Прощальный поцелуй - Тасмина Пэрри

– Выглядит аппетитно, – отметила Анна, усаживаясь за обеденный стол, казавшийся просто огромным, когда за ним сидели только двое.

– Это была классная вечеринка, – улыбнулась Эбби, поддевая вилкой текучий желток.

– Весь день был замечательный. Мне очень понравилось.

– Вот и прекрасно. Ты этого заслуживаешь.

– А ты хорошо провела время?

Эбби усмехнулась и кивнула:

– Я сто лет так не смеялась.

Анна сделала несколько глотков сока и посмотрела на подругу:

– Не хочешь рассказать мне, что происходит между тобой и Джинни?

– Что ты имеешь в виду? – спросила Эбби, отводя глаза в сторону.

– Вы что, поссорились? Я заметила, что между вами возникла напряженность.

– Пустяки.

– Честно?

Эбби ничего не собиралась ей рассказывать. Она до сих пор не могла поверить, что Джинни пыталась разрушить их брак, и не хотела, чтобы это стало известно их общим друзьям.

В конце концов Джинни извинилась за то, что она сделала, и призналась, что все ее попытки организовать примирение Ника и Эбби отчасти объяснялись угрызениями совести.

Правда, для Эбби это было слабым утешением, и теперь ее не покидала мысль, изменил бы ей Ник, если бы не принимал на веру все, что наговорила ему его сестра. Еще одна фраза, произнесенная Джинни, сильно задела ее.

«Тогда зачем вы разводитесь?» – спросила она, и, когда Эбби засыпала, этот вопрос все еще эхом звучал у нее в ушах.

– Дай-ка мне альбом, – сказала Эбби, чтобы сменить тему. – Вчера я его так и не посмотрела.

– Давай сядем на диван и хорошенько рассмотрим фотографии, – предложила Анна.

Она взяла с собой кружку с чаем. Женщины уселись на диван и открыли альбом на коленях.

– Это же надо, какой худенькой я была в университете! – воскликнула Анна, перевернув первую страницу.

– А я поражаюсь, что кому-то пришло в голову сунуть в этот чертов альбом фотографию Сэма Чарльза, – сказала Эбби, указывая на снимок голливудской кинозвезды – мимолетного увлечения Анны перед тем, как она стала встречаться с Мэттом.

– Думаю, это у Сьюз такое своеобразное чувство юмора, но из-за него я теперь не могу показать все это Мэтту.

Эбби усмехнулась:

– Не надо чувствовать себя виноватой из-за того, что ты до сих пор находишь Сэма сексуальным. Он ведь попадал в список самых красивых людей мира, составленный журналом «Пипл». Причем два раза.

– Неужели это настолько очевидно? – поморщилась Анна. – Господи, какая я ужасная! Я счастливая женщина, которая вот-вот выйдет замуж, и при этом втайне вожделею голливудскую суперзвезду. Уж не знаю, то ли я такая аморальная, то ли срабатывает клише относительно кризиса среднего возраста.

– А я бы сказала, что ты просто живой человек, – улыбнулась Эбби.

– Как и Ник, – тихо добавила Анна.

– А он придет на твою свадьбу? – помолчав, спросила Эбби.

– Конечно нет.

– Он ведь был приглашен.

– Он был приглашен с тобой.

– Но он по-прежнему твой друг.

– Он прислал мне очень милое поздравление, но написал, что его присутствие на свадьбе, как ему кажется, было бы неуместным.

Эбби была несколько разочарована, но отмахнулась от этого чувства и продолжила перелистывать страницы, печально улыбаясь при виде некоторых старых снимков: юная Анна с косичками перебегает ручей в Озерном крае[62]; отдых девичьей компанией летом в Испании, хохочущие подруги в бикини, одна из них с бутылкой вина в руках; Анна в академической шапочке и мантии, получающая университетский диплом; снимки их двух десятков коротких поездок – в Прагу, Нью-Йорк и Рим. Эбби множество раз выслушивала жалобы своей подруги на то, что нет приличных мужчин, и думала, что у Анны как-то нелогично это получилось: долгие годы разгульной и полной приключений жизни, и в конце концов, когда ей уже за тридцать, она выходит замуж по любви. Однако теперь Эбби не покидала мысль, что это она, возможно, построила свою жизнь неправильно.

В конце альбома стали попадаться более свежие фотографии. На одной из них Мэтт с накладными ушами Микки-Мауса на голове лежал в шезлонге, на другом они с Анной были запечатлены на лыжах на снежном склоне.

– А это помнишь? – спросила Анна, указывая на фото, где она и Эбби стояли перед коттеджем в Котсуолдсе.

«Интересно, помнит ли Анна, что это был уик-энд незадолго до того, как я узнала об измене Ника?» – подумала Эбби. Он вернулся из Стокгольма в пятницу, и они сразу же уехали в городок Чиппинг-Кэмпден, чтобы провести уик-энд в большом каменном фермерском доме с соломенной крышей и чаном с горячей водой в саду.

Это было последнее приобретение отца Мэтта Ларри, и он уступил дом сыну и его друзьям на уик-энд. Эбби вспомнила, что они тогда отправились на прогулку, заглядывая по пути в деревенские пабы, а вечером все вместе приготовили грандиозный ужин.

В альбоме была подборка фотографий из той поездки. Мэтт с Анной хохочут, плескаясь в чане; Сьюз и Джинни разливают коктейли в большие кувшины; Эбби с Ником греются на солнышке, сидя на траве: Эбби прислонилась к плечу мужа, а Ник, глядя на нее сверху вниз, целует ее в макушку.

– Отличный снимок, – сказала Анна, водя пальцем по странице. – Ник явно влюблен в тебя – это видно.

Эбби иронично усмехнулась:

– Ты знаешь, это ведь было через пару дней после того, как он спал с ней.

– Да ты что?! – воскликнула потрясенная Анна.

Эбби всмотрелась в фото, представив, что в руке у нее лупа и она у себя на работе изучает архивный образец.

– А знаешь, это можно увидеть в его глазах, – наконец сказала она.

– Что увидеть?

– Чувство вины, – тихо ответила Эбби.

Помолчав, Анна сказала:

– Мне кажется, здесь он выглядит так, как будто любит тебя. И сожалеет о случившемся.

Эбби снова принялась изучать эту фотографию. Что-то в ней не давало ей покоя. И не задумчивый, отрешенный взгляд, в котором читались и чувство вины, и страх потери. Было в этом что-то еще. Такое выражение лица она уже видела раньше – и внезапно она вспомнила, где именно.

– Нам пора уходить, – быстро сказала она.

– Я знаю. Не стоит дожидаться, чтобы секьюрити выставили нас отсюда. Что собираешься делать сегодня?

– Мне нужно на работу, – сказала Эбби.

Едва поезд метро подкатил к платформе, Эбби тут же вскочила в вагон. Она торопилась, а путь до Южного Кенсингтона занял целых сорок минут из-за профилактических работ на линии в эти выходные. Когда она добралась до ККИ, главные ворота были закрыты, но она без проблем попала в здание – у нее был ключ от черного хода. Внутри было очень тихо и как-то жутковато, гулкое эхо по всему зданию разносило цокот ее каблучков по мраморному полу.