Смерть по объявлению - Дороти Ли Сэйерс

— Я все знаю об этом, — сообщил Уимзи. — Это очень оригинально и одновременно просто. Я полагаю, он сказал вам, что адрес был просто «почтовым ящиком».

— Да. Разве не так? Я ходил посмотреть это место однажды; это была табачная лавка.

Уимзи кивнул:

— Я был там. Это не совсем «почтовый ящик», в том смысле, в котором вы имеете в виду. Дал ли этот человек вам какое-либо объяснение своей довольно необычной просьбы?

— Да, дал, и, конечно, я не должен был иметь дело с ним после услышанного. Он сказал, что ему нравилось заключать нечто вроде пари с некоторыми его друзьями по тому или иному поводу, и идея заключалась в том, чтобы спорить насчет первой буквы заголовка каждой недели...

— О, понимаю. И он заключал пари на достоверность так часто, как ему нравилось. Правдоподобно и не преступно, но просто достаточно грязно, чтобы объяснить настойчивое требование секретности. Так это было?

— Да. Я попался на удочку... Тогда я был чертовски стеснен в средствах... Но мне нет оправдания. И я полагаю, я должен был предположить, что за этим скрывалось что-то еще. Но я не хотел предполагать. Кроме того, сначала я подумал, что это все было надувательство, но я ничем не рисковал, поэтому отправил два первых кодовых письма и через две недели получил свои пятьдесят фунтов. Я был в долгах и воспользовался этими средствами. После этого... Ну, как вы понимаете, у меня не хватило мужества покончить с этим.

— Да, я думаю, это было бы довольно трудно.

— Трудно? Вы не знаете, Брэдон... Уимзи... Вы не знаете, что значит испытывать нужду в деньгах. В «Пимс» платят мало, и там полно парней, которые хотят уйти и найти что-нибудь получше, но они не рискуют. «Пимс» — это надежно — руководство агентства доброжелательно к своим подчиненным, и они не уволят вас, если у них нет на это крайней необходимости. Так многие живут согласно своему доходу и просто не смеют освободиться. Конкуренция столь сильна... А потом вы женитесь и начинаете платить за свой дом и мебель, и должны постоянно вносить очередной взнос, и вы просто не можете накопить средств, чтобы прожить месяц или два, пока будете искать новую работу. Вы должны продолжать жить, и это разрывает вам сердце и вынимает из вас душу. Итак, я продолжал... Конечно, я продолжал надеяться, что я смогу сэкономить какую-нибудь сумму и выбраться из этой рутины, но моя жена заболела. И так одно за другим, и я тратил все свое жалованье до копейки и плюс к тому деньги Смита. А потом, каким-то образом, этот маленький дьявол Дин пронюхал об этом; одному Богу известно, как!

— Я могу рассказать вам это, — сказал Уимзи и поведал ему всю историю.

— Понятно. Ну, он начал прижимать меня. Сначала Дин захотел, чтобы мы делили деньги поровну, но затем он потребовал больше. Если бы он донес на меня, я бы потерял работу, так же как и деньги Смита, и положение мое ухудшилось. Моя жена должна была родить ребенка, а я опаздывал с выплатой подоходного налога. Я думаю, только потому, что все казалось таким ужасно безнадежным, я еще спутался и с этой девицей Вавасур.

Естественно, это только усугубило ситуацию. И однажды я почувствовал, что не могу этого больше выносить. Я сказал Дину, что бросаю весь этот спектакль, и он может делать все, что ему, черт подери, будет угодно. И именно тогда он рассказал мне, что все это значит, и указал, что я мог легко получить двенадцать лет каторжных работ за помощь в распространении наркотиков.

— Грязно, — сказал Уимзи, — очень грязно. Вам никогда не приходило в голову, я полагаю, выдать сообщников, чтобы стать свидетелем обвинения и раскрыть всю систему.

— Нет. Не в самом начале. Я был напуган и не мог думать должным образом. И если бы я сделал это, возникли бы ужасные проблемы. Однако я все же подумал об этом через некоторое время и предупредил Дина, что я это сделаю. А он показал мне письмо, адресованное Пиму, и сказал, что собирается опередить меня. Это доконало меня. Я умолял его отложить свое решение на неделю или две, пока я все обдумаю. Кстати, что именно случилось с этим письмом?

— Его сестра нашла его и отправила Пиму, а он нанял меня через знакомого, чтобы я расследовал это дело. Пим не знал, кто я такой. Я же взялся за эту работу ради опыта.

Толбой кивнул, что понимает.

— Ну, вы приобрели свой опыт и, надеюсь, заплатили за него не так дорого, как я. Я не мог найти другого выхода...

Он замолчал и посмотрел на Уимзи.

— Возможно, я лучше расскажу вам следующую часть истории, — сказал последний. — Вы решили, что Виктор Дин был негодяем и мерзавцем и для мира это не будет большой потерей. Однажды Веддерберн зашел к вам в кабинет, смеясь над тем, что миссис Джонсон поймала Джинджера Джо с рогаткой, изъяла ее и убрала к себе в стол. Вам известно, что вы чертовски меткий стрелок с любым видом снарядов — человек, который может попасть в воротца с другого конца крикетного поля, — и вы поняли, как легко можно попасть в человека через стеклянную крышу, когда он спускается вниз по железной лестнице. Если удар не убьет его, значит, может убить падение, и это все равно стоило того, чтобы попытаться.

— Значит, тогда вы действительно все знаете об этом?

— Почти. Вы выкрали рогатку, открыв ящик ключами миссис Джонсон, во время обеденного перерыва, и делали несколько тренировочных выстрелов изо дня в день. Вы оставили там однажды камешек, вы знаете об этом?

— Да, знаю. Кто-то пришел за ним раньше, прежде чем я смог найти его.

— Да. Итак, наступил подходящий день, чтобы избавиться от Дина, — чудесный солнечный день, когда все световые люки были открыты. Вы ходили по зданию довольно много, чтобы никто точно не знал, где вы были в конкретную минуту, а затем вы незаметно пробрались на крышу. Как, кстати, вы удостоверились, что Дин будет спускаться по железной лестнице в нужный момент? О да, и скарабей? Это была хорошая идея, использовать скарабея. Потому что, если бы кто-нибудь нашел его, они бы, естественно, подумали, что камешек вывалился из кармана Дина, когда тот упал.

— Я увидел скарабея на столе Дина; я знал, что он держал его там. Я отправил Веддерберна в отдел контрольных экземпляров за чем-то, а затем позвонил Дину по своему телефону. Я сказал, что звоню из конференц-зала от имени мистера Хэнкина, который просит Дина зайти по поводу номера «Кранчлетс» и принести с собой Атлас времен из моего кабинета. Пока он ходил по моему поручению, я выкрал скарабея и прошмыгнул на крышу. Я знал, что ему потребуется некоторое время, чтобы найти атлас, потому что специально спрятал его под целую кипу папок. И я был уверен, что он пойдет по железной лестнице, потому что это был самый краткий путь из моего кабинета в конференц-зал. Так вот, когда Дин спускался по лестнице, я выстрелил в него из рогатки через световой люк.

— Откуда вы узнали, куда именно нужно направить выстрел для нанесения смертоносного удара?

— У меня был младший брат, который скончался от случайного удара в голову мячиком от гольфа, и я целился Дину в это самое место. Но очевидно, Дин также сломал себе шею, во время падения, я не ожидал этого. Я оставался на крыше до тех пор, пока не улеглась суета, а затем тихо спустился по лестнице. Я не встретил ни души. Конечно, ведь все теснились вокруг трупа. Когда я понял, что мне удалось устранить Дина, я перестал беспокоиться. Я был рад его смерти. И я могу уверить вас, что, если бы меня не нашли, я бы и сейчас не волновался по этому поводу.