Эльфийский подменыш - Алан Чароит

– А ты бы вот так взял да и поверил? – фыркнул Элмерик, чувствуя, как к горлу опять подступает удушливый ком и хочется то ли взвыть от горя, то ли рассадить кулак о стену, а лучше всего – проснуться, и чтобы всего этого не случалось вовсе.

– Кто знает… – Джерри затянул тугой узел и похлопал рукой по повязке. – К чему об этом трепать теперь?

Элмерик зашипел от боли, впиваясь ногтями в собственные ладони.

Стоило признать, в одном его извечный недруг был прав: говорить о несбывшемся – только больше отчаиваться.

А ведь ещё совсем недавно жизнь была такой чудесной! Казалось, любые мечты только и ждут удобного случая, чтобы исполниться. Они с Брендалин собирались пожениться, много говорили о том, где будут жить (лучше бы, конечно, в собственном доме), как поедут в Холмогорье знакомиться с родителями Элмерика, а потом в Каэрлеон – уж если и играть свадьбу, то в столице! Бард сочинял ей баллады, а за ужином играл весёлые мелодии, так и зовущие пуститься в пляс. Вечерами Мартин рассказывал всякие забавные истории и заразительно смеялся, Розмари угощала друзей пирогами, Джерри фыркал по поводу и без, но Элмерик знал: это всё напускное – на самом деле ему тоже было весело. Глаза Орсона горели детским восхищением – в них не было и тени нынешней пустоты. Даже хмурая Келликейт улыбалась, украдкой таская вишни из варенья. Теперь этого не вернёшь… Соколят было семеро, а осталось всего четверо. Ох, и Самайн уже так близко…

А ещё это дурацкое письмо… Если Олли-Счастливчик решит заявиться на мельницу, чтобы забрать и судить Джеримэйна, им придётся сражаться втроём, закрывая десятки таинственных Врат в иные миры. Справятся ли они? Вряд ли.

Ох, и зачем он только послушал Брендалин? Вёл себя как последний дурень, потерявший разум от этих ясных глаз, нежных слов и манящей улыбки. Теперь ему предстояло расхлёбывать последствия собственной глупости. Нелегко было признавать, но эльфийка добилась своего: ослабила Соколиный отряд ещё до Испытаний. Даже если ей и не удалось разнюхать что-то важное и выпустить в мир чародея Жестокое Сердце, кем бы он ни был, дело всё равно выгорело. И кольцо из сокровищницы, небось, она же стащила – больше некому!

Чувство вины ощущалось чуть ли не болезненнее, чем сломанная кость. Элмерик ближе всех находился к негодяйке и ни разу не заподозрил её. Увивался за пышной юбкой, как уж! В рот заглядывал, каждое слово ловил, верил… Закрывал глаза и видел лишь то, что сам хотел увидеть. И это с истинным-то зрением! Хорош чародей, нечего сказать! Ох и стыдно!.. До дрожи в пальцах и желания врезать самому себе по башке. Только уже поздно. И угрызения совести делу никак не помогут.

– Я больше никогда не буду влюбляться! – Бард шмыгнул носом. – Вот ни настолечко! Пусть даже самая распрекрасная красавица будет! Да пусть хоть сама королева Медб!

– Вот и правильно! – Джерри хлопнул его по плечу. – Нечего сопли распускать. Сидру хочешь?

– Спрашиваешь!

– Тогда я щас сгоняю на кухню. Заодно проведаю, как там Роз. А вы ведите себя хорошо, придурки!

– Ох и н-натворили мы дел… – выдохнул Орсон, едва за Джеримэйном закрылась дверь.

– И не говори! – Элмерик кусал губы. – В голове не укладывается.

Здоровяк потоптался на месте, прочистил горло:

– Знаешь, он всегда помогал. Если бы не Мартин, меня бы из Соколов уже давно выгнали. А я ведь даже не лгал тогда – всего лишь не прочитал условия. Поставил подпись и укатил из дома навстречу подвигам. А никому и в голову не пришло, что сын лорда может быть грамоте не обучен. Меня вообще немногому учили.

– А почему так вышло-то?

Прежде Элмерику было неинтересно, а сейчас вдруг захотелось поговорить о чём-нибудь отвлечённом, чтобы не бередить свежие раны.

Орсон подошёл к окну, вздохнул, и, не глядя на барда, заговорил:

– Учителя говорили, что я слишком глуп. А отец и не настаивал – говорил: мол, успеется ещё. А не выйдет, так и не надо. Главное – толкового управляющего найти, которому можно доверять. Он ведь и сам замковые дела забросил после смерти матери.

– А с ней что случилось?

– В родах умерла. – Голос Орсона стал тише. – Я не знал её. Но, говорят, именно в тот день замок Трёх Долин покинула радость.

– Какая печальная история…

Мда, от таких бесед легче не становилось. Бард подтянул одеяло повыше, укрывшись почти с головой, и вдруг его осенило: и как он умудрился прежде не заметить?

– Слушай… ты ведь почти не заикаешься! Раньше и двух слов связать не мог – и вдруг такое красноречие! Откуда?

А вдруг он тоже подменыш? Сейчас Элмерик уже ничему бы не удивился.

Проснувшиеся подозрения Орсон развеял смущённой улыбкой – первой за этот вечер.

– П-правда? Я очень стараюсь… Нужно только побороть страх.

– Чего ты боишься? – Элмерик приподнялся на кровати. – Говорить?

Орсон мотнул головой и понизил голос до шёпота:

– Хозяина Лесов.

– Кого?

– Ну, м-медведя…

Теперь бард не знал, что и думать. У него в голове не укладывалось, что такой здоровяк вообще чего-то боится. И что надуманные детские страхи могут так сильно отравлять кому-то жизнь…

– Да ты же сам сильный, как медведь! Сделаешь его одной левой!

Утешения сделали только хуже. Орсон вдруг отпрянул от окна, вжав голову в плечи, заозирался по сторонам, а потом сбивчиво зачастил:

– Т-ты что т-такое говоришь! Н-нельзя! Иначе б-беды не м-миновать. Хозяин Лесов н-накажет…

– Перестань! – прикрикнул Элмерик. – Сам же говорил: страху нельзя поддаваться.

Орсон осёкся на полуслове и сполз на пол.

Молчал он долго.

Когда бард уже собирался извиниться за грубость, здоровяк снова заговорил:

– Ты не думай, что я такой уж т-трус. Наверное, мне стоит рассказать, как всё было на самом деле, чтобы ты не осуждал меня. Но это долгая история. Можно сказать, именно из-за неё я и попал сюда. Не знаю, п-поверишь ли ты мне…

– С чего бы мне не верить? – надулся Элмерик.

– С того, что п-правда слишком похожа на небылицу. Другие слушали и на смех поднимали. Говорили: мол, горазд сочинять сказки, чтобы скудоумие своё оправдать.

Элмерик нахмурился. Возможно, он решил бы так же, если бы Орсон разоткровенничался на заре их знакомства. Но с тех пор случилось уже слишком много всего. И бард на собственном опыте узнал: не всё то правда, что ею кажется. С ложью наверняка то же самое.

– Я не стану смеяться. – Он приложил руку к груди. – Даю слово.

Орсон кивнул и, не вставая с пола, начал свой рассказ.

Жил в Объединённых Королевствах один знатный лорд. Всего у него было вдоволь: и плодородных земель, и несметных богатств. Была и красавица-жена, в которой лорд души не чаял, вот только детей у них не народилось.