Навязанная жена. Нелюбимая - Татьяна Юрьевна Серганова

и зашипела. У меня слегка заложило уши от высокого писка, с которым сгорала тьма. Точнее, ее малая часть.

Лишь только когда вода успокоилась и перестала шипеть, я смогла вынуть дрожащие конечности из таза.

– Боги, что это было? – прошептала Бекки.

Я лишь мотнула головой, силясь удержать застилавшие глаза слезы.

– Настойку, – сдавленно просипела я, – быстро.

Селения мигом оказалась рядом. Сама открыла пузырек, сама поднесла его к моим губам и помогла сделать глоток. Живительная магия моментально пробежалась по венам, даря небольшое облегчение и приглушая боль в руках.

– Как он? – чуть слышно спросила я.

– Стабильно, – ответила целительница. – Это ведь… только начало, да?

Я открыла глаза и посмотрела на тварь, которая злобно шипела, пытаясь закрыться от меня.

– Да.

Работы еще предстояло много.

Раз за разом я хватала темную субстанцию, которая покрывала половину тела Кевина. Накручивала ее на руки, дрожа от могильной тьмы, и отрывала. После чего погружала все в золотую воду, которая не только уничтожала тварь, но и травила меня.

Сил хватило всего на три раза.

– Воды, сейчас же, – прохрипела я, задыхаясь от боли.

Селения мгновенно материализовалась рядом, держа кувшин с водой.

– Лей.

Прохладная жидкость полилась на руки, смывая золотую краску и обнажая покрасневшую кожу. В некоторых местах уже начали появляться мелкие волдыри от ожогов.

– Вам нужна помощь, – тихо констатировала целительница.

– Не твоя. Ты светлая. Ты меня только убьешь, – ответила я. – А звать кого-то другого нам нельзя.

Я привалилась спиной к кровати, запрокинула голову назад и зажмурилась, силясь немного прийти в себя. Однако сложно сосредоточиться, когда руки буквально горели от боли.

– И что прикажете делать? Если вы и дальше продолжите, то обожжете себя до самых костей.

– Я знала, на что иду, – устало огрызнулась я.

– Я сейчас мазь принесу, – прошептала Селения.

В помещении слышался лишь легкий стук кувшина, который поставили на тумбочку, звук удаляющихся быстрых шагов и прерывистое дыхание Бекки и ее жениха.

Но я недолго наслаждалась тишиной.

Внезапно раздалось жуткое шипение, а по позвоночнику пробежался холодок, заставляя меня напрячься и выпрямиться.

«Мы одной крови, ведьма… одной крови».

Я замерла, не решаясь повернуться.

Значит, эта тварь была не просто куском темной энергии. Она мыслила. Или мыслило то, что ее создало. А теперь это нечто решило пообщаться.

«Тогда почему ты с другой стороны?» – поинтересовался голос, не дождавшись моей реакции.

«Потому что я другая» – мысленно отозвалась я.

«Одна из нас… и они это знают… придет день и ты сама придешь ко мне… придешь, когда тебя предаст тот, кого ты любишь больше жизни».

«Алекс так не поступит. Он не предаст».

«Не он…»

Я не стала отвечать, закрылась и мотнула головой, прогоняя противный шепот.

– Простите меня, – неожиданно произнесла горничная, – простите.

Холод ушел, и голос в голове затих.

А может, никакого голоса и не было? Может, от боли и усталости мне померещилось?

– За что? – поинтересовалась я, глядя перед собой.

– Я не знала…

– Что спасти твоего жениха будет так сложно? – Я слегка поменяла положение и взглянула на Бекки. – Сложно. Опасно и почти невыполнимо.

Она закивала, прижимая руки к груди.

– Я не обладаю магией и не понимаю, что именно вы делаете, но я… я вижу, как наросты и темнота уходят с его тела. Вижу, как бурлит золотая вода, слышу… сама не знаю, что слышу. Этот жуткий писк. Вы так рискуете всем ради Келвина… я не смогу вас отблагодарить должным образом.

– Мне ничего не надо. Поверь, я здесь не из-за твоей души и не из-за жажды наживы.

– Тогда почему?

Если бы я знала.

– Потому что… так правильно. Потому что я должна быть здесь.

И это, наверное, был самый правильный ответ. Я должна быть здесь. И точка.

Вернулась с противоожоговой мазью Селения.

– Ее делали нейтральные целители, так что проблем не будет, – осторожно смазывая кожу, сообщила она.

Для того чтобы мазь хоть немного впиталась, нам пришлось ждать еще минут пятнадцать. Потом смывать ее водой.

И весь процесс повторился от начала и до конца: золотая вода, тьма в моих руках, которая отчаянно сопротивлялась, кусалась, била разрядами и заставляла меня шипеть от боли. Три захода, снова передышка и мазь на моих воспаленных руках.

Келвин уже не лежал полутрупом. Он начал стонать, дрожать и даже вырываться, когда я действовала особенно жестко. Сестры даже были вынуждены привязать его к кровати. Бекки старательно придерживала плечи и со слезами уговаривала жениха потерпеть.

Селения тоже не стояла в стороне. Я убирала темную сущность, а она залечивала раны и вливала в парня огромные дозы обезболивающих и противовоспалительных настоек, водила над его телом руками и шептала заклинания.

Последние фрагменты выводить оказалось сложнее всего. Они расположились вокруг рваной раны, которая сильно воспалилась из-за темного воздействия. Я убирала буквально по кусочку. Практически не чувствуя рук, работая лишь на силе воли и упрямстве. Было бы глупо сейчас все бросить и отказаться. Особенно, когда проделана такая работа.

– Рану придется открыть, – прохрипела я, с трудом ворочая языком. – Там много гноя и омертвевших тканей. Это все надо удалить и почистить.

– Я все сделаю, – кивнула Селения. – Давайте.

Боги, каких сил мне стоило сделать последний рывок! Сложно собраться, когда находишься на пределе магических способностей, когда сама готова стонать и рыдать от боли. И настойки уже не помогают. Ничего не помогает.

Не выдержав, я хрипло вскрикнула. И этот вопль стал финалом многочасовой борьбы за Келвина. Его эхо еще долго блуждало по огромной комнате.

Когда все закончилось, и золотую воду смыли с моих опухших кистей, сплошь покрытых волдырями, я медленно отползла в сторону. Опустилась на пол и свернулась в комочек, задыхаясь от беззвучных рыданий и боли. Горели не только руки – все тело. Слишком много сил я потратила: и физических, и магических.

«Но смогла… я смогла!».

Голова гудела, в ушах звенело, поэтому я не сразу расслышала обращенные ко мне слова. И не сразу узнала голос. Очнулась, лишь когда ощутила осторожное прикосновение к своему телу. А потом кто-то большой и сильный рывком поднял меня с пола и прижал к себе.

Разлепив воспаленные веки, сквозь пелену слез я смогла рассмотреть взбешенное лицо своего мужа и фиалковые глаза, которые сейчас казались совсем черными.

Нашел-таки.

– Франческа! – прорычал Рейган.

– Не жалею, – с трудом шевеля губами, прошептала я и даже попробовала улыбнуться.

Он замер, продолжая пристально смотреть на меня.

– Лишай памяти… не жалею… я спасла его… спасла.

Собственно, на большее сил не хватило. Веки сомкнулись сами собой, и я позволила себе потерять