди, прорвется.

Они были счастливы и так. Кажется, впервые по-настоящему счастливы.