Элегия Мёртвых - Дарья Кадышева

«Ну же...»

Последний крохотный огонёк потух, оставив в ладонях Мунина чёрные ветви, которые вот-вот развалятся огарками.

Конор собирался приказать упырю принести хороших дров и новый факел, как вдруг заметил в ветках искру. Синюю, рождённую внутри гари. Другая вспыхнула рядом, игриво подмигнув. С появленией третьей хворост загорелся сильнее прежнего – высокий огонь охватил ветви, облизывая их переливами лазури.

Пламени такого цвета он никогда не встречал, хотя многое повидал, наблюдая за колдовством Логнара.

Он завороженно следил за танцем огненных языков в руках идола. На секунду показалось, что резная морда ворона скривилась, пародируя людскую улыбку. Беспокойство отступило, как будто его и не было. Конор вдруг обнаружил, что смотрит в затянутое тучами небо. Он случайно вернулся к своим глазам, хотя предпочёл бы и дальше смотреть на пламя.

В нескольких днях бешеной езды отсюда, в точной копии этого храма тоже зажётся скоро огонь, оповещая горожан о беде.

«Это магия грёбаных предков. И она должна сработать, – заверил про себя Конор. – Убогий, возвращайся. Отыщи парочку своих товарищей, убеди их пойти с тобой к завалам. Хотя нет, стой... Лучше найди мне людей. И свяжи их покрепче».

***

– Разве это необходимо? – брезгливо поморщилась Кинтия, переступая через тело.

Олириам вытер платком стилет и спрятал его в рукаве. Она никогда не видела настолько слаженных и проворных движений, подобно тем, что совершал эльф, убивая легионера. Тот и не почувствовал тонкого лезвия, вошедшего в шею. Мгновенная смерть.

– Он сам сюда зашёл. Никто не должен увидеть нас, – отозвался Олириам и смирил труп таким взглядом, будто перед ним лежал огромный мешок с картошкой, который предстоит тащить в погреб.

Закатав рукава, он взялся за ноги легионера и потащил тело в угол сторожки. Недолго думая, Кинтия подошла к нему и подняла руки илиара, чтобы помочь. Олириам не возражал. Мёртвый легионер в полном обмундировании весил втрое больше четверых таких, как они. Рана была глубокой, крови вытекло много. Но Кинтия и бровью не повела, когда дотронулась до влажных и липких предплечий илиара.

– Я смотрю, кровь не пугает мою царицу, – тонко усмехнулся эльф.

– Что меня вообще может напугать, раз уж я обратилась за помощью к великому и ужасному Олириаму Тилару? – округлила глаза Кинтия.

– Хм. Так меня никто ещё не называл.

– В определённых кругах это имя звучало и с не менее изящными эпитетами.

Он сбросил на пол ноги легионера, и Кинтия последовала его примеру. Прятать тело было негде, поэтому они отнесли его как можно дальше от двери. Олириам отыскал в трухлявом комоде одеяло и прикрыл им покойника.

– Твой царь велел мне добывать информацию, – пояснил он. – Я добывал. Меня считают извергом, но я просто выполнял приказ.

– Надеюсь, ты получил удовольствие, потроша лутарийцев.

– Несомненно, – ответил с паскудной ухмылкой эльф. – Но это в прошлом.

Сдвинув вместе ступни илиара носком сапога, он прошёл к маленькой решётке, служившей окном.

– Нужно переждать тут, – проговорил он, щурясь от бьющего по глазам солнца. – Пока не вернётся Лиакон с остальными. Идти в деревни опасно.

– Мы должны были высадиться в Белом Копье, а не здесь, – возразила Кинтия.

– Он кишит легионерами. Тут их поменьше.

– Но нам надо туда.

– Уверена?

– Я чувствую его.

Олириам обернулся.

– При всём моём безмерном уважении к тебе, царица, ты провидица, а не валнский4 оракул.

– Доверься мне, как ты всегда и делал, – попросила Кинтия и, сообразив, что сорвалось с её уст, поспешно добавила: – Я о многом прошу, знаю. Но назад дороги нет.

– Ты права, её нет, – согласился он, выгнув бровь, и поманил её головой.

Кинтия подошла к окну и поглядела сквозь прутья на цирконовый закат. Лодочная станция, на которой они скрывались, казалась заброшенной, утонувшая в тёплых лучах весеннего солнца и изрядно потрёпанная временем. Вдалеке по мостику между лодками брёл ещё один полусонный илиарский солдат, изнывая от скучного дежурства. Рядом пожилой крестьянин возился со своей поклажей, сортируя снасти и скудный улов. Раздолье переживало не самые лучшие времена. Страна осиротела и оголодала, большинство её жителей либо сгинули под пятой Инквизиции, либо пошли за Фанетом вглубь княжеств. Остались лишь одни старики и дети, но поражало Кинтию другое – даже здесь находились илиары. На покинутой местными богами земле, с которой уже нечего брать. Несли дозор на старой лодочной станции, охраняя её разве что от окончательного запустения.

Корни зла простирались слишком далеко, чтобы выдрать их за один раз.

– Я надеялся, что не вернусь сюда до тех пор, пока труп Гонтье не остынет, – поделился Олириам. – Да и после этого тоже... Солнце Китривирии так сильно пригрело меня.

Кинтия мягко посмотрела на эльфа.

– Тебе необязательно возвращаться в Грэтиэн. Вспомни, как Дометриан был рад, что ты теперь с нами. Ты поплывёшь обратно в Китривирию, не взирая на то, как разрешится ситуация с убийцами короля и его бастардом.

Олириам бросил на неё испытующий взгляд:

– Когда мы его найдём, что будем делать?

Кинтия не выдержала его взора и отвернулась к решётке.

– Не знаю, – призналась она, мысленно похвалив себя за честность.

Влияние Фанета распространялось так широко, будто опухоль, пожиравшая изнурённые болезнью суставы. Кинтия понимала, что, выступи она сейчас против него в одиночку, потерпела бы поражение. Кем она была? Супругой царя, которую подданные толком и не знали? А на другой стороне весов был закалённый в войнах полководец, приносящий победу за победой, дающий то, чего так жаждали илиары – отмщение. Кровь за кровь. Священный Tarioc5.

За кем пойдёт народ? И изменится ли их решение после появления царя, хранившего мир с врагами более двадцати лет?

Кинтия не видела будущего с того дня, как они отплыли от берегов Иггтара. Её посещали смутные картины настоящего, и во всех горело пламя войны. Но было и то, что она никогда прежде не ощущала – в её любимом теплилась жизнь, она слышала во снах его сердцебиение, слабое и медленное, приглушённое густой пеленой чар. Оно указывало ей направление. И не было другого выхода, кроме как последовать ему.

1. Лодиин (мэнке) – идущий впереди,

2. Бонд – каста свободных людей на Севере. До расцвета Империи были самым многочисленным сословием. После стали привилегированным классом, сохранившим часть прав, но обязанным платить налог кровью.

3. Эгир – северный бог моря.

4. Валн – китривирийская провинция на западе Иггтара, известная гористой местностью и несколькими местами паломничества. Здесь проживает закрытая община жрецов Гипноса, бога сна, по-другому их называют валнскими оракулами. Ходят слухи, что они способны переносить сознание в чужое тело через тысячи километров.