Живой проект - Дарья Еремина

— Я понимаю, что не имею права просить вас о чем-либо, — сказал Михаил глухо, проигнорировав вопрос Уно, — но у меня нет выхода. У меня нет ни желания, ни времени юлить. Я взял на себя обязательство обеспечить голос, эквивалентный шести процентам акций Live Project Inc. Если до трех часов завтрашнего дня я не найду обеспечение, мне придется распрощаться с президентским креслом.

Денис положил пальцы на клавиатуру и спустя какое-то время отрицательно покачал головой.

— Подобная сумма не подлежит выводу, Миша. По крайней мере, в такие короткие сроки.

— Сколько у вас есть?

Они молчали.

— Миша, это уловка? Ты…  — Дэнис улыбнулся, но в этой улыбке не было веселья, — ты…

— Нет, Дэн, это не уловка, — устало сказал Михаил. Надежды таяли.

— А твоя матушка не готова распрощаться ни с одной акцией? — вмешался Уно.

— Она даст полтора процента.

— Значит речь о четырех с половиной? — уточнил Денис. Михаил поднял на него взгляд, на мгновение потерявший ясность. Потом поспешно кивнул:

— Да.

— Сколько ты можешь купить до момента выполнения обязательств? — продолжал Денис.

Михаил посмотрел на часы. Теперь ему понадобилось несколько минут, чтобы выполнить нехитрые математические операции.

— Ноль девять процента или около того…

— С нашим…  резервным фондом, — напомнил Уно.

Михаил поднял взгляд, в котором читалось страдание, и пересчитал:

— Полтора процента, если продам с себя даже носки…

— Какое выгодное это дело, работорговля, — беззлобно усмехнулся Денис и позволил себе улыбнуться. — Итого, речь о трех процентах.

— Да.

— У нас есть эти средства, Уно, — сказал Дэнис и не удивился, когда Михаил исчез с экрана.

Подойдя к окну, президент провел по лицу ладонью. Его потрясывало, но времени для эмоций не было, он вернулся в кресло с готовностью выслушать решение о своей судьбе.

— Как ты собираешься обеспечить возврат средств? — спросил Дэнис.

— Деньгами, в рассрочку. Не поставками же живых проектов.

Его шутку не оценили.

— Или вы ждете обещаний о содействии Александру и Высоцкому?

— Не ждем, — усмехнулся Дэнис, — но и деньгами не пойдет.

— Чего же вы хотите? Есть вариант сотрудничества UFW с Live Project Cosmetics…

— Акции Live Project Inc. один к двум, как только они перейдут к тебе.

— Что?! — Михаил поперхнулся сигаретным дымом и закашлялся. — Дэн, ты в своем уме?

— К кому, ты думал, обращаешься? — спокойно спросил живой проект.

Михаил откинулся на спинку кресла и неожиданно засмеялся:

— Твоя взяла.

— Уно, твое слово, — Дэнис приподнял подбородок.

Минуты, которые Уно размышлял, показались Михаилу часами. Уно глядел куда-то вниз, и могло показаться, что живой проект что-то прикидывает и просчитывает, но Михаил почему-то был уверен, что тот вспоминает. На его загоревшем лице с лучиками морщинок и отпечатком несгибаемой воли к жизни и силы, позволяющей держать в узде — всю жизнь — свою власть над людьми, сменяли друг друга грусть и радость, любовь и потери, прощение, стремление вперед и как итог — этот день и это решение:

— Конечно, Дэнис, — сказал Уно. — Я согласен.

Михаилу показалось, что время остановилось, а он утратил зрение и слух, но это длилось лишь мгновение. Он не мог вымолвить ни слова, не мог даже улыбнуться, просто смотрел в экран.

— Спасибо, — сказал он беззвучно, и двое просто кивнули, будто спасать жизни было их привычной повседневной работой.

У Михаила не оставалось иного варианта, как признаться Пэттинсону: либо так, либо никак. У Пэттинсона не было иного варианта, как согласиться. Сделка была заключена.

Через неделю, сразу после совета директоров, Михаил попросил остаться Галину — PR-директора, и Семена — директора по продажам. Напряжение, царившее в офисах и на станциях, отражалось на лицах руководящего состава острыми углами. Все утро он наблюдал на хорошо знакомых лицах сплошные углы и тени.

— Галь, Семен, — начал он мягко, безуспешно пытаясь хоть как-то их расслабить. — Мне необходимо организовать аукцион и распродать свое имущество. Я хочу сделать это с шумом, чтобы выручить как можно больше денег.

— Миш, я не поняла, — тряхнула головой Галина, — ты хочешь продать какие-то личные вещи? Тебе деньги нужны, что ли, или ты просто хочешь избавиться от барахла?

— Мне нужны деньги, Галя, — просто ответил Михаил, — мне придется продать все, а не «какие-то личные вещи». И я хочу, чтобы эти часы стоили не десять тысяч у.е., а сто, триста, миллион. Понятно?

— Миш…  — вмешался Семен, — подожди. Если тебе нужны деньги, возьми заем в «Живом проекте». Ты же теперь Генеральный директор, сам перед собой и отчитываешься. А до очередного совета акционеров вернешь. Да, в любой из компаний, где есть свободные средства. Ты же президент холдинга, в конце концов.

— Господи, Миша, — поддержала коллегу Галина, — ты же в первых сотнях Forbes, зачем тебе продавать часы?

Михаил терпеливо улыбнулся, чувствуя к переживающим за него людям искреннюю симпатию, почти нежность.

— Семен, я не могу взять заем ни у одной из компаний холдинга, потому что мне нужны эти деньги, чтобы вернуть этот самый заем. Я благодарю вас за беспокойство, но это лишнее. Суть вопроса в другом. Галя, организуй повод, придумай что угодно, чтобы привлечь состоятельную аудиторию к этому аукциону. Семен, от тебя мне нужен человек, который в ближайшие недели все организует.

— Организует аукцион?

— Да. На время подготовки и проведения аукциона его и тех, кого он назовет себе в помощь, никто не должен беспокоить. Пусть все сделают как можно быстрее. Пришли кого-нибудь потолковее, но не в ущерб твоему отделу.

— Я понял, хорошо. Миш…  я…  у нас все так плохо?

— Да нет же, Семен. Ни к «Живому проекту» ни к LPI в целом это не имеет отношения. Просто я сделал ошибку и теперь за нее расплачиваюсь.

— Дорогие же у тебя ошибки, Миша, — сказала Галина тихо и президент дружелюбно засмеялся.

— В общем, Семен, с тебя талантливый организатор и матерый продажник, умеющий сбывать булавки по цене самолетов. Галина, с тебя раскрутка этого мероприятия. Аукцион должен состояться…  — Михаил посмотрел на календарь, — ну, пусть, в уик-энд девятнадцатого-двадцатого ноября.

— Хорошо, — кивнула Галина.

— Понял, — ответил Семен.

Они ушли. Михаил медленно раскрыл свежую пачку сигарет и задумчиво избавился от мусора. В приемной слышались разномастные сигналы вызовов, уверенный голос Людмилы успокаивал. Он погрузился в работу и не заметил, когда спустя час она сама появилась в проеме двери. Сняв иночи, Михаил был рад увидеть ее красивое строгое лицо и стройную фигуру в безупречном костюме.