Запретная любовь - Владислав Иванович Авдеев

После долгих уговоров, ребята согласились погостить неделю у тети Марты. Хорошев сказал, что уходит рыбачить и утром будет ждать на берегу. Марта осталась у Прокопьевых и предложила мальчикам поиграть, показывая на что-то, говорила русское название, ребята в ответ – как это будет по-якутски. Сначала они держались скованно, но потом каждое слово, неправильно сказанное Мартой по-якутски, вызывало у них веселый смех. Им понравилась и эта игра, и тетя Марта.

Утром, когда шли к реке, игру продолжили… Хорошев сидел на носу лодки, курил:

– Доброе утро, Семен Григорьевич!

– Доброе! С вечера заволокло тучами, думал дождь будет. Здесь берег глубокий, я на бечеве потяну, а ты с ребятами в лодку. Осторожно с котелком, не переверните. Ушицы наварил, в дороге пообедаем.

Те якутские слова, которые Марта узнала от Гани, за эти годы забылись, а так хотелось спросить, кем Семен хочет стать, что любит. Да и не зря Китаев приводил якутскую пословицу, что люди знакомятся разговорами. Вот разговора, как раз у нее и не получалось. И в селе ей нужно найти человека, чтобы первое время помогал ей общаться с сыном. Решила – попросит бабушку Дарью.

Хорошев то тянул лодку на бечеве, то толкался шестом, видно было, он сильно устал. Когда снова перешли на бечеву, Марта, несмотря на протесты Хорошева, уговорила его сесть в лодку, отдохнуть. Тут и ребята попросились на берег, тянули бечеву вместе с Мартой.

Возле Турумты сделали остановку, пообедали и снова в путь. Прибыли в село вечером, Хорошев хотел идти домой, но Марта отговорила:

– Пойдемте к нам, поужинаете.

После ужина, уставшие мальчики походили по двору, и Марта уложила их спать. Сама уединилась с Марией на кухне:

– Он что, совсем по-русски не понимает?

– Знает некоторые слова.

– Сказала, что ты его мать?

– Что ты. Пусть привыкнет ко мне. Завтра хочу с бабкой Дарьей поговорить, чтоб поприглядывала за ними.

– Отвезешь его через неделю, а что потом?

– Буду учить якутский, иначе как я ему объясню, почему я, его мать, появилась через столько лет? Как расскажу о Гане? А уж потом снова поеду в наслег.

– Лучше сразу сказать ему, кто ты и не отпускать. Поплачет и привыкнет.

– Я так не могу. Я не хочу силой, он мой сын, я не могу с ним так.

– А я бы забрала и не отпускала. Он маленький, быстро привыкнет.

– Нет, нет, нет! Боже, упаси!

Утром решили прогуляться по селу и заодно зашли к бабке Дарье. Познакомив ребят с бабушкой, Марта отошла с ней в сторону и объяснила цель своего прихода.

– Я так рада за вас! – бабка Дарья схватила Марту за руки. – Я смотрю, знакомое лицо. Конечно, помогу. И якутскому научу, будешь ко мне вечерами приходить, капсекать.

Просидели у бабки Дарьи до обеда. Оказалось, Степан хотел стать летчиком, а Семен охотником и трактористом, и еще капитаном. На охоту он уже ходил и даже стрелял из ружья…

После обеда пошли к Хорошеву на конный двор. Пока были там, Марта остановила проезжающий трелевочный трактор – ребятишки называли его танкеткой – поговорила с трактористом, и тот не только разрешил мальчикам залезть в кабину и подергать рычаги, но и немного прокатил. По дороге домой встретили коменданта:

– Ну и кто тут Семен? Ты? Похож, вылитый отец, – Ножигов заметил их взгляды и разрешил прикоснуться к кобуре.

Ребята сияли от счастья. Была рада и Марта, в следующий раз мальчиков не надо будет уговаривать ехать в Красное.

Утром отвела ребят к бабке Дарье и на работу. Направили снова в бригаду Бердникова, на дальнюю деляну, поблизости лес уже повырубили.

– Ты, Марта, сильно топором не маши, – посоветовал Бердников, бригада в обиде не будет. Отдохни немного. Наберись сил.

Куда там, у Марты было такое настроение… Вроде и делала то же, что и в заключении, а настрой был другой – знала, пойдет домой, а не в лагерный барак. И хоть здесь она тоже была под надзором и не могла покинуть ни работу, ни село, дышалось намного свободнее. Вспомнились слова Светы – если человеку сильно сдавить горло и, когда он уже не сможет дышать, слегка ослабить хватку, человек почувствует себя свободным, хотя руки будут по-прежнему у него на горле. Но слова эти мелькнули в сознании и исчезли, все мысли Марты были о Семене.

А в это время бабка Дарья, желая угостить ребят вкусненьким, повела их в магазин купить конфет. По дороге встретили двух мужчин из наслега Тальниковый, те удивились, увидев Семена и Степана. А мальчики торопливо – так хотелось поделиться новостями – выложили, как они катались на тракторе и дергали рычаги, как трогали настоящий пистолет..

Пообещав обязательно рассказать об этом их родителям, мужчины начали спускаться к реке, они приезжали в Красное по делам и теперь собираются в обратный путь. Дарья зашла в магазин, а ребята остались на крыльце, и пока Новоселова, отломив кусок слипшихся, раздавленных конфет, пристраивала его на весы, к мальчикам подошла Харитина, уборщица магазина, сухонькая, говорливая старушка:

– Кто Семен-то будет? – завела она разговор по-якутски. – Ты? Красивый парень, на отца похож. Вылитый Ганя. Теперь у Марты, у мамы будешь жить?

– Марта не мама, моя мама Ульяна, – поправил незнакомую тетю Семен.

– Да нет, сынок, твоя мама Марта. Вот почему она и забрала тебя. Теперь здесь будешь жить.

– Не буду! – Семен испуганно заозирался и кинулся бежать.

Степан последовал за ним.

Когда бабка Дарья вышла из магазина, ребят не было.

Харитина развела руками:

– Сказала Семену, здесь теперь будешь жить, у мамы, а он убежал.

– Ээ! – только и могла сказать возмущенная Дарья.

Новоселова закрыла магазин и помчалась за Николаем. А уж тот, переговорив с бабкой Дарьей и Харитиной, рванул на берег. На лодке уже завели мотор, но, увидев бегущего Николая, вновь пристали к берегу. Ребята были в лодке.

– Домой хотят, здесь не останутся, – объяснил мужчина постарше.

– Скажи им, тетя Марта обидится.

Услышав про Марту, Семен вцепился в мужчину и заплакал.

– Ясно, понял, – повернул от реки Николай.

Еще только увидев понуро сидящего на крыльце Николая, Марта поняла, что-то случилось.

– Семен?

– Уехал Семен. Христина проболталась, что ты его мать, и он теперь будет жить здесь. А тут как раз мужики с наслега были, с ними Семен и уехал. Я пытался отговорить, а он вцепился в мужика и в слезы. Бабка Дарья тоже чуть не плачет. Что будешь делать?

– Учить якутский.

И с этого дня Марта каждый вечер уходила к бабке Дарье. Несколько раз Мария намекала, не пора ли снова навестить Прокопьевых, но Марта отрицательно качала головой. Предлагал свои услуги и Хорошев. Даже Ножигов, и тот сказал, если Марта захочет съездить к сыну, он отпустит ее в любое время. Но Марта не торопилась. Пусть Семен