Злодейский путь! Том 4 - Эл Моргот

он почувствовал объятия. Несмело обнимая его, человек, казалось, дрожал изнутри. И Муан замер, превратившись в истукана.

Чувства, навалившиеся из-за связи, сбивали с толку. Все естество Шена вопило, как он несчастен, напуган и сбит с толку. Эти чувства обрушились на мечника, повергая разум в абсолютное смятение. Почему… почему в груди расползается такое отчаяние? Шен, что ты творишь?!

Шен отстранился, опустившись на настил, и Муан увидел, как в издевке искривляются его губы, а в глазах сквозит презрение и вызов.

Если бы не было их связи, Муан мог бы обмануться. Он мог решить, что Шен издевается над ним, смеется над его искренностью и желанием быть ему другом. Но Муан ощущал, что на самом деле творится в груди проклятого старейшины. Он смотрел на него с вызовом, но на деле ожидал, что Муан со злостью оттолкнет его. Он кривил губы в надменной усмешке, на деле ожидая, что удар кулака сотрет ее с губ.

Должно быть, это была очередная его идиотская защитная реакция. Он ждал, что его оттолкнут. Корчил это издевательское лицо, чтобы не показать, как на самом деле испуган.

Муан не отрывал от него взгляда.

«Я не собираюсь отказываться от тебя, как другие».

«П-правда?»

«Правда! Не нужно защищаться от меня!» – только ответив, Муан осознал, что говорит с ним мысленно.

Он потрясенно замер, не решаясь поверить в происходящее.

«Я слышу твой голос? Наша связь стала сильнее?»

Мысли запутались в голове Муана, он взирал на Шена, не в силах не то что сказать, а внятно подумать.

– Кхм, – в этот момент кашлянули в стороне. – Раз уж старейшина пика Черного лотоса очнулся, я хотел бы объявить результаты испытания…

Шен вздрогнул и перевел на старейшину Лунг Рита испуганный взгляд. В первое мгновение он смутился, но затем все мысли вытеснило осознание того, что он не смог пройти испытание. Если сейчас Лунг Рит объявит, что пик Черного лотоса получает –10 баллов, он уже не сможет выиграть турнир. И что тогда?!

Муан почувствовал, как Шен напрягся, и поспешил напомнить:

– Старейшина Лунг, я говорил, можете списать баллы у пика Славы. Это было мое решение – отправиться в сон старейшины Шена. Я отдаю ему свою победу.

Признаться, Муан все же ожидал, что Шен начнет отнекиваться и честолюбиво не примет такую победу, но тот с благодарностью посмотрел на него.

А затем, вспомнив о своем ученике, Шен осмотрелся по сторонам и окликнул его. Вот только Ала нигде не было.

Глава 121. Тепла или боли?

Ни одна слезинка не сорвалась с его ресниц, Ал не чувствовал боли, только дикое разочарование. На него обрушилось сокрушающее по своей мощи осознание: Шену плевать на него. Что бы он ни делал, как бы ни пытался, для Шена это не будет иметь никакого значения. Потому что его глаза смотрят не на Ала. И даже… и даже если их выколоть, то…

Сухая ветка треснула за его спиной. Ал не обернулся, зная, что лишь один человек способен найти его в этом месте посреди непроходимой чащи у подножья пика Таящегося ветра.

– Зачем ты явилась?

Аннис подошла и встала, прислонившись спиной к его спине.

– Ты пронесся мимо за долю секунды, но я все равно успела заметить, как ты расстроен. Что случилось?

Ал фыркнул.

«Что случилось!»

Можно подумать, ему так легко открыть рот и рассказать ей, что случилось!

– Ты расстроился из-за учителя? – предположила девушка.

Она всегда била точно в цель, словно видела его насквозь! Ал слегка повел плечами, но ничего не ответил.

Они долго стояли так посреди заснеженного леса, больше ничего не говоря.

Наконец Ала посетила интересная мысль, и он решился задать вопрос:

– Слушай, раньше мне казалось, что ты влюблена в учителя или что-то типа того. Почему же в последнее время ты так спокойна? Как тебе это удается?

Аннис тихонько рассмеялась, и это заставило Ала напряженно сжать кулаки. Но затем она заговорила, и он понял, что она смеется не над ним:

– Можно сказать, что я сдалась.

– Сдалась? – переспросил Ал. – Значит, ты его никогда и не любила!

– Нет, ты неправ, – спокойно возразила Аннис, вовсе не задетая его словами. – Я по-своему его любила и сейчас люблю. Просто… Как бы объяснить… Я не думаю, что подхожу ему. Потому что, если подумать… Мне не нужен Шен как человек. Мне нравится Шен как образ. Мне нравилось представлять, какой бы мы были красивой парой и как все вокруг завидовали, но мне страшно представить, какая у нас могла бы быть семейная жизнь. Я бы хотела взять от него очень много, но что я хочу ему дать? Что я могу ему дать? Думаю, это никогда и не было той любовью, что возникает между мужчиной и женщиной. Это было восхищение, он восхищает меня, в моих глазах он прекрасен, но я больше хочу быть, как он, чем быть с ним.

– Ты никогда его не любила! – сделал вывод Ал.

– А разве ты другой?! – разозлилась Аннис.

Она обернулась и толкнула его в плечо.

– Разве ты не одержим учителем? Разве ты думаешь не о том, как хочешь заполучить все его внимание? Как жаждешь заполнить его глаза одним собой?! Если моя любовь – восхищение, то твоя – одержимость!

– Это нормально, когда ты любишь!!

– Разве?! Разве это нормально? Как часто ты думаешь о том, что сделать для учителя, чтобы ему жилось лучше? Как часто ты думаешь, чем вызвать его улыбку? Или все твои мысли исключительно о том, как заставить его думать только о тебе, видеть только тебя! Это не любовь – это эгоизм! Так желают новые игрушки, а потом ломают их и выкидывают!

– Да что ты знаешь, маленькая тепличная девочка! Начиталась своих умных трактатов о любви и философии и думаешь, что у тебя есть какой-то опыт?! – взорвался Ал. – Чего ты хочешь?! Чтобы я убрался с дороги и освободил тебе место?

Аннис чуть не взорвалась от гнева, услышав эти слова.

– Я просто хочу, чтобы ты очнулся, наконец! Твоя одержимость причиняет боль не только тебе! Но и всем вокруг тебя!! – громко закричала она.

Ее крик запутался в кронах деревьев и вспугнул мелких пташек. Эхо разнесло его по округе, а затем над лесом застыла звенящая тишина.

– Вокруг меня? – спустя время спокойным тоном переспросил Ал. – Нет никого «вокруг меня». Единственный человек, который решился приблизиться ко мне, – это учитель. Он единственный, кто проявил ко мне доброту. И моя жизнь принадлежит только ему.

– Лучше бы твоя жизнь принадлежала тебе, – сжав кулаки, процедила Аннис.

– Моя жизнь не имеет смысла, если в ней нет